Ниже приведено интервью с актером Кираном Калкиным, который делится своими мыслями и опытом работы над фильмом-трагикомедией «Настоящая боль» (A Real Pain, 2025). Он рассказывает о своем подходе к работе над этим проектом, сравнивая его с предыдущими ролями, особенно с работой над сериалом-сатирой «Наследники» (Succession, 2018-2023). Текст отредактирован для большей ясности. На премии Оскар 2025 Киран Калкин поборется за победу в категории «Лучшая мужская роль второго плана», в частности, с российским актером Юрой Борисовым - звездой фильма «Анора».
Когда сценарий фильма «Настоящая боль» впервые оказался у вас, какие мысли он вызвал?
Честно говоря, я смеялся довольно громко – такое со мной редко случается. Сценарий был настолько плотным и интересным, что мне не приходилось ничего додумывать, ведь там не было никаких пробелов. Мне хотелось сразу приступить к работе, без долгих репетиций и размышлений, поскольку мой персонаж отличался спонтанностью и непредсказуемостью. Я даже не проговаривал текст вслух до начала съемок.
Вы вообще не читали текст заранее?
Ни разу. Я не пересматривал сцены вечером или утром перед съемкой. Когда мы отправлялись на площадку, я только узнавал, какая сцена предстоит, и говорил себе: «Отлично». Затем я молниеносно учил реплики прямо на месте, снимал дубль и думал: «Похоже, именно так все и происходит в этой сцене?» Такой подход идеально подошел моему персонажу, хотя, конечно, не всегда можно действовать подобным образом.
Значит, раньше ваш метод работы был более традиционным?
Да, раньше я работал скорее, как театральный актер, строго следуя тексту. Однако после участия в проекте «Наследники», я почувствовал себя увереннее и решил попробовать иной подход: быстрое усвоение текста и импровизацию. Например, во втором дубле я мог оказаться совсем в другом углу комнаты, а в третьем – вообще не выходить на сцену, что однажды и произошло.
Расскажете подробнее об этом случае?
Однажды Николас Браун (исполнитель роли Грега) вошел в кадр и произнес свою реплику, а я никак не отреагировал, просто смотрел на него. Он продолжил дальше, пытаясь вовлечь меня в разговор, но я лишь принялся мыть руки и вытирал их о его рубашку. Эта сцена получилась весьма комичной, и ее решили оставить. Такого рода эксперименты помогают привнести в фильм элемент игры.
До тех пор, пока вы не стали работать таким образом, считали ли вы актерское мастерство формой игры?
Возможно, в детстве я воспринимал это так. Однажды моя жена посмеялась надо мной, сказав: «Ты говоришь, что идешь на работу, но на самом деле ты просто играешь». И она была права – актерство действительно похоже на игру.
Если бы вы сначала снялись в «Настоящей боли», а потом уже в «Наследниках», изменило бы это ваше исполнение?
Скорее всего, да. После «Наследников» я чувствовал, что возвращение к прежнему стилю работы было бы для меня разочарованием. Там мы не использовали разметочные метки, камеры находились где угодно, и мы могли творчески подходить к процессу.
Некоторые режиссеры любят устраивать конкуренцию среди актеров. Как вы относитесь к такому подходу?
Меня это огорчает, потому что к актерам начинают относиться как к детям. Не стоит искусственно создавать напряженную обстановку на съемках – актеры сами способны создать нужное настроение. Пример тому – Сара Снук и Мэтью Макфэйден в ролях Шивы и Тома в «Наследниках»: несмотря на всю их неприязнь друг к другу в кадре, в жизни они прекрасные друзья. Настоящее искусство заключается не в ссорах, а в умении преодолеть трудности вместе.
Когда проект «Настоящая боль» появился у вас, вы уже готовились к съемкам последнего сезона сериала «Наследники». Вы приняли предложение из-за того, что уже представляли, как хотите развивать свою карьеру после завершения этого проекта?
Не совсем. Я не строю долгосрочных планов и не задумываюсь о стратегии. К тому же, на протяжении всего четвертого сезона ходили разговоры о том, станет ли он последним.
Когда шел показ финала «Наследников», вы находились в Польше, работая над «Настоящей болью». Какие чувства вы испытывали?
Честно говоря, я предпочел бы смотреть финал дома. Я успел просмотреть первые семь серий до отъезда в Польшу, и у меня возникла мысль: «Подожду возвращения домой, чтобы досмотреть финал». Но в итоге я так и не закончил просмотр, и до сих пор немного переживаю из-за этого.
После окончания съемок «Настоящей боли» вы не появлялись на экране. Многие актеры сходят с ума, если долгое время остаются вне работы.
Для меня это удивительно. Некоторые говорят, что сильно расстраиваются, если их фильмы не получают успеха. Я этого не понимаю.
Вас не беспокоит, будет ли успешен ваш фильм?
Нет, это не мое дело. Если бы я был продюсером, возможно, я бы волновался, но моя задача — приходить на съемочную площадку и выполнять свою работу. Ответ публики меня не касается, поэтому я считаю странным переживать из-за этого.
Многие актеры полагают, что успех фильма напрямую связан с их карьерой и звездным статусом.
Если вас заботит ваш звездный статус, значит, вы заняты чем-то другим, нежели я. Большинство талантливых актеров, которых я знаю, серьезные профессионалы, они увлечены своей работой, а не погоней за славой.
Возможно, ваша ранняя близость к славе вашего брата Маколея («Один дома») сделала вас менее склонным стремиться к популярности?
Вполне возможно. Лично я не знаю никого, кто наслаждался бы подобной известностью. Один мой знакомый внезапно стал знаменитым, и его главная проблема заключалась в осознании: «О, слишком поздно. Я [ругательство] — знаменитость!» Ему пришлось изменить свою жизнь, чтобы адаптироваться к новому статусу, но теперь все хорошо. Хотя я помню, как он рассказывал мне эту историю много лет назад, и тогда я подумал: «Надеюсь, со мной такого не произойдет».
Слава может существенно ограничить вашу жизнь, хотя я понимаю, почему люди могут желать ее. В человеческом стремлении быть понятым и признанным есть своя логика. Для актера это желание может вырасти до максимальных масштабов — до славы.
Люди хотят, чтобы их понимали, но я не понимаю, зачем им нужна известность. Жизнь становится ограниченной, и это неприятно. Возможно, у меня уникальный взгляд на это, потому что я видел все это вблизи в детстве и понимал: «Это полный кошмар». Но, с другой стороны, некоторым людям это подходит.
Кажется, что вы, в отличие от многих актеров, ставите личную жизнь выше карьеры.
Да, например, недавно я попросил сократить количество дней для пресс-конференций, чтобы провести один день дома. Я провел дома всего 32 часа, и большую часть времени меня тошнило, так что поездка оказалась бесполезной, но мне важно было увидеть детей. Работа существует для того, чтобы я мог проводить время дома, а не наоборот.
Именно поэтому, соглашаясь на участие в этом фильме, я задавался вопросом: «Зачем я это делаю? Ведь здесь нет больших денег, и я не вижу, какую выгоду это принесет мне или моей семье». Мои взгляды изменились с тех времен, когда мне было 26, я был одинок и легко соглашался на съемки в любом уголке мира. Сейчас я задаю вопросы: «Где будут проходить съемки? Сколько это продлится? Смогу ли я взять с собой семью? Когда это будет, учитывая школьное расписание моих детей?» Эти моменты для меня важнее, чем обсуждение самой работы.
Вы считаете себя амбициозным человеком?
Что касается работы — нет. Но я стремлюсь достигать высоких целей в других аспектах жизни. Я влюбился в самую потрясающую женщину, которую когда-либо встречал, и она согласилась выйти за меня замуж. Теперь я счастливо женат, и это достижение тоже требует амбиций. У меня двое чудесных детей, и я хочу быть самым лучшим отцом, поэтому вкладываю в это много сил.
Таким образом, любые награды, которые ждут вас в будущем, будут восприниматься вами в правильной перспективе.
Безусловно, это приятно, но главное — быть дома с семьей, читать детям книги и укладывать их спать. Вот ради чего стоит жить. Все остальное делается для того, чтобы возвращаться к этому.