Утро для простоквашенцев всегда раннее. На то и деревня, чтоб с петухами вставать. Однако в этот раз пришлось вставать не с петухами, а с грузовиками. Это съемочная группа приехала. Ввалились они всем табором в домик и стали свои порядки наводить. Матроскин сначала повозмущался, но делать нечего. Рекламу-то он заказывал, и ему, можно сказать, одолжение делали.
Такая суматоха началась! Женя и Анфиса принялись краситься-мазаться-завиваться-укладываться, Маруся начала скандалить с оператором, а Африкан Кардиганович с громкоговорителем принялся всеми руководить.
Рабочие стали усиленно готовить локацию. Стол ближе к окну пододвинули. Потом дальше от окна. Потом снова ближе. А потом и вовсе в дальний угол задвинули. Самовар притащили, потом утащили. Потом снова притащили и Матроскина заставили его начистить. Матроскин только сел на табуреточку самовар начищать, как его вместе с самоваром и табуреточкой на улицу вынесли, дескать, чтобы кадр не портить.
Шарика принялись причесывать. Надушили его какими-то духами невкусными, бантик на шею повязали, носки заставили снять. Потому что в девятнадцатом веке нравы другие были и собаки носков не носили. Шарику очень не хотелось с подарком расставаться, но он рассудил, что телевизионщики правы. А носки — это очень личный подарок. Нечего их кому не попадя показывать.
Тем временем любимые Матроскинские шторы с окошка сдернули и принялись вешать красивые, бордовые с орнаментом. Матроскин за сердце схватился, но ему объяснили, что старые шторы в кадр не вписывались, а эти, в стили рококо, будут очень эстетично выглядеть.
Пока телевизионщики это Матроскину объясняли, с улицы в окошко всунулся Гаврюша и принялся рококо жевать. Оператор, костюмерша, гримеры и осветители все побросали и принялись шторы спасать.
— Вот как ваше ко-ко Гаврюше понравилось, — засмеялся Матроскин.
Шторы спасли, только они немного форму потеряли и стали похожи не на стиль рококо, а на стиль Кандинского и еще на стиль Малевича чуть-чуть. Но решили так оставить. Дерзкие эксперименты иногда уместны на телевидении.
Графиня Женя и герцогиня Анфиса в платьях от банкирши Татьяны ну просто загляденье какими вышли! Даже Маруся была вынуждена это признать. Она фыркнула и к себе на чердак забралась — наряд служанки надевать.
Пока телевизионщики обратно стол возвращали, скатерть стелили и самовар из лап Матроскина вырывали, Женя и Анфиса еще раз успели обсудить, что им делать со Степкиным телефоном.
— Не будем ему пока телефон отдавать, — решила графиня. — Не хватало еще, чтобы он все понял и на нас охоту начал. Надо по-умному поступить.
Герцогиня ее горячо поддержала. Действительно, поступать по-умному — это очень умно придумано!
А тут их сниматься позвали. Анфиса сразу заволновалась, а вот Женя плечи расправила и, важно на себя в зеркальце посмотревшись, походкой от бедра в кадр пошла.
Графиню и герцогиню усадили за стол у окошка, где открывался живописный вид на деревню девятнадцатого века и на Гаврюшу, который чью-то бейсболку дожевывал. Гаврюшу пришлось увести, остатки бейсболки отнять и оператору вернуть.
Под столом положили Шарика и велели ему спать, что пес с удовольствием принялся выполнять. Матроскину цилиндр выдали, чтобы он на настоящего купца стал похож, и до поры до времени за дверь отправили, чтобы он потом сразу на пороге оказался, как по волшебству.
Марусю пока на чердаке оставили, потому что «кушать подано!» можно в самом конце снять.
И вот, «свет, камера, мотор!» Начали!
Женя томно веером обмахнулась. Анфиса себе налила чаю в блюдечко, отхлебнула и вздохнула. По сценарию она сейчас должна была сказать, что ей пресно и невкусно. Но герцогиня так заволновалась, что поняла: русскую речь она начисто забыла. Женя решила подруге помочь.
— Как вам чаек, дорогая герцогиня?
— Уи, — вспомнила Анфиса что-то французское и снова чаю хлебнула.
— Вкусно вам? — продолжала допытываться Женя, которой во что бы то ни стало нужно было подругу по верному сценарному пути направить. — Или не очень?
Анфиса подумала-подумала и вздохнула:
— Знаете, не очень, графиня.
— Ну это же замечательно, герцогиня! — обрадовалась Женя, но тут же поправилась и загадочно подмигнула. — У меня, кстати, тут такое для вас есть…
Анфиса изо всех сил изобразила удивление, но тут в нее кто-то цилиндр швырнул.
— Такое мне не надо! — завизжала перепуганная герцогиня.
— Ну сколько можно ждать! — Это в окно недовольный Матроскин всунулся. — Сколько мне еще под дверью стоять? Да надо мной уже все коровы потешаются!
— Вот кто у меня для вас есть, герцогиня! — не растерялась Женя. — С добрым утром, купец!
— И вам не хворать, — угрюмо ответил Матроскин, обратно свой цилиндр надевая.
— Покажите же скорее, что у вас для нас есть, уважаемый купец!
— Давно бы так. Секундочку!
Матроскин скрылся. И уже через секунду дверь ногой распахнул и с ящиком всяких своих молочных вкусностей ввалился. Тут по сценарию графине и герцогине нужно было вскочить и радостно к ящику броситься. Женя и Анфиса вскочили.
Да вот только в те времена графини с герцогинями длинные платья носили. Какая жалость, рококо тогда был, а Коко Шанель, тетенька, которая платья короткими сделать придумала, еще нет. Герцогиня запуталась и случайно Шарику на хвост наступила. Он взвыл, как собака Баскервилей, герцогиня взвизгнула в ответ и на графиню, которая уже молоко со счастливым видом пить приготовилась, рухнула. Они все вместе на купца упали, тот коротко вскрикнул…
Наступила тишина. Графиня, герцогиня, купец и Шарик все вместе на полу валяются, под ними липкая молочная лужа растекается. И тут «бом»… «бом»… «бом»… Гнетущую тишину нарушают шаги служанки. Она входит в комнату, как привидение. Вся белая и страшная. В одной лапе держит поднос, в другой свечку зажженную. Ставит поднос на стол, свечу задувает, к камере поворачивается и, зловеще улыбнувшись, говорит:
— Кушать подано!!! — И смеется, как ненормальная, а у самой вампирские клыки так и сверкают, и свекольный сок для антуража из-под нижней губы капает. — Ха-ха-ха!!
***
— Это что такое? — Африкан Кардиганович схватился за сердце. — Все не по сценарию!
— Я же не виновата, что герцогини такие платья длинные носили, — покачала головой Анфиса.
Шарик промолчал, угрюмо хвост свой потирая.
— А ты чего, совсем уже? — набросилась Женя на Марусю. — Тебе сказали служанку играть, а не вампиршу, сбежавшую из дурдома!
— Роли служанок никогда не запоминаются, — ответила довольная Маруся. — А моя служанка на века запомнится. Ее потом во ВГИКе разбирать будут!
— Надо второй дубль снять! — закричал Матроскин, шваброй пол от молока оттирая. — Только в этот раз как надо все сделать! А то я с вами разорюсь, у меня в коровнике нет бьющей молочной скважины, чтоб так товаром раскидываться!
— Знаете, а мне понравилось, — сказал вдруг Африкан Кардиганович. — Живо, остроумно, экспрессивно. Все такое молоко запомнят. Вот что, Матроскин, вы за съемки нам заплатите, а я все сам смонтирую и сделаю из полученного материала настоящую бомбу!
#Mea_Ron #Mea_RonStory #Простоквашино #Матроскин #Шарик #фанфик