В этом месяце вышла книга Тома Куинна «Да, мэм: тайная жизнь королевских слуг».
В своих интервью и книге "Запасной" и Гарри, и Меган утверждали, что принц Уильям и Кейт считали страсть герцогини Сассекской к объятиям немного странной.
Теперь новая книга королевского эксперта и журналиста Тома Куинна подтверждает эти заявления, предполагая, что из-за тактильных манер бывшей американской актрисы наследнику британского престола было «некомфортно».
В отрывке из книги «Да, мэм: тайная жизнь королевских слуг», опубликованной в The Times, автор добавил, что «объятия и поцелуи в щёку герцогини породили среди персонала слухи о том, что Меган флиртует с Уильямом».
«Очевидно, что это было не так, но напряжённая атмосфера, вызванная всей этой нежностью (и последующими сплетнями), усугубила разлад между братьями», — заявил мистер Куинн.
Кейт, Уильям и Чарльз, как правило, вздрагивали, когда она подходила к ним, чтобы обнять. Меган, по понятным причинам, была обижена, ведь в Калифорнии все обнимаются. Меган даже попыталась обнять чопорного конюшего из Итона. Он тоже вздрогнул, как будто она попыталась ткнуть его в глаз, как выразился другой сотрудник.
Из-за этой тактильной манеры Уильяму было некомфортно, потому что Меган обнимала его практически каждый раз, когда они сталкивались друг с другом. Объятия и поцелуи в щёку породили среди персонала слухи о том, что Меган флиртует с Уильямом.
На самом деле довольно неуклюжий, даже скованный характер Уильяма, доставшийся ему в наследство от отца, сбивал с толку более непосредственную Меган. Один из сотрудников однажды вспомнил, как Меган спросила:
«Почему Уильям и Чарльз всё время такие серьёзные?» Она шутила, что у Гарри не такие родители, как у Уильяма, потому что, по её словам, «Гарри совсем не напыщенный. Он спокойный».
Кейт неизбежно видит Уильяма с другой стороны и получает удовольствие, подшучивая над ним по поводу его семьи. Она настаивает на том, что с возрастом Уильям все больше становится похож на своего пра-пра-прадеда Эдуарда VII, и ей нравится дразнить его по поводу того факта, что его мачеха, Камилла, происходит от любимой любовницы Эдуарда VII. (И Гарри, и Уильям могли быть жестоки по отношению к Камилле. Среди их прозвищ для нее были Леди Макбет, Круэлла де Виль и Ведьма Запада.)
По словам одного из советников Уильяма, принц более чем способен постоять за себя.
«Прежде чем Кейт осознала, что, будучи членом королевской семьи, она должна одеваться осторожно, она однажды купила наряд, который Уильям счёл неуместным.
Он сказал Кейт, что она выглядит так, будто только что пробежала по благотворительному магазину, покрытому суперклеем. Все сочли это очень забавным, включая, к её чести, Кейт», — сказал он.
Опыт взросления Меган был совершенно иным. «Она сразу заметила, что Гарри не был таким важным человеком, как его брат Уильям», — сказал сотрудник пресс-службы, который был особенно близок с герцогиней.
«Не думаю, что Гарри вообще задумывался о том, что он был запасным вариантом, вплоть до женитьбы. Я думаю, что она была слишком чувствительна к Гарри и убедила себя, что к нему относятся как к совершенно ненужному человеку».
По мнению нынешних и бывших сотрудников королевской семьи, Меган считала, что защищает своего мужа, говоря «свою правду» и побуждая его говорить свою, но это воспринималось как серьёзное нарушение.
Согласно многочисленным источникам во дворце, Уильям не мог понять, почему Гарри так сильно изменился. Когда они росли, они оба любили играть в поло, охотиться на фазанов и заниматься другими видами спорта на свежем воздухе, и не было никаких оснований полагать, что к Гарри относятся иначе, чем к его брату. Один источник сказал: «Когда за тобой присматривает целая команда слуг, тебя возят туда, куда ты хочешь, в любое время, и у тебя нет проблем с деньгами, тебе и в голову не приходит, что ты не особенный человек». И такова была позиция Гарри до его женитьбы.
Переезд в Ноттингем-коттедж в 2017 году усугубил напряжённость: «Меган считала, что он такой маленький, что это, должно быть, отражает то, как королевская семья принижает её мужа. Она просто не понимала, что настоящие члены королевской семьи не особо заботятся о домах и материальных благах, потому что, имея их всегда, они воспринимают их как должное», — сказал один из сотрудников, который регулярно помогал в Ноттингем-коттедже.
Довольно красивый дом на территории знаменитого дворца вряд ли казался Гарри чем-то таким же ужасным, как необходимость жить в сарае в конце сада. Но для Меган всё было сложнее. Она видела, что Кейт и Уильям живут всего в нескольких метрах от неё в самом Кенсингтонском дворце.
Она также, несомненно, чувствовала себя скованной протоколом.
«Меган совершенно справедливо ненавидела тот факт, что, когда она жила в Ноттингемском коттедже, ей приходилось заранее договариваться о том, в какое время она может уйти на встречу или мероприятие, и она должна была следить за тем, чтобы не уйти одновременно с более высокопоставленным членом королевской семьи или не столкнуться с ним», — сказал бывший сотрудник Кенсингтонского дворца.
Другой проблемой были слуги: Меган и любила, когда домашние работники делали всё за неё, и ненавидела это. Как сказал один из бывших сотрудников:
«Не по своей вине Меган не всегда хорошо ладила с персоналом — она просто не привыкла к этому, как Гарри. То она была очень дружелюбной, возможно, даже слишком, обнимала персонал и пыталась с ним подружиться, а в следующий момент раздражалась из-за того, что они не отвечали ей мгновенно в любое время дня и ночи».
Иногда становилось так плохо, что я слышал, как один из старших сотрудников бормотал, что Меган действительно стоило бы работать на дворцовой кухне.
«Это правда, что какое-то время её называли Герцогиней-трудной, но у неё были и другие, более дружелюбные прозвища, в том числе Мистическая Мэг, потому что она была такой нью-эйдж, такой прогрессивной во многих вопросах. Она могла быть трудной, потому что ей было трудно жить — она пыталась найти свой путь и разобраться в хитросплетениях поистине средневековой, запутанной системы. Она не могла понять, почему Чарльз, например, был так официален со своей матерью.
Однажды она сказала: «Но они же мать и сын — почему они так холодны друг с другом?»
Меган считала, что Гарри слишком почтительно относится как к своей семье, так и к людям, которые работали на них как на пару. Ей не нравилось, что Гарри обычно спрашивал у персонала, не против ли они прибраться или принести ему что-нибудь. Будучи американкой, она считала, что когда платишь людям за работу, нужно просто отдавать приказы, и что Гарри должен просто отдавать приказы, как она.
Несмотря на критику, у Меган были сторонники. Многим рядовым сотрудникам нравилось, что она была дерзкой и хотела изменить ситуацию к лучшему. «Она была очень прямолинейной и деловитой», — сказал бывший сотрудник отдела коммуникаций Кенсингтонского дворца.
Но старая гвардия была против неё. Один источник сказал: «Они [старшие советники, получившие образование в государственных школах] действительно невзлюбили Меган, и, если честно, она действительно противостояла им. Но, конечно, если вы создадите шумиху в королевской семье, старшие члены королевской семьи всегда поддержат придворных, потому что во многих случаях старшие члены королевской семьи дружат с придворными с детства».
Одна из самых интересных особенностей придворных, имеющих право голоса, заключается в том, что они крайне нетерпимы к другим людям, которые ведут себя так, будто тоже имеют право голоса. Например, когда Меган настояла на том, чтобы надеть определённую тиару на свадьбу с принцем Гарри, именно придворные подняли шум.
Гарри был в ярости, когда просьба Меган разрешить ей надеть определённую тиару из коллекции Елизаветы II была отклонена персоналом королевы. Он, без сомнения, считал, «чего хочет Меган, то она и получит». В этом случае сама королева вмешалась, чтобы мягко и лично объяснить, что «Меган не может получить всё, что захочет». Это был далеко не первый раз, когда королева поддерживала решение, принятое её персоналом, несмотря на истерики её детей или внуков.
Если бы Меган была английской аристократкой, проблема с тиарой (и многое другое) могла бы не возникнуть, поскольку старая гвардия во дворце, возможно, охотнее пошла бы навстречу пожеланиям аристократки.
Как рассказал один из бывших сотрудников, «это ужасное современное слово «пробудившийся» часто использовалось, и хотя мне оно не нравится, я понимаю, почему его применяют к Гарри — он действительно стал гораздо больше беспокоиться о социальных проблемах и правах меньшинств, чем когда-либо до прихода Меган. Некоторые из самых молодых сотрудников Кенсингтонского дворца, без сомнения, аплодировали бы этому, но старшие сотрудники считали, что он стал леваком, обнимающим деревья. Они видели в этом отказ Гарри от ценностей и традиций своей семьи». И действительно, старший персонал подумал: «Ну вот, опять — Меган — это миссис Симпсон, которая вернулась, чтобы преследовать нас».
По словам одного из бывших придворных Елизаветы II, Букингемский дворец всерьёз забеспокоился, когда узнал, что у Меган были планы на жизнь в качестве работающей королевской особы, которые не вписывались в общую стратегию, согласованную с персоналом, — она просто хотела заниматься своими делами.
«Но было неприемлемо, чтобы Меган затмевала принцессу Анну, принца Чарльза [каким он был тогда] и королеву. Совершенно верно, королева всегда должна была быть в центре внимания во всём, что делала королевская семья, и я не думаю, что Меган понимала, почему это означало, что ей придётся делать то, чего она не хотела. Она не понимала, что, когда ты вступаешь в королевскую семью, ты не делаешь то, что тебе нравится, а делаешь то, что тебе говорят».
Гарри, тем временем, был в восторге от возможности быть свободным и поступать по-своему, которую Меган привнесла в его жизнь. Старшие сотрудники умоляли его вмешаться и повлиять на Меган, чтобы она подчинялась правилам, но, судя по всему, это стало началом того, что сотрудники называют «склонностью Гарри защищать всё, что говорит или делает Меган».
«У неё действительно был комплекс мессии», — сказал один из бывших сотрудников пары, отметив, что Меган была сосредоточена на том, чтобы стать самой известной и любимой членом королевской семьи.