Артем проснулся от навязчивого запаха комнатного дезодоранта, который словно застрял в носу неприятной, приторной волной. Несколько мгновений он лежал, не открывая глаз, нащупывая подушку. Было ощущение, что всё вокруг чужое. Сатиновое постельное бельё, шуршащее при каждом движении, совсем не походило на простыни из его московской квартиры. Он резко сел, ощущая колотящееся сердце, и открыл глаза: просторная комната с высокими потолками, тусклый свет из окна, обстановка, похожая на типичный номер в недешёвом отеле. Но ведь накануне он лёг спать у себя дома в Москве! Ему потребовалось несколько секунд, чтобы заметить надпись на дверце платяного шкафа: «Панорамная гостиница Невский залив». Санкт-Петербург? Как, чёрт возьми, он здесь оказался?
Он встал и обнаружил у кровати свои кроссовки, neatly (вполне аккуратно) поставленные носками к стене. На прикроватной тумбочке — квитанция о заселении с указанием его имени: «Артем Романов». Дата и время: 2:37 ночи, сегодняшнее число. Взгляд метнулся к экрану смартфона, который лежал рядом. Аккумулятор оказался полностью разряжен. Он машинально провёл пальцами по волосам, стараясь хоть как-то успокоиться, после чего прошёл к окну и отдернул шторы. За стеклом тянулись серые питерские улицы: по тротуару двигались редкие пешеходы, над дорогой висел плотный утренний туман, будто невесомой дымкой скрывающий контуры машин.
Он развернулся к комнате, пытаясь нащупать объяснение, но вместо ответов попадал на всё новые вопросы. На столе стояли пустая чашка из-под кофе, одноразовая ложечка и почти полная бутылка с водой. Сквозняк из окна приоткрыл дверь платяного шкафа, и Артем увидел там свой рюкзак, в котором были аккуратно сложены ноутбук и зарядное устройство. Значит, он как-то добрался до Питера осознанно, взял с собой вещи. Но почему он ничего не помнит?
Он поглядел в зеркало над столом, заметил, что выглядит измотанным: тени под глазами, щетина длиннее обычной. «Сколько же я не спал?» — спросил он себя вслух. Это прозвучало одиноко и неубедительно. В груди рос неприятный холодок, похожий на страх.
— Доброе утро… — прошептал он собственному отражению, надеясь, что тихий голос поможет разогнать внезапное чувство пустоты.
Но отражение в зеркале казалось чужим. Словно смотрел на него человек, который сам не знает, что от него требуется.
Он решил, что первым делом надо зарядить телефон. Включил его в розетку, сел на краешек кровати и уставился в квитанцию о заселении. Подпись действительно была его, характерный росчерк, но само событие выпадало из памяти. Как будто кто-то вырезал часть ночи и выкинул её в мусорное ведро.
Через пару минут смартфон включился и запустился. Артем немедленно открыл банковское приложение. Баланс показывал несколько загадочных транзакций: примерно в полночь — оплата аренды автомобиля, ещё через полчаса — покупка бензина на АЗС под Москвой, затем в районе двух ночи — фиксированная сумма в каком-то кафе, название которого ему ничего не говорило. Всё это происходило по пути из Москвы в Санкт-Петербург.
— Ничего себе, — выдохнул он.
Почему он арендовал машину, хотя никогда не водил, а тем более не имел прав? Это была одна из множества нелепостей. Нужно было срочно поговорить с кем-то, кто видел его накануне. Он вошёл в список контактов и набрал номер Саши, своего друга и коллеги по работе.
Артем (тихо, пытаясь не выдать растерянность): Сань, привет. Слушай, извини за ранний звонок.
Саша (зевая): Ты вообще в курсе, что семь утра? Я тут еле проснулся…
Артем: Да, извини, но мне срочно надо кое-что узнать. Ты… ты когда последний раз меня видел?
Саша (озадаченно): Вчера около семи вечера, когда ты уходил из офиса. Я ещё тебя спрашивал, поедем ли в бар на выходных. Ты сказал, что сегодня загруз, мол, устал. А что случилось?
Артем опустил глаза на квитанцию, где стояла дата — сегодняшнее число, время заселения 2:37. Всё сошлось.
Артем: Я… Я сейчас в Питере, представляешь? И не помню, как сюда добрался.
Саша: Ты издеваешься?
Артем: Хотел бы. Но нет. Я вообще не припоминаю, чтобы планировал эту поездку.
Саша: Может, ты решил сорваться в ночь, развеяться? У тебя же на работе стресс…
Артем (вздохнув): Сань, я б не стал тебе названивать, если б просто загулял. У меня чёрная дыра в памяти. Я вообще не помню ночь.
Саша: Стоп. А ты ничего не принимал? Я имею в виду… что угодно?
Артем: Нет, вообще нет.
Почувствовав, что наваливается ещё более сильная тревога, Артем замолчал. Саша лишь продолжал что-то говорить о том, что может это нервный срыв, что нужно обратиться к врачу. Но врачи не объяснят, как он физически переместился на сотни километров и заплатил за машину.
Повесив трубку, он решил искать ответы в самом отеле.
Он вышел из лифта на первом этаже. Просторный холл с мраморным полом, холодноватым сиянием люстр и блеском металлических стоек регистрации напомнил ему классические бизнес-гостиницы, где всё создаёт атмосферу дорогой строгости. Администратор, парень лет 25, с безупречно уложенными волосами, поднял глаза от компьютера и вежливо улыбнулся.
Артем (срываясь на негромкий шёпот): Извините, я вчера… то есть сегодня ночью, заселился в этот номер. Хочу уточнить… как это происходило?
Администратор (ровным тоном): Вы приехали около половины третьего. Представились, предъявили паспорт, оплатили наличными. Я вас зарегистрировал, всё как обычно.
Артем (глотая комок в горле): У вас есть камеры? Я могу посмотреть запись?
Администратор: Камеры только в зоне ресепшена. Если хотите, можем просмотреть с управляющим. Но обычно такие записи мы не показываем постояльцам.
Артем не знал, стоит ли настаивать, но понял, что без этого дальше не продвинуться. Он попытался мягко объяснить, что не помнит, как оказался здесь, и что для него это вопрос безопасности. Администратор, видимо, решил не усугублять, и позвонил управляющему. Через полчаса в маленькой комнатке охраны они всё вместе смотрели ночную видеозапись.
Гостиничный холл на экране выглядел почти пустым. Часы в углу показывали 2:37. В дверях появился Артем, на нём была та же одежда, что и сейчас: джинсы, тёмно-серая куртка с капюшоном. Он шагал к стойке довольно уверенно, но вот лицо… Оно было будто каменным. Ни удивления, ни усталости, ни эмоций. Он передал паспорт, сказал несколько слов (звук не записывался), расписался на квитанции и забрал ключ, после чего неторопливо пошёл к лифту. Всё это заняло минуты полторы.
Администратор (оборачиваясь к Артему): Видите? Ничего странного. Вы были один.
Артем: Вы так считаете? Посмотрите на моё лицо. Оно… оно какое-то неподвижное, как у лунатика.
Администратор: Бывает, люди просто очень усталые или выпившие…
Артем почувствовал, как в животе стягивается узел. Он не выглядел пьяным, скорее беспристрастным. Будто знал, что делает, но не испытывал ровным счётом никаких чувств.
Вернувшись в номер, он снова проверил телефон. На этот раз заметил странный аудиофайл в приложении сообщений — послано с его же номера, но время отправки стояло «00:00». Включил запись:
Глухой шёпот: «Помни…»
Только одно слово, произнесённое его голосом. От этого по коже побежали мурашки. Он выдернул зарядку из розетки, сунул телефон в карман.
— Надо ехать обратно, — пробормотал он.
Но, прежде чем вернуться в Москву, предстояло разобраться с таинственной арендой автомобиля. В банковском приложении указана фирма в ближнем Подмосковье. Значит, ночью он взял там машину. Но как же он добрался из Москвы в тот пункт аренды?
Мысли путались, однако Артем понимал одно: никакая случайная пьянка или временная потеря памяти не объясняла его чёткого, отрешённого поведения на видео.
Он выехал с вокзала «Санкт-Петербург – Московский» на ближайшем «Сапсане» и через несколько часов был уже в Москве, всё ещё чувствуя слабость от беспокойства и недосыпа. Осенний ветер продувал перрон, объявляли отправление следующего поезда. Он сам не заметил, как быстро оказался на парковке, откуда взял такси до той самой фирмы проката авто, которую вычислил по банковской выписке.
Прокатная контора разместилась в небольшом павильоне на окраине Подмосковья, рядом с заправкой и шиномонтажом. Когда Артем вошёл, женщина-менеджер при виде его слегка напряглась, словно узнала.
Артем (натянуто улыбаясь): Здравствуйте, я вчера, то есть сегодня ночью, возможно, арендовал у вас машину. Меня зовут Артем Романов.
Менеджер (недоверчиво оглядывая его): Вы? Да, вы. Приезжали около полуночи.
Артем: Могу я узнать, какую машину я брал и как это вообще выглядело?
Менеджер (пожав плечами): Kia Rio серебристая. Обычный эконом. Вы предъявили права, паспорт, подписали договор. Все бумаги у нас. Только вы опоздали с возвратом уже на несколько часов.
Артем (побледнев): Но… прав у меня нет. Я никогда не получал водительского удостоверения.
Менеджер удивлённо прищурилась, затем потянулась к папке и достала копию. Артем увидел фотографию какого-то документа. Лицо на фото было его, но фамилия указана незнакомая — «Артём Климов».
Артем (запинаясь): Это не мой документ, но человек на фото… это я.
Менеджер: Ну… Действительно похоже.
Она облизала губы, заметно нервничая. Склонилась к монитору, включив камеру видеонаблюдения, которая писала круглый сутки. Пару щелчков по меню, и на экране появилось чёрно-белое видео с улицы перед павильоном.
Артем увидел себя, выходящего из тёмной машины, которую он как будто уже вёл. Он вошёл внутрь, взял договор, вложил в него «свои» права. Вся процедура заняла не более десяти минут. Потом Артем ушёл, сел за руль и уехал. Мужчина на видео двигался снова так же чётко, почти механически, будто робот, исполняющий программу.
Менеджер (шёпотом): Вы тогда были странные, честно говоря. Глаза пустые, смотрели сквозь меня. Я ещё подумала, может устали с дороги. Но права были в порядке, я проверила через базу.
— Этого не может быть, — выдохнул Артем, чувствуя, как внутри всё холодеет.
Из истории с арендой стало ясно: он действительно ехал сам, доезжал до Питера, а между этими точками была зафиксирована ещё одна остановка — место, где он задержался на 40 минут. Координаты указывали на крошечный посёлок Сосновое, затерянный среди подмосковных лесов.
Спустя час езды на такси он достиг посёлка. Дорога петляла среди осенних деревьев, кроны которых уже сбросили часть листвы, поэтому жёлтые ковры скрипели под колесами. Атмосфера была тревожной: редкие прохожие смотрели на машину подозрительно, словно не привыкли к чужакам. Артем попросил водителя остановиться у старого покосившегося забора и вышел в промозглый воздух.
Лиственный аромат смешивался с запахом дыма, дующего из труб ближайших домов. Вокруг царила угрюмая тишина. Он прошёл чуть дальше и увидел дом — тёмный, с обгоревшими бревенчатыми стенами. Из крыши торчали сломанные балки, окна были выбиты, а трещины в стенах заросли бурьяном.
Артем (про себя): Господи, да я же помню этот забор…
Он ощутил толчок воспоминаний: ему вдруг представилось, как он, будучи ребёнком, держал за руку маму и она вела его через калитку в этот двор. Хотя сознательно он не считал, что когда-либо жил в таком месте. Но тело несло смутное чувство узнавания.
Вдруг позади раздался женский голос:
Женщина: Вы опять тут. Только в этот раз один.
Артем обернулся и увидел пожилую женщину в длинной тёплой кофте, опирающуюся на трость. Её лицо было настороженным.
Артем (глухо): Здравствуйте… А вы… помните меня?
Женщина: Не то чтобы помню хорошо, но этой ночью вы приезжали сюда с мужчиной. Я наблюдала из окна. Было темно, но вы стояли тут у двора, спорили, а потом вы сели за руль и укатили.
Сердце Артема сжалось. Значит, он был не один. Но кто же его спутник? И почему спор?
Артем: Я не знаю, кто это мог быть. Я сам не помню, что случилось ночью. А этот дом… Вы знаете, кто раньше здесь жил?
Женщина (задумчиво): Когда-то давно его купила молодая женщина с мальчиком. Говорили, что отец ребёнка сбежал или погиб. Потом в доме случился пожар. Никто их больше не видел.
Слова женщины словно били молотом по сознанию Артема. Он чувствовал, что речь шла о его матери, что-то внутри отзывалось горькой болью. Но не мог этого логически объяснить.
Он прошёл вглубь двора. Дверь в дом зияла пустым проёмом, вокруг валялись обломки. На стенах внутри виднелись чёрные следы копоти, где-то облезлая штукатурка обнажала дерево.
Артем (шёпотом): Я был здесь ребёнком?
Вдруг под ногой хрустнул обугленный лист бумаги. Он поднял его: старая выцветшая газета, неразборчивые строки, но в одном месте выделялось короткое объявление: «Пропали без вести мать и ребёнок: Ольга Романова и Артём Романов, 1998 г.».
В горле у него встал ком. Получалось, по каким-то причинам в конце девяностых он пропал здесь вместе с матерью. Но как же он вырос в Москве, и почему ни разу не вспоминал об этом? И кто тот второй человек, который сопровождал его ночью и привёз обратно в это зловещее место?
Он услышал лёгкие шаги позади — та же женщина, стоя на крыльце:
Женщина: Вам правда лучше не копать. Он сказал, что это плохо кончится.
Артем (привставая, оборачиваясь): Кто сказал?
Женщина: Ваш спутник. Я только в окно его видела. Высокий, в пальто, лицо почти не разглядеть. Но говорил громко, будто злился: «Ты должен это забыть, иначе погубишь и себя, и меня!»
Артем не знал, что делать дальше. Он хотел найти ту самую машину, на которой добрался из Питера, но, как оказалось, никаких сведений о её возврате в прокат нет. Она числится за ним. В отчаянии он вернулся в Москву на такси, что опустошило его карточку ещё на немалую сумму.
К вечеру он добрался до своей квартиры. Маленькая двушка в обычном спальном районе показалась ему ещё более чужой, чем когда-либо, словно все домашние предметы — мебель, книги, кухонная утварь — теперь не имели смысла по сравнению с тем, что открылось о его прошлом. Перед тем как лечь на диван, он поймал отражение в зеркале в коридоре: глаза были полны какой-то удушающей тревоги.
Ночью он проснулся от стука в дверь. Хлопающее сердце, поднимаясь к горлу, выбивало рваный ритм. Стук повторился, более настойчивый. В коридоре было темно, только фонари с улицы чуть освещали пространство. Артем медленно подошёл к глазку. Никого.
Он приоткрыл дверь, и тут же в щель проскользнул свежий осенний воздух. В подъезде никого не было видно. На полу лежал конверт без надписей. Артем закрыл дверь на щеколду и поднял конверт. Внутри оказалась небольшая фотография: на ней — он сам, совсем маленький, лет шести, рядом с женщиной (очевидно, его матерью), а за ними стоял высокий темноволосый мужчина. На обороте надпись: «Не забудь».
У Артема перехватило дыхание. Мужчина в пальто на фотографии не был ему знаком, но его силуэт пробудил резкую вспышку воспоминаний о ночи: высокий человек, прерывистый голос, злобное шипение, повторяющее: «Ты не должен это помнить…»
Наутро, еле дождавшись нормального времени, Артем позвонил Саше и попросил о встрече. Они пересеклись в тихом кафе у офиса.
Саша (встревоженно): Тебя не узнать. Бледный, глаза красные. Что происходит, Артём?
Артем: Саш, я нашёл старые газеты, где сказано, что я пропадал в 98-м году вместе с матерью. Я нашёл дом, выгоревший до дыр. И я ничего не могу понять.
Саша: Но ты жил с бабушкой, насколько помню, она умерла, когда мы учились на втором курсе. Она тебе никогда не рассказывала о родителях?
Артем (с отчаянием): Она говорила, что родители ушли из жизни, когда я был маленький. Но не рассказывала, как именно. Возможно, я сам не спрашивал: у меня словно блок стоял, я вообще не вспоминал детство.
Артем достал фотографию из конверта и протянул другу.
Саша: Ё-моё. Это ты с мамой? И кто этот тип?
Артем: Понятия не имею. Но я думаю, он был со мной той ночью, когда я ехал в Питер. И он не хотел, чтобы я вспоминал.
Саша посмотрел на фото, почесал затылок и, поколебавшись, предложил пойти в полицию. Но Артем понимал, что рассказывать о «провалах в памяти» и таинственных поездках звучит нелепо. Да и какие у него обвинения или доказательства?
Артем (растерянно): Саш, никто не будет это расследовать, пока не произойдёт что-то конкретное. А у меня нет желания стать объектом психиатрического обследования.
Вечером он вернулся домой. В темноте спальни снова ощутил ту самую вязкую тревогу. Снова включил телефон — оказалось, пришло SMS с незнакомого номера: «Ты зашёл слишком далеко. Уходи и живи спокойно».
Удар адреналина пронзил тело, словно холодная игла. Это точно тот, кто был с ним ночью. Тот, кто напугал соседку в посёлке. Тот, кто, вероятно, связан с исчезновением его матери.
— Нет, так просто я не сдамся, — прошептал Артем, сжимая телефон.
Несколько суток он существовал в состоянии нервного напряжения, будто тетива лука, готовая сорваться. Он листал старые семейные фотографии, надеясь найти хоть какие-то зацепки, однако большинство снимков относились к периоду его юности, и более ранних воспоминаний почти не осталось.
Один раз вечерком, идя домой с работы, почувствовал что за ним кто-то идёт по тёмной улице. Тусклый фонарь освещал только пятно тротуара, дальше стлались тени. Он ускорил шаг. Шаги сзади тоже ускорились. Он обернулся: высокий силуэт в пальто. Тот самый.
Силуэт замер, но лица нельзя было различить в темноте. Артем шагнул к нему, но тот метнулся за угол и буквально растворился в переулке. Артем сорвался на бег, добежал до ближайшего тупика, но там было пусто. Исчез. Будто испарился.
В ту же ночь Артем видел сон, яркий, как пророчество: он маленький мальчик, бегает по дому, наполненному запахом дыма, хотя огня вроде бы нет. Мать кричит: «Прячься!». И вдруг появляется высокий мужчина, лицо его перекошено страхом, он хватает её за руки, шепчет: «Мы обязаны его спрятать… иначе всё пропадёт…». Артем в ужасе укрывается в чулане, а потом чёрный туман накрывает сцену.
Он проснулся, обливаясь холодным потом. За окном начинался рассвет. Под глазами резь, виски стучат, но в голове мелькает ключевая мысль: этот человек — не враг, а, возможно, спаситель. Может, он как-то защитил Артема после пожара и стёр ему память о тех событиях, чтобы не травмировать.
Может, теперь, через долгие годы, когда обстоятельства меняются, этот загадочный человек пытался удержать его от докапывания до правды, опасаясь, что это повредит не только Артему, но и ему самому.
Через несколько дней тишины, когда Артем уже почти решился оставить всё как есть, он внезапно получил новую фотографию в почтовый ящик. На ней был он же, только теперь взрослый, в коридоре того самого обгоревшего дома. Значит, ночью его вела сюда сила, превыше его воли. На обороте — карандашная надпись: «Не нарушай соглашение».
Оставался вопрос, какое соглашение и почему он ничего об этом не помнит. Может, это связано с тем пожаром 1998 года, где пропала его мать? Может, этот человек спас Артема, заключив сделку с кем-то или с чем-то.
Он вгляделся в фотографию и заметил в тени коридора второе лицо. Та же высокая фигура, но часть черт скрыта.
— Кто ты? — выдохнул Артем, хотя понимал, что ответа не услышит.
В тот вечер, перед сном, он машинально глянул в большое зеркало в прихожей, стараясь представить, что бы сказал ему этот таинственный человек. На мгновение ему показалось, что в отражении позади его плеча мелькнула чужая фигура — высокий мужчина, который поднял руку, будто стараясь предупредить об опасности. Артем обернулся, но там никого не было.
Он остался один со своими догадками, понимая лишь, что его прошлое оказалось куда мрачнее и сложнее, чем он предполагал. В памяти всплывали лишь обрывки, полные ужаса. Может, правда такова, что лучше её не знать. Но время уже пошло вспять: события потянулись ниточками из 1998-го, и эти ниточки окутывали его жизнь, вторгаясь в привычный уклад, стирая границы между реальностью и забытым кошмаром детства.
На телефон пришло последнее сообщение: «Я ухожу, пока ты не сделал непоправимого. Помни: иногда лучше жить без истины».
Артем перечитал эту фразу десятки раз. Внутри росло убеждение: остановиться нельзя. Слишком много совпадений, как осколки мозаики, складывались в пугающую картину. Пожар. Мать, исчезнувшая в дыму. Его собственная жизнь, словно переписанная чужим почерком. Но каждый шаг вперёд грозил обрушить не только его мир.. Москва была укрыта предрассветным сумраком, время едва приближалось к шести утра, и уличные фонари отбрасывали длинные, мерцающие тени на дороги. Тихий шорох шин редких машин звучал, как отдалённое эхо его собственных страхов.
.
Он спокойно положил телефон на стол и выглянул в окно
«Не нарушай соглашение», — повторил он шёпотом. Но какое соглашение он мог заключить в шесть лет? И с кем?
Часы на стене показали 5:59, стрелка секундная дрогнула. Прошлое словно постучалось в дверь его памяти. Он осознал, что ответы, вероятно, близко, но каждое его дальнейшее движение может быть опасно и для него, и для того странного человека из ночи.
Глубоко вздохнув, он закрыл глаза. Воспоминание о том, как он стоит в полумраке у стойки питерского отеля — с каменным, чужим лицом — снова всплыло перед внутренним взором. Тогда его чем-то вели, какой-то непреодолимой силой. Или он шёл добровольно, выполняя чей-то приказ?
Пока он искал ответ, наступил новый день. С первыми лучами солнца московские окна засверкали, и в квартире стало чуть светлее, но тени от этого не исчезли. Артём резко поднял голову. В зеркале застыл незнакомец: впалые глаза, спутанные волосы, губы, сжатые в нить. Но в этом отражении было что-то новое — но не одиночество. Теперь он понимал:что кто-то следит за ним, кто-то кто пытается его защитить или запугать. И это означало, что есть тот, кто знает его секрет, кто связан с ним так же, как и он.
Его сердце сжалось, и он подумал, что должен идти до конца, даже если правда окажется страшной. Он не мог жить в неведении, ведь рано или поздно каждый фрагмент ночи, которой «не было», и каждого события далёкого 1998-го года проявится вновь, пусть кусочками, но соберётся в одну мозаику. И этот незнакомец — высокое молчаливое воплощение всей боли и тайн — уже не сможет скрываться в тени.
Кто-то должен раскрыть карты. Почему погибла его мать? Кто устроил пожар? Куда исчез отец или тот мужчина, которого он видел на старом фото? И что значило «Не нарушай соглашение»?
Ответы тревожной змеёй извивались на границе сознания. Артем чувствовал: в его жизни наступает момент, когда выбор между безопасным забвением и опасной правдой уже сделан. И он выбрал риск, несмотря на предостережения.
Он встал, прокрутил в голове все последние события и вышел в коридор, где сумка с ноутбуком лежала у входа. Он решительно сунул в неё старые газеты, фотографию и все накопленные записи. Потом окликнул себя вслух:
— Я не знаю, сколько ещё ночей у меня «не будет», но я разыщу все детали.
Вскоре он шагнул за порог квартиры, и тихо захлопнулась дверь, оставив позади сумерки и отражение в зеркале. Впереди лежал путь: в посёлок, в архивы, по тайным дорожкам памяти. Это может оказаться самым рискованным шагом в его жизни, но он готов идти до конца. Теперь всё будет иначе: никаких провалов в памяти, никаких чужих подсказок. Он сам возьмёт контроль в свои руки. Внутри росло ощущение, что он приближается к чему-то огромному, важному — не просто к обрывкам прошлого, а к чему-то, что изменит всё.
Так начинался новый день, и лёгкий рассветный ветерок колыхал запертую дверь. Тишина квартиры словно шёпотом повторяла: «Помни…»