/Иркутская область/
Я остановила свой рассказ о походе по Большой Байкальской тропе на самом интересном месте, потому что покоя мне не дает огромное количество материала, собранного в Иркутске. Ни секунды не пожалела, что оставила на Иркутск два дня, это в сумме: полдня перед походом и полтора — после. Весь Иркутск за два дня я увидеть не смогла, но сумела посмотреть и напитаться им. Именно поэтому я сейчас и пишу своего рода обзорную статью об Иркутске, куда свалила всё до кучи, а более всего — свои впечатления от города. Я еще вернусь к этой теме и расскажу о многом отдельно и подробно, но сейчас просто о том, каким я увидела Иркутск.
Я прилетела в Иркутск очень рано утром. Автобусы уже ходили, я нашла правильный, чтобы доехать до Центрального рынка. Расчет был такой: общественный транспорт везти меня будет точно дольше, чем такси, а за это время я успею и увидеть побольше. Я жадно глотала глазами иркутское утро, а внутри меня всё пело. Я в Азии, детка! В другой части света! Это немного ближе, чем космос, но по сути примерно то же самое. Окружающие люди, кажется, моего восторга не разделяли, вероятно потому, что пребывание в Азии для них было делом привычным.
Около рынка я зашла в пекарню, которая ни свет ни заря уже открыла гостеприимно двери для посетителей, выпила кофе и съела вчерашнюю булочку со скидкой, всё вместе вышло на 120 рублей. И этого было достаточно для глубокого удивления — примерно вдвое дешевле кофе (без булочки!) в Москве. Моя любимая черешня на рынке стоила 350 рублей за отличные ягоды и 400 за великолепные, против московских 400 — за «можно есть» и 600 — за вкусные. Этим утром я хорошенько помоталась по улицам и площадям города и, конечно же, вышла на набережную. Но Иркутск мне стал ближе, когда я уже вернулась из похода по Прибайкалью. Стал понятен, объясним его размах, простор и мощь, совмещенная с его самостью, которая, признаться, есть у любого ценящего себя города. И у каждого она особенная. Редко мне удавалось найти слова, чтобы передать это, но всегда пытаюсь. Попытаюсь и сейчас.
За звание столицы Сибири спорят несколько городов, и нынче Иркутск даже не в тройке лидеров. Но я-то в других городах Сибири не была... Зато побывала в Казани и читала, что за Казанью с каторжников снимали кандалы, потому что бежать было некуда. Эх, тугодумы, надо было бежать в Иркутск! Шучу. Более ста лет с момента взятия Казани в стороне Иркутска были лишь остроги, а бежать из тюрьмы в тюрьму своим ходом, ну, как-то невыгодно, уж лучше за государев счет добраться. Статус города Иркутск получил в 1686 году, а первая деревянная церковь появилась на 14 лет раньше. Почта же добралась до Иркутска лишь в 1701 году. Почитала я и о прочих известных фактах и датах, приводить их здесь не буду, скажу лишь, что развивался Иркутск очень интенсивно, разнонаправленно — тут и торговля, и образование, и наука всякая преимущественно с географией, и ремесла, а потом промышленность. Всё новое Иркутск будто ел в три горла и, будучи одним из центров притяжения Империи, был форпостом ее идеологии, ее достижений, залогом ее развития, сама же Империя будто не поспевала за Иркутском. Как почта. Впрочем, возможно, что я пытаюсь трактовать историю так, чтобы она соответствовала моему свежему представлению о современном Иркутске. Огромном впечатляющем городе, устремленном вперед.
Но... вернемся к нашим каторжникам. Принято считать, что жители сибирских деревень, видимо, во времена более поздние, чем XVIII век, когда с каторги бежать уже куда-то было можно, по милосердию своему выставляли ночью на подоконник молоко и хлеб, чтобы беглые каторжники могли немного перекусить в дороге. В Иркутске же я увидела, что на первых этажах в историческом центре города на всех старых деревянных домах обязательно есть ставни. И весьма капитальные ставни — вовсе не предмет декора или какое-то архитектурное излишество. Всё ломала голову — почему так? И пришла к заключению: в городских домах зажиточного местного населения лихим людям было чем поживиться, и во избежание провокаций, грабежа или убийства ставни в обязательном порядке закрывали. В интернет не подглядывала, сама придумала, жду знатоков в комментариях.
Ещё один расхожий штамп. Климатический. У жителей средней полосы, которые за Урал носа не совали, как-то принято считать, что в Сибири холодно. Да и устойчивое выражение такое есть: «сибирские морозы». На самом деле в Сибири резко континентальный климат, то есть зимой холодно, а летом жарко. Но я держалась до последнего и сломалась только на температуре +35. Не сразу! Стоя на троллейбусной остановке, я раздумывала, не вызвать ли мне такси, и когда оторвала взгляд от телефона, поняла, что всё как-то кружится, а людей на улице совсем нет. Только тогда я сдалась и отступила в ТЦ, где под сенью кондиционеров почувствовала себя лучше и на вопрос продавца мебельного магазина, что именно я себе подыскиваю, честно ответила, что я просто пытаюсь выжить. Он меня сразу понял.
Я уже писала в рассказах о Прибайкалье, что местные жители неравнодушны к природным достопримечательностям, среди которых живут, и дорожат своим выгодным географическим положением не только умозрительно, но и время любят проводить на природе. Большинство городских жителей Иркутска — нормальные городские жители и в походы с рюкзаками не ходят. Но выехать куда-то в выходные на денек, посидеть на бережку или даже на пару дней и остаться с палаткой здесь очень даже принято. Для туристов, конечно, на каждый случай есть впечатляющая легенда, их великое множество, и ни одну из них я пересказывать не буду. Но если вы успеете втереться в доверие и с вами начнут говорить уже как со своим, а не с туристом, если расскажут про интересные места и пляжи, к которым можно проехать «смотри, вот так», то вы все равно услышите слова «место силы». Что в него вкладывают, не совсем понятно, но можно попробовать ощутить. Видимо, для каждого это немного свое и отчасти общее — место, где родился, или место, где живешь, или место, где тебе хорошо, а может быть, место, где особенно ощущаешь себя человеком разумным и творческим.
Вот это самое не столько географическое, сколько ментальное «место силы», наверно, и объединяет такой разный город. Город, где есть просторные площади без машин и просторные площади с машинами, где на каждом шагу и буузные, и рестораны европейской кухни, просторные торговые центры и уютные пекарни, улочки со старинными домами и домами просто старыми, особняки, где коротали время жены декабристов, и арт-квартал, впечатляющая храмовая архитектура и музей современного искусства, и Ангара... Ангара, без которой Иркутск нельзя представить. Ангара, с которой начинается это ощущение мощи...
В нижнем течении Волги, в Самаре я поняла, что значит Волга для нас. Она невысказанное — от самого ручейка, которым рождается, до этого почти моря, которым становится, она — суть. Пытаться пересказать ее бессмысленно. То же и про Ангару. Мне сложнее понять это чувство, потому что я не живу в Сибири, а лишь ненадолго прикоснулась к ней. Реки обладают удивительным свойством — утекать, но не прекращаться. Также как люди и также как время. Что делает их носителями истории. Всей истории. Она на берегу реки осознается во всей своей полноте.
Так что, если долго сидеть на берегу реки, то станешь историей. Вот что можно сказать, перефразируя псевдомудрость.
И напоследок. В Иркутске я пробыла непривычно долго, но оказалось мне слишком мало. Всё было замечательно, даже если не всегда и понятно, а пожалела я лишь о неудачно подобранной обуви. Разношенные старые сандали порвались еще в первый походный день. Конструкция из скотча и веревок выручила меня на стоянках в походе, но ходить так по современному городу вряд ли было бы уместно, да и далеко ли уйдешь? Я купила себе новые недешевые спортивные сандали в известной сети магазинов для мастеров спорта и в первые несколько часов стерла ноги так, что заживали они еще с месяц потом. Но остановить меня было нельзя даже этим. Я продолжала месить ногами пыль тротуаров, разглядывать дома и наслаждаться городом. Люблю тебя, Иркутск!
23, 29-30.06.2024