Холодный ветер хлестал по стёклам, когда Андрей впервые задумался об этом предложении всерьёз. Он сидел за кухонным столом, глядя на экран ноутбука, и чувствовал, как внутри всё обрывается от странной, почти леденящей тревоги. Письмо было коротким, формальным и одновременно наполненным бесконечными возможностями. «Мы будем рады предложить Вам позицию ведущего инженера», – гласил текст, а дальше следовали слова о высоком окладе, приличном пакете бонусов и переезде за границу на длительный срок. Тихое покашливание Тани в соседней комнате возвратило его к реальности. Её силуэт мелькнул в дверном проёме, и он заметил, что она держит в руках семейный фотоальбом. Тот самый, в который они так давно не заглядывали.
Он посмотрел на часы: почти полночь. Почему-то стрелки циферблата показались особенно громкими, а каждое движение секундной стрелки резало слух, словно напоминание о том, как быстро утекает время. Не слишком ли поздно менять всё разом? Но, с другой стороны, не слишком ли поздно продолжать жить так, как он живёт сейчас?
– Не спится? – спросила Таня, осторожно подходя ближе.
– Да вот… думаю, – ответил он негромко, стараясь не разбудить детей.
– О той самой работе?
– О работе, о нас, о будущем.
Её глаза скользнули по лицу мужа, задержавшись на тихих морщинках у губ. Ему было тридцать восемь, но усталость делала его старше. Она потянулась к нему, нежно убрала прядь волос со лба. Тёплое касание, от которого Андрей почувствовал ком в горле. Иногда одно прикосновение способно сообщить больше, чем любые слова.
Ночь становилась всё тише, и казалось, что даже ветер, бился ли он о стёкла или нет, завис где-то в стороне, уступив место семейной тишине. Таня придвинула к нему фотоальбом и мягко раскрыла его на странице со старыми снимками: вот они вдвоём у озера, улыбаются, обнявшись; вот он с дипломом инженера, а она – рядом, полная надежд. Следующая фотография: рождение сына. Потом дочери. И на каждой фотографии – они счастливы. Хотя уставшие, хотя с не до конца исполненными мечтами, но всё же вместе.
– Я знаю, что эта работа важна для тебя, – тихо сказала она. – Но мне страшно.
– Я понимаю.
Он чувствовал запах заваренного чая, тот тонкий аромат липового цвета с примесью мяты, который всегда ассоциировался у него с домом. Как уехать от этого аромата, от тихого скрипа паркета, от стен, которые так много видели и слышали? Но разве не об этом он мечтал когда-то? Сорваться, уехать, сделать резкий рывок и доказать всем и самому себе, что способен на нечто большее?
На следующий день Андрей проснулся рано. Рассвет был блеклым, серым, обещающим дождь. Он выскользнул из квартиры, когда Таня ещё дремала, а дети видели сны о своих школьных праздниках и выходных. Сегодня ему нужно было на работу пораньше: возникли проблемы с серверной, и руководитель просил посмотреть систему, которая регулярно давала сбои.
Зайдя в офис, Андрей ощутил, как тоскливый холод промышленного кондиционера пробирается под пиджак. Серверная находилась в дальнем углу здания: узкий коридор, тусклый свет ламп, над головою мерцали датчики охранной системы. Когда он открыл тяжёлую металлическую дверь, его встретил низкий гул работающих машин и прохладный воздух. Искры индикаторов напоминали крохотные маяки, протянувшиеся по стойкам, словно предупреждая о том, что здесь всё связано сложными нитями электроники.
Он начал обычную рутину: проверил логи, перезагрузил один из серверов, сверился с журналом неполадок. Но мысли постоянно ускользали обратно к тому письму. Где-то среди проводов и шумящих вентиляторов маячил вопрос: что он оставит семье, если согласится на предложение? Вздохнув, Андрей закрыл панель администрирования и направился к выходу.
– Привет! – Раздался знакомый голос.
Возле двери стоял Павел, коллега, с которым Андрей когда-то участвовал в студенческих олимпиадах. Тот самый Павел, что пару лет назад умудрился занять должность технического директора на другом предприятии.
– Слышал про твоё приглашение, – ухмыльнулся он. – Ну что, надо браться?
– Не знаю пока.
– Да ладно тебе, работёнка у нас никакая, перспектив ноль, только и ждёшь, когда зарплату подкинут раз в год. За границей-то, говорят, и зарплаты повыше, и условия получше.
– Оно-то так, но вот семья...
Андрей не успел договорить, поскольку Павел уже подмигнул ему и скрылся за дверью. Слова «перспектив ноль» ударили Андрея в самое сердце. Он подумал, что, возможно, Павел прав, и где-то там, за границей, есть жизнь ярче, интереснее и прибыльнее. Но действительно ли этого он хочет?
Позднее, по дороге домой, Андрей зашёл в торговый центр, чтобы купить игрушку дочери: она очень просила новую куклу, о которой все одноклассницы говорили взахлёб. Торговый центр сиял рекламой и стеклянными витринами, повсюду мелькали лица, большие сумки с покупками, а в отделе игрушек звучала весёлая музыка. Андрей медленно шёл между стендов и прилавков, глядя на разноцветные коробки, и размышлял о грядущем будущем.
Казалось бы, кукла – пустяк, но внутри поднимался трепет: если переехать, будут ли они в состоянии сохранить в семье эту простую радость – взять и купить подарок ребёнку, когда захотят? Или там всё станет сложнее, и каждое утро будет начинаться со страха, что дети не освоят новый язык, не найдут друзей? И вдруг он понял: не только дети могут не вписаться, возможно, и он сам там окажется чужаком среди сверкающих офисов и чужого языка.
Уже у кассы он вспомнил о Таниных словах. «Ты спрашивал детей? Ты спрашивал меня?» – звучало в голове настойчиво, словно эхо из далёкой пещеры. Он расплатился, вышел на улицу, и в этот момент холодный дождь хлынул внезапно, больно хлестнув по лицу. Прячась под навесом, он подумал, что, может, этот дождь – не просто погода, а знак, предупреждение или приглашение остановиться и задать себе главный вопрос: а действительно ли там, где больше платят, будет лучше для него и для его семьи?
Вечер выдался ещё мрачнее: по стеклу стекали капли, фонари на улице жёлтым светом едва пробивали полутьму. Таня сидела в комнате сына, читала ему книжку про приключения отважных исследователей, а Андрей тихо наблюдал со стороны. Сын, десятилетний Дима, прижимал к груди модель самолёта, которую они с отцом вместе склеивали. Рядом же, под тёплым пледом, дочка Маша, семилетняя, перебирала волосы кукле, поглядывая на подаренную сегодня новую игрушку. Андрей заметил, с каким восторгом она моргает, переворачивая коробку, как будто там спрятана целая страна чудес.
– Пап, завтра репетиция в школе, – сказала Маша, заметив его. – Придёшь посмотреть, как мы выступаем?
– Конечно, приду, – ответил Андрей.
– А в выходные на выставку моделей? – поддержал разговор сын. – Я там участвую, не забудь!
Этот вопрос застал Андрея врасплох. Вроде бы, что может быть проще – прийти на конкурс, поддержать сына. Но если уехать, то таких конкурсов он уже не увидит. Или придётся наблюдать их по видеосвязи, слышать шум со стороны экрана, чувствовать себя посторонним. Он только кивнул, стараясь выглядеть уверенно.
Когда дети заснули, Таня накрыла ужин. Запах свежесваренного борща и тёплого хлеба заполнил комнату, в которой царила приглушённая полутьма. Андрей, неожиданно для себя, ощутил, что этот домашний уют может быть настоящим счастьем, а не просто рутиной. Но всё равно липкий вопрос оставался: «А может, сейчас или никогда?»
– Ты сказала, что боишься, – напомнил он, осторожно помешивая тарелку ложкой. – О чём именно?
– Боятся всегда перемен, это нормально. Но я не хочу, чтобы ты уехал, думая, что я или дети – только преграда на твоём пути. Не хочу, чтобы потом ты винил меня, что не пустила тебя в лучшую жизнь.
Он молчал. Скрипели мебельные ножки, тишину разрывали лишь неспешные глотки супа. Где-то под потолком тихонько гудела проводка, и каждое слабое шипение тока звучало словно напоминание: решение нужно принять скоро.
На следующий день на работе опять всё пошло наперекосяк. Система, казалось, жила своей жизнью: сбои участились, и начальник попросил Андрея задержаться до вечера. Тот устало бродил между стеллажами в серверной, проклиная несовершенное оборудование. Монотонный гул почти усыплял, а усталость затягивала сознание в болото собственных переживаний.
Проблему удалось решить, но часы уже показывали девять вечера, а Андрей не успел на школьную репетицию Маши. Сердце заныло, когда он понял, что снова пропустил важный для дочери момент. Выбегая из офиса под тёмное небо, он разблокировал телефон и увидел несколько пропущенных звонков от Тани. Оставалось только представить, как она сидит с угрюмым лицом дома и беззвучно ругается на него. Или не ругается, а всего лишь печально качает головой.
– Прости, – сказал он тихо, когда наконец добрался до квартиры.
– Маша уже спит, – ответила Таня с неподвижным лицом. – А Дима долго тебя ждал с идеями по модели.
Она не стала устраивать скандал, но Андрей видел в её глазах тень разочарования. Порой тишина звучит громче любого крика. Он закрыл за собой дверь, разулся и прошёл в гостиную. На диване лежали детали модели самолёта, и он представил, как сын вертел в руках каждую часть, пытаясь разобраться самостоятельно. Мужчина коснулся одной из деталей, чувствуя острую вину.
Наутро Андрея вызвали в отдел кадров: кадровичка предупредила, что если он действительно уедет, нужно оформлять бумаги заранее. Сроки поджимают, компания из-за рубежа просит ответ в ближайшую неделю. Андрей кивнул, пообещал «подумать ещё денёк», хотя какое уж там «подумать», душа кричала, что думать он не перестаёт ни днём, ни ночью.
Чтобы отвлечься, он решил выйти в город и прогуляться пешком до автобусной остановки. Шёл по влажным улицам: лужи отражали огни фонарей, прохожие спешили, кутаясь в куртки. Где-то вдалеке слышались сигналы машин, где-то натужно завывал ветер, а из подворотни доносился запах жареной выпечки. Местная улица, вся будто бы пропитанная воспоминаниями.
Почти случайно он свернул в сторону старого приюта для животных, который стоял на соседней улице. Когда-то Андрей вместе с Таниными друзьями помогал там волонтёрам: носил корм, выгуливал собак по выходным. Сейчас у него не осталось на это времени, но он часто вспоминал о тех днях, когда они с Таней были молоды и наивно верили, что могут помочь всем существам на свете. Он заглянул в приют: несколько кошек тянулись к решёткам, маленький щенок жалобно скулил, прося внимания. И внезапно Андрей понял: этот маленький приют – как модель их собственного мира. Скромное место, где люди стараются сделать жизнь чуточку лучше, пусть и без грандиозных перспектив, пусть и без миллионов. Но они делают всё, что в их силах.
– Давно вас не видели, – улыбнулась девушка-волонтёр, узнав Андрея.
– Да, закрутился, – ответил он и почувствовал, как внутри всё сжимается от вины. – Много сейчас животных?
– Да полно, – вздохнула она. – С каждым днём всё больше.
– Сколько же нужно сил, чтобы всё это тянуть…
– Главное – не бросать, – подытожила девушка.
Эти слова прозвучали, будто адресованы лично ему. Не бросать. Не бросать свою семью, свои мечты, свой дом. Но что, если, оставаясь, он бросит другое – возможность вырасти в профессии, показать детям мир, реализовать давно зарытые амбиции? С этими мыслями он побрёл дальше.
День плавно перетёк в вечер, и Андрей поехал на встречу со старой коллегой Ириной, которая несколько лет назад как раз уехала за границу работать в крупной IT-компании. Она была в городе проездом, проведать родственников. Заказав два кофе в маленьком уличном кафе, Андрей сел за столик и стал ждать. Вскоре она появилась – уверенная походка, красивый деловой костюм, дорогая сумка. Он невольно сравнил её с самим собой: такая успешная, такая быстрая, даже взгляд у неё был какой-то особенный. Но стоило им обменяться несколькими репликами, как он почувствовал в её голосе лёгкую горечь.
– Надолго приехала? – спросил он.
– Едва ли на неделю, – Ирина отпила глоток кофе. – Мама заболела, нужно помочь.
– Тяжело, наверное, так далеко…
– Тяжело осознавать, что я живу в двух параллельных мирах, – Ирина усмехнулась. – Там у меня хорошая работа, но я всё ещё не чувствую себя «своей». Здесь – моя родина, но все мои друзья давно рассеяны, да и я приезжаю лишь наездами. Нет ощущения дома нигде. Парадокс: снаружи всё прекрасно, а внутри… пустота.
Андрей слушал её, стараясь не перебивать. Раньше он думал, что у Ирины всё идеально: и квартира в центре европейского мегаполиса, и карьерный рост, и зарплата мечты. А оказывается, есть и вторая сторона медали.
– Тебя ведь тоже зовут? – спросила она, догадавшись по его взгляду. – Главное – будь готов к тому, что перемены меняют не только жизнь, но и тебя самого.
– Я не уверен, что готов.
– Ну, принять решение тебе. Просто потом не жалуйся на судьбу, если окажешься не там, где хочешь.
Она поспешила откланяться, оставив Андрея наедине с чашкой остывающего кофе. Вокруг кафе сновали прохожие, кто-то весело смеялся, кто-то спешил, в телефонной будке неподалёку услышался мелодичный звон. Андрей вдруг поймал себя на мысли: «А я действительно понимаю, чего хочу от этой жизни?» Поглотив последнюю горькую каплю, он вышел на улицу, где дождь только-только начинал моросить. От сырости волосы прилипали ко лбу, а тёмное небо хмуро нависало над крышами.
Возвращаясь домой, он уже знал, что скоро придётся дать окончательный ответ. День X был буквально завтра: представители зарубежной компании с нетерпением ждали подписанных документов. Сидя в тишине квартиры, пока дети спали, а Таня мыла посуду, Андрей снова открыл письмо на ноутбуке. Дрожащими пальцами прокрутил вниз: «Мы будем рады подтвердить ваше назначение…» – и прочее в том же духе. Ему нужно поставить лишь электронную подпись и отправить всё обратно.
Но рука не поднималась. В памяти вспыхнули картинки: как он пропустил репетицию дочки, как сын ждал помощи с моделью, как Таня сидела с фотоальбомом накануне ночью. И ещё – приют, где волонтёры стараются не бросать животных, кафе, в котором Ирина рассказывала о двойственности своей жизни.
Вдруг из-за двери детской донёсся слабый голос:
– Пап?
Это Дима. Андрей вошёл в комнату, осторожно ступая, чтобы не разбудить Машу. Сын сидел на кровати с непокрытыми ногами, и в его глазах читалась тревога.
– Всё хорошо?
– Пап, а ты ведь придёшь на мой конкурс по моделям? Он в воскресенье, – мальчик смотрел на отца. – Мне очень нужно, чтобы ты был там.
Андрей кивнул, стараясь унять дрожь в голосе.
– Конечно, сынок. Я буду рядом.
Но знал, что если нажмёт эту кнопку «Подписать», то скорее всего в воскресенье он уже будет лететь куда-то, заниматься визовыми формальностями и подготовкой к переезду. Выйдя из комнаты, Андрей на миг остановился у двери: на полке стояла семейная фотография – он, Таня, Дима и Маша в загородном парке. Улыбки, озорной блеск в глазах детей, безмятежность. И тут у него сжалось сердце.
Дождь стучал по подоконнику, когда он сел за ноутбук в гостиной и громко выдохнул. Тане было слышно, как он печатает. Она вышла из кухни, вгляделась в его лицо, собираясь задать вопрос. Но Андрей резко закрыл крышку ноутбука и встал.
– Я отказался, – сказал он. – Я написал, что не смогу принять предложение.
Молчание повисло в воздухе, тяжёлое, почти осязаемое. Она смотрела на него, пытаясь разобрать в выражении его лица сожаление или, напротив, облегчение.
– Это окончательное решение? – тихо спросила она.
– Окончательное, – кивнул он, шагнув ближе к ней. – Но есть кое-что ещё.
– Что?
– Я хочу уйти с работы насовсем. Я устал ждать, что кто-то предложит мне ту самую жизнь. Я хочу попробовать создать что-то своё. Раз уж мы остаёмся здесь, давай что-нибудь поменяем, вместе.
Таня моргнула, затем села на стул, словно ноги сами не удержали её стоять. Ей и в голову не приходило, что Андрей способен на столь резкий шаг. Сколько лет он проработал в одной компании, бесконечно жалуясь на низкий потолок зарплаты, на однообразие, но никогда не решался на перемены.
– Ты уверен?
– Всегда боялся. Думал, что рутиной я хоть как-то зарабатываю на нас. Но в итоге и рутину ненавидел, и себя за бездействие. А теперь я могу попробовать, пока не поздно. Мне страшно, но… ещё страшнее прожить так ещё двадцать лет.
Она протянула ему руку, и он почувствовал: у неё дрожат пальцы. Таня знала, как трудно бывает начать что-то новое, помнила, как сама когда-то хотела открыть курсы, и всё никак не решалась. Этот страх провала был знаком и ей, но ещё больше её пугало затяжное, мучительное «ничего не менять».
– Я с тобой, – сказала она, и голос звучал крепко. – Мы справимся.
Утром они вышли из подъезда, чтобы отправить детей в школу. На улице было свежо, ночной дождь окончательно смыл пыль и оставил за собой прозрачный воздух. Маша радостно прыгала через лужи, а Дима увлечённо рассказывал о макете самолёта, который планирует доделать к конкурсу. Андрей слушал его, впервые за долгое время ощущая невесомость в душе, словно груз сняли с плеч. Да, будет непросто. Да, они останутся в том же городе, с тем же окном, тем же парком, тем же торговым центром. Но теперь всё иначе, потому что он пообещал сам себе – никаких пассивных ожиданий.
Пока они ждали автобус у обшарпанной остановки, Таня заметила, что Андрей смотрит на её отражение в стекле рекламного стенда.
– Что-то не так? – спросила она.
– Просто думаю, как мы дошли до этого, – он вздохнул с полуулыбкой. – Когда-то мы были ребятами, которые мечтали покорить мир. И вдруг испугались менять что-то, замкнулись в привычном.
– Но мы всё ещё можем многое, – ответила она. – Главное – начать.
И автобус подъехал, звякнув дверями. Дети весело защебетали, затопали внутрь, и Таня вслед за ними. Андрей на миг задержался, посмотрел на небо – оно по-прежнему было хмурым, но где-то из-за туч пробивалась узкая полоска солнечного света.
«Не бросать», – вспомнил он слова волонтёра из приюта. И добавил про себя: «И не упускать». С этими мыслями он зашёл в автобус, рядом с семьёй. Гул мотора заглушал уличные шумы, а в окнах всё быстрее мелькали дома, деревья и пёстрые вывески магазинов.
В тот момент он вдруг осознал, что выбор сделан не в пользу бесконечного страха перед будущим, а в пользу чего-то более важного – веры в себя и в тех, кто рядом. Он не знал, легко ли будет открывать своё дело или пытаться найти новое место в родном городе, но чувствовал: теперь он хотя бы пытается жить так, чтобы не жалеть ни о чём.
Вечером, уже после школьных занятий и работы, они втроём с Димой собрались на кухне, чтобы доделать модель. На столе, среди газетных обрывков и баночек с краской, лежали детали самолёта, клей и кусочки пластика. Маша подбежала, чтобы помочь, хотя её внимание быстро переключилось на куклу. Они все вместе увлечённо обсуждали, каким цветом покрасить крылья, а заодно думали, как зафиксировать кабину, чтобы в ней можно было поставить крошечные фигурки пилотов.
Таня в какой-то момент посмотрела на них со стороны. Её улыбка была тёплой, глаза сияли. Теперь она видела, что Андрей не упал духом из-за отказа подписать контракт. Наоборот, он горел каким-то новым огнём, искренним и живым. И это, пожалуй, было самым важным.
За окном стемнело, на улицах зажглись жёлтые фонари, а ветер уже не казался пронизывающе холодным. Он был просто частью окружающего мира. Миром, в котором Андрей и Таня решили начать всё заново – на своей земле, со своей семьёй и своими целями. И пусть у них не будет мгновенных радужных перспектив и баснословных зарплат, но они сохранили то, что дороже денег: возможность быть вместе в любое время дня и ночи, радоваться победам детей, поддерживать друг друга в трудностях и чувствовать, что дом – это не абстрактная точка на карте, а место, где они действительно хотят жить.
Когда модель была почти готова, Андрей устало потянулся и улыбнулся:
– Не забыл, что через два дня – конкурс? – спросил у сына. – Я буду там первым делом.
– Круто! – Дима подпрыгнул от радости. – Победим!
В тот же вечер Андрей открыл блокнот, куда когда-то записывал идеи своего проекта, – тот самый, о котором давно мечтал, но всё откладывал. Он листал страницы, изрисованные схемами и планами. Некоторые казались наивными, детскими, но в глубине души он знал, что можно воплотить их в реальность. Может, не всё сразу, но потихоньку, шаг за шагом.
Таня присела рядом, окинув быстрым взглядом чертежи, и предложила:
– А давай я помогу с переводами или общением с потенциальными клиентами, вдруг у меня язык лучше подвешен?
– Давай, – он улыбнулся, искренне радуясь её энтузиазму.
Они смеялись, вспоминая, как в студенческие годы мечтали «завоевать мир», открыть компанию, построить уникальное оборудование для медицинских центров – у Андрея ведь были идеи по усовершенствованию устройств для реабилитации. И сейчас всё это вдруг становилось ближе, хотя и страшило своей масштабностью. Но ничто уже не казалось невозможным, когда они сидели бок о бок, чувствуя общее воодушевление.
Той ночью Андрей долго не мог уснуть: в голове крутились образы будущего, но уже не за границей – здесь, в родном городе, с его дождливыми улицами и знакомыми улицами-лабиринтами, с приютом, в который он опять когда-нибудь заглянет, с торговым центром, где покупал куклу дочке, и даже с офисной серверной, где эти чёртовы машины вызывали больше злости, чем вдохновения. Однако теперь его жизнь была озарена новой искрой. И она согревала лучше любого обогревателя.
Вдруг он услышал, как за стеной что-то пошуршало. Сначала подумал, что это дети проснулись, но оказалось – Таня, и она тоже не спала. Её лёгкие шаги приблизились к кровати, и она тихо скользнула под одеяло, обнимая его за плечи.
– Спи, нам нужен отдых, – прошептала она. – Завтра, послезавтра у нас будет много дел.
– Знаю, – улыбнулся он сквозь дремоту. – Но теперь я даже рад этим делам.
Они уснули, прижавшись друг к другу, пока за окном бродил ночной ветер, а где-то вдалеке гудели машины. Этот город не был идеальным, но в нём была их жизнь – настоящая, живая и наполненная смыслом.
Воскресенье настало незаметно, и Андрей действительно пришёл одним из первых на конкурс, в котором участвовал сын. Атмосфера там бурлила: родители суетились, дети бегали вокруг своих моделей, ведущий конкурса выкрикивал что-то в микрофон, а по углам расставили длинные столы с разложенными экспонатами – самолёты, корабли, танки, целые макеты городов. Маша прыгала от восторга, держа в руках плюшевого медвежонка, а Таня смотрела на всё с восхищением.
– Пожелай удачи! – попросил Дима, ставя свою модель на подиум.
– Удачи, сынок, – Андрей не удержался и коснулся ладонью плеча мальчика. – Как бы ты ни выступил, я уже горжусь тобой.
В эти слова он вложил всю теплоту, которую копил в душе последнюю неделю раздумий. В зале раздавались аплодисменты, там и здесь звучали восторженные возгласы, жюри записывало результаты. Андрей чувствовал, как в сердце распускается тихая уверенность: он здесь, с ними, в этот важный момент, и ничто не может заменить это чувство.
Конкурс шёл своим чередом, а за окном солнечные лучи наконец пробились через остатки туч, подсвечивая зал мягким светом. И в каком-то смысле это был символ его собственных перемен: сперва мрак, дождь, сомнения, а теперь – крохотная полоска надежды, озаряющая всё вокруг.
Когда пришло время объявлять результаты, Дима не занял первое место, но получил специальный приз «За оригинальность конструкции». Он светился от счастья, принимая грамоту, и тут же кинулся к отцу, чтобы обнять его и показать награду. Андрей рассмеялся, почувствовав, как внутри всё кипит от гордости и радости.
Таня стояла рядом, смотрела на них и испытывала похожие чувства. Она знала, что впереди непростая дорога: Андрею придётся искать себя в новом деле, она будет помогать ему. Деньги первое время могут быть даже меньше, чем были, а иностранная компания, вероятно, заполнит вакансию кем-то другим. Но внутренний голос подсказывал: всё, что они делают, они делают для семьи и для собственного чувства целостности.
Поздним вечером, когда дети уже легли, они вдвоём пили чай на кухне. За окнами было темно, лишь фонари на улице лениво мерцали, и в этом свете Андрей отметил одну деталь: на подоконнике мерцали капли дождя, но теперь они не казались ему мрачными. Они были просто отражением света, маленькими огоньками, словно приветствуя новую жизнь.
– Слушай, – вдруг промолвил он, держа чашку в руках, – а помнишь тот летний вечер, когда мы мечтали открыть свою компанию по разработке медицинского оборудования?
– Помню, – улыбнулась Таня. – Мы тогда были зелёными и абсолютно уверенными, что всё получится за год.
– Может, теперь попробуем воплотить это? Я же технарь, а ты с английским на «ты». Это будет нашим общим проектом.
– Я согласна, – серьёзно сказала она. – Давай попробуем.
Он потянулся и обнял её, ощущая тепло её волос на своей щеке. Теперь, когда они вместе решили идти по этому пути, не было смысла вновь погружаться в страх. Конечно, в душе у него всё равно сидело сомнение – а вдруг потерпят неудачу, вдруг снова разочаруются? Но теперь он знал: разочарование от несделанной попытки намного сильнее.
Жёлтый свет лампы в коридоре отражался в стекле кухонной двери, откуда тихонько доносился звук часов. Их размеренный ход больше не казался упрёком, не давил. Он служил скорее ритмичным сопровождением тех позитивных перемен, что развернулись в их небольшой квартире.
За стеной что-то скрипнуло, и послышался шёпот детей, которые, видимо, проснулись или просто решили проверить, чем заняты родители. Андрей и Таня посмотрели друг на друга с улыбкой: ну что ж, пусть дети видят, что мама и папа не ссорятся о будущем, а мирно строят планы и хотят перемен к лучшему. Пусть растут с пониманием, что семья – это не тюрьма, а поддержка и общая мечта.
Так, за обычным кухонным столом, в сером городе, под приглушённым светом лампы, Андрей и Таня окончательно выбрали свой путь. Не уехать, не спрятаться за высоким жалованием и почётной должностью, а рискнуть. Не бросать своё, но и не упускать возможности. Быть рядом, когда детям это нужно, и учиться вместе со своими страхами. Жить настоящим, в котором есть место и старым мечтам, и новым целям. И этот выбор впервые за долгие годы принес им одновременно покой и возбуждение – странное, но прекрасное сочетание, которое называется «живая жизнь».
Они ещё долго говорили в тот вечер, рассматривая зарисовки из блокнота, вспоминая старых друзей и прикидывая, как начать дело практически без стартового капитала. Но оба понимали, что теперь всё возможно, пока они вместе и не боятся делать шаги вперёд. Пусть в родном городе, пусть без великого блеска, зато с горячими сердцами, чувствующими каждое мгновение.
За окном медленно стихал дождь, чёрное небо сливалось с крышами домов, и только редкие капли шуршали по стёклам. Вспыхивающий фонарь у подъезда внезапно потух, будто выдохся за день, и в воцарившейся тьме Андрей ощутил, как Таня прижалась к нему чуть крепче. Он улыбнулся, зажёг на телефоне маленький свет, и они, не говоря ни слова, отправились в комнату, оставив чашки на кухне. Завтра будет новый день, новые пробы и ошибки, новые задачи, но и новая сила, с которой они их встретят.
Так закончился период сомнений, но начался период действий. И Андрей уже не боялся, что однажды проснётся и поймёт: он упустил свою судьбу. Теперь он сам её творил, шаг за шагом, рука об руку с людьми, которых любил больше любой высокооплачиваемой должности и любого незнакомого горизонта.