Наташа устала от постоянного треска сковородок и шума: «Сколько можно пересаливать суп!» — свекровь словно поселилась в их квартире, хотя та и принадлежала (пусть и в ипотеке) только молодой семье. Двушка в панельном доме должна была стать тихой гаванью для Наташи, Жени и их двухлетнего сына Костика. Но ощущение покоя разбивалось каждый раз, когда на пороге появлялась Марья Павловна, мать Жени, по совместительству — неиссякаемый источник критики.
— Наташ, а чего это ты тефтели не в том масле жаришь? — сурово спросила свекровь, едва войдя в коридор.
— В каком «не том масле»? — растерялась Наташа. Она уже привыкла к неожиданным замечаниям, но вот это было новенькое.
— Подсолнечное у вас невкусное. Надо покупать оливковое первого отжима. Я же говорила! — Марья Павловна вздохнула так, будто совершала героический подвиг, посещая этот дом.
Женя, заслышав голос матери, вышел из спальни:
— Привет, мама! Будешь чай с лимоном или тебе травяной свой заварить?
— Чай у вас, конечно, никакой… — свекровь поставила сумку на стул. — Ладно, давай уже что есть.
Она неспешно, но очень уверенно прошла на кухню и стала проверять всё подряд. Наташа почувствовала привычное раздражение. Костик в это время мирно играл в детской, и ей не хотелось скандалов под его уши. Но свекровь явно набирала обороты:
— У тебя плита плохо вымыта, смотри, пятно! Где этот… гм, как его… очиститель?
— В шкафчике слева, — Наташа вежливо улыбнулась, но внутри кипела.
— Нашли место хранить. Всё у вас вверх дном, да и ребёнок у вас, слышала, допоздна не спит? Соседи, наверное, в шоке, если Костик плачет.
Наташа сжала кулаки. Иногда ей казалось, что свекровь целенаправленно ищет поводы, чтобы уколоть побольнее. Женя, в свою очередь, занял выжидательную позицию — мол, «не хочу ссориться, давайте все жить дружно». Но дружно не получалось.
К вечеру Марья Павловна, кажется, успела прокритиковать и порошок («дёшево, ненадёжно»), и обои в гостиной («чудные какие-то»), и даже упрекнула Наташу, что та «периодически моет полы без перчаток», а значит, испортит руки. Наконец, свекровь собралась домой — а Наташа, едва закрыв за ней дверь, вздохнула:
— Сколько можно?!
— Прости, что не вмешался, — виновато сказал Женя. — Я просто думал, она быстро уйдёт…
— Да уйдёт-то уйдёт, но в следующий раз вернётся. Надо что-то делать. Или ты хочешь всю жизнь слышать, что мы «ничего не умеем»?
Женя промолчал, потому что действительно не знал, как вежливо ограничить материнский пыл, не обижая её. Но Наташа в тот момент приняла решение:
— Ладно, раз она так любит командовать, значит, мы сами доведём всё до абсурда.
Утром, когда Костика увезли к бабушке по материнской линии на пару часов (Наташина мама с радостью согласилась забрать внука), супруги устроили в квартире настоящий «хаос для свекрови». Наташа специально раскидала обувь, оставила гору немытой посуды в раковине. Грязной — по минимуму, конечно: часть тарелок были чистые, просто поставленные под видом грязных. В гостиной разбросали детские игрушки, а на столе поставили открытые пачки с крупами и мукой.
Женя улыбался, глядя на это «театральное безумие»:
— Ты уверена, что всё не зайдёт слишком далеко?
— Посмотрим, — Наташа пожала плечами. — Она ведь вечно твердит, что мы без неё ни шага. Пусть она почувствует, каково это — руководить людьми, у которых якобы совсем нет своих мозгов.
В полдень раздался уже привычный стук. Марья Павловна даже не посчитала нужным позвонить — просто появилась на пороге. Войдя и увидев «катастрофу», свекровь едва не выронила сумку:
— Это что у вас тут?!
— Да вот не знаем, в каком порядке наводить чистоту, — тихо сказала Наташа, опустив голову. — Подскажите, пожалуйста, вы же лучше знаете.
— А как же сын? Костик? — свекровь озиралась по сторонам.
— Мы, э-э, пока не разобрались, можно ли ему ходить по этому бардаку. Потому попросили мою маму забрать его на денёк. А то вдруг пол недостаточно чистый.
В глазах свекрови промелькнуло что-то вроде торжества: наконец-то она «права» и может спасти положение.
— Немедленно убирайтесь, — распорядились её губы. — Я вам сейчас всё покажу, как правильно. Начнём с посуды.
Женя и Наташа изображали восторженную покорность:
— Да-да, мама, мы не соображаем, чем лучше отскрести эту кастрюлю. Может, скажешь, как?
Свекровь развела руками, но начала подробно, почти пошагово объяснять:
— Нагреваем воду, моющее средство капаем вот так, не слишком много… — причём чуть ли не физически водила Наташину руку по кругу, показывая движение губкой.
За час подобного тотального руководства у Марьи Павловны и самих супругов накопилась усталость. Но Наташа и Женя были решительны: они не отклонялись ни на миллиметр от материнских инструкций, задавая самые дурацкие вопросы. Почувствовав себя полновластным «генералом порядка», свекровь, само собой, стала издавать ещё более жёсткие команды.
— Выкиньте старые журналы. Все!
— Даже вот этот? С рецептами? — уточнила Наташа. — А вдруг пригодится?
— Нет, выбрасывай, не спорь!
Женя, стараясь держаться серьёзно, кивнул:
— Как скажешь, мама. Всё в мусорный пакет.
Когда в пакет отправились подозрительно «важные» документы (на самом деле подготовленные копии и ненужные распечатки), свекровь заметалась:
— Постойте, что это вы туда положили?
— Какая-то бумага с печатью, — скромно пожал плечами Женя. — Ты же велела всё выбросить. Значит, выбрасываем.
— Ну… вообще-то нужно смотреть, прежде чем… — она вынула листы, видимо, успев понять, что это фальшивые или старые копии.
Параллельно в кухне бурлили макароны — строго в соответствии с инструкциями. Наташа, делая вид, что «даже воды сама налить не может» без совета, забрасывала свекровь вопросами:
— А масло в кастрюлю сейчас? Или через две минуты? Сколько капель? Три или пять? Ведь нельзя ошибиться, да?
— Да вы издеваетесь? — свекровь начала хмурить брови. — Это ж обычные макароны, что тут сложного?
— Мы думали, раз ты нас всегда поправляешь, значит, и тут надо строго по инструкции.
Постепенно до Марьи Павловны дошло, что её роль «всезнающей учительницы» стала фарсом. Огромный беспорядок, а они выполняют каждое указание буквально — и результат получается ещё хуже. Сама свекровь поняла, что загнала ситуацию в нелепицу.
— Да ну вас, — проворчала она под конец, пытаясь вернуть часть выброшенных журналов и бумаг. — Сами тут разбирайтесь. Я, пожалуй, пойду. И вообще, чего это вы так на меня смотрите?
— Да ничего, мама. Мы просто восхищаемся твоим опытом. Будем слушать все твои советы и дальше, — добавил Женя со сдержанной улыбкой.
— Нет, не надо… Я, пожалуй… У меня дела. Вам тут, конечно… Просто перестарайтесь, и всё! — свекровь быстро собралась к выходу.
Когда дверь закрылась, Наташа с Женей глянули друг на друга и взорвались смехом.
— Как считаешь, подействовало? — спросила Наташа, вытирая воображаемую слезу.
— Надеюсь, — Женя пожал плечами. — По крайней мере, она увидела, что слепое выполнение её указаний ни к чему хорошему не приводит.
К вечеру они вернули Костика и с наслаждением навели истинный порядок, по-своему, без нервотрёпки. Наташа быстро перемыла посуду, запустила стирку в «дешёвом» порошке, который, к слову, прекрасно отстирывал пятна, и поставила варить макароны без дурацких ритуалов. Вдвоем они закончили уборку за полчаса и сели отдыхать.
На следующий день Марья Павловна снова пришла, уже позвонив заранее, и вела себя заметно скромнее: она, конечно, не удержалась от пары критических замечаний, но, на Наташин взгляд, уже не переходила черту. Когда свекровь всё-таки сказала: «У вас слишком тонкие шторы» и вдруг замолчала, Наташа поняла, что та вспомнила недавнюю «урок-акцию».
— Я лишь хотела сказать… — пробормотала Марья Павловна и явно решила не продолжать. — Ну, вы поняли, да?
— Конечно, — улыбнулась Наташа.
«Вот как бывает, когда слишком увлекаешься командовать чужой семьёй, — подумала она. — Иногда тебе показывают абсурд твоего вмешательства так, что всё желание лезть дальше отбивает напрочь».
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.