Я дал себе слово, что если выживу, то обязательно напишу об всем, что я видел, когда находился в больнице и боролся за свою хрупкую жизнь. А еще, я дал себе слово, что если Бог меня милует, и я вернусь к жизни, то я обязательно буду помогать всем тем, кто оказался на пороге смерти. А еще тем, кто просто живет и даже не знает, что жизнь это всего лишь зажженная спичка, которая может погаснуть даже от маленького дуновения ветра. Это реальность — наша жизнь невероятно хрупкая субстанция, и очень глупо думать, что возможно избежать падения и смерти.
Я находился на Соколинке целый месяц, и находясь там я впервые столкнулся с вещами, о которых я раньше никогда не думал. Я всегда считал, что смерть ходит где-то далеко, и, что она никогда не приблизится ко мне так близко, что я буду слышать её смрадное дыхание. И видимо было так нужно, чтобы я окунулся в самое глубокое болото, оказался на дне, чтобы понять ценность жизни и увидеть лики несправедливой смерти.
Повара вскоре выписали, и ко мне в палату заехало двое новых парней, хотя парнями их можно было назвать с натяжкой. Не стану вдаваться в подробности описания этих «странных мальчиков», чтобы не нарушать новый закон о пропаганде.
Я тусил в обществе девушек, кого-то из них выписывали, кого-то завозили снова. Свято место пусто не бывает, а уж на Соколинке тем более. Новичков привозили по разным причинам, но большинство из них были с пневмонией на фоне низкого иммунитета. Бесконечные чаепития, общение, грусть, натянутый смех, и тяжелые мысли о непонятном будущем.
Я принимал свою Калетру, кто-то другие схемы АРВТ, а у некоторых была резистентность, и связанная с этим высокая вирусная нагрузка. Этим пациентам кололи Фузеон, чтобы снизить концентрацию вируса, и привести в норму уровень СД4. А еще, добрые нянечки, выдали мне ключ от душевой, и я очень хорошо помню, какой я испытал кайф от чистого белья и отмытого тела.
Дело приближалось к новому году, и мне было хорошо понятно, что праздник я буду отмечать здесь. От этого было очень грустно: ведь я хорошо понимал, что там меня ждёт супруга, которая осталась в полном одиночестве. Мы общались с ней по скайпу, я обещал долго жить , но прекрасно понимал, что я ей очень сильно вру, ведь давать обещание жить находясь одной ногой в могиле, было верхом вынужденного лицемерия. Но, были и хорошие новости: вирусная нагрузка снизилась до 200 копий, а СД4 выросли до 20 клеток. Врачи мой оптимизм не разделяли, рассуждая обо этом взглядом профессионала.
И вот, одним «прекрасным» днем, к нам в палату привезли одного молодого парня. Его привезли на инвалидной коляске в сопровождение мамы, положили на крайнюю к выходу кровать, и с его приездом наша жизнь превратилась в череду волнительных и напряженных дней. Парень тяжело хрипел: было слышно, с каким трудом ему получается дышать, и только кислородная маска давала ему возможность сохранять адекватность и сознание. Лицо было пунцово-синего цвета, а глаза постоянно вылезали из орбит. Было очень тяжело видеть, как молодой и сильный человек превратился в хрипящий овощ, который не может ходить, улыбаться, говорить и просто радоваться жизни.
Новый год мы отмечали все вместе: «мальчики» нарядили палату бумажными снежинками, девочки накрыли стол, зажгли свечи, налили красного вина. Медперсонал делал вид, что никакого криминала не происходит, врачи ушли на длинные выходные, и Новый год подходил к своей кульминации. Даже в таких условиях «празднику быть», а салюты и крики «УРА» нам были слышны с улицы. Было очень странным ощущать себя взаперти, когда вокруг кипит жизнь, счастье в каждом доме, любовь морковь, танцы шманцы, шампанское, поздравление президента, елка и Дед Мороз с Снегурочкой. А ты сидишь такой в СПИД отделении и гадаешь на кофейной гуще, проснешься ты завтра или отправишься в морг.
Длинные врачебные каникулы на Соколинке, сопряжены с высокой смертностью пациентов. И вроде все понятно: кто безнадежен, а кто еще может остаться в живых. Но, все равно, когда внезапно умирает находящийся рядом с тобой человек, становится возмутительно дико от произошедшей и тяжелой потери. Больница и болезнь очень сильно сближают: ты постоянно чувствуешь некое родство с тем, кто находится с тобой в одной лодке. И конечно очень больно, когда гаснет еще одна спичка — чья-то едва начавшееся жизнь.
Он начал умирать внезапно: была рождественская ночь, и казалось, что все злое и коварное осталось позади. Но, смерь не нуждается в торжественном представлении, и врывается очень и очень внезапно. Его дыхание стало учащенным, и мы напряженно застыли у его кровати, пытаясь понять , что нам делать. Один из парней одел ему кислородную маску, включил кислород, но ничего не изменилось. Я побежал за медсестрами, но они спешить не торопились. Вызвали дежурного врача, который увидев происходящее, как пуля побежал в реанимацию. Затем прибежали медсестры, начали колоть многочисленные уколы в вены. Парень бился в агонии, мы, толкая друг друга пытались чем-то помочь, но понимали, что помочь мы ему не в силах.
Я на всегда запомню тот момент, когда мы взялись его за руки и ноги и стали перекладывать на каталку. Кислородная маска слетела, тело было неподъемным, каталка каталась взад перед, творился хаос, и в одно мгновение, парень выгнулся, как дуга, и застыл не сводя с нас своих огромных глаз. Зрачки закатились, он посинел и перестал дышать…
Каталка, гремя умчалась в реанимацию, но всем было понятно, что его уже не спасти. Человек умер, и его суетящееся душа носилась среди живых, ища покоя.
Мы сидели, как изваяния: девочки плакали, парни молча опустили головы. Никто не верил в происходящее, но было понятно, что, вот сейчас, погасла еще одна молодая жизнь, и мы были не в силах что-то изменить.
На следующее утро, мы слышали, как воет его мать, пытаясь понять, как же так произошло, что её сына больше нет, но ответа на её вопросы ни у кого не было, хотя всем было ясно, что произошедшее — это просто череда роковых событий.
«Он простудился, долго лечился терафлю и арбидолом, затем начался кашель, который становился все тяжелее. Потом он попал в городскую больницу, его лечили антибиотиками, но никто не догадался проверить его на ВИЧ. Затем его перевели на Соколинку, где ему диагностировали СПИД и пневмоцистную пневмонию: легкие были забиты пневмоцистой, и шансов выжить у него практически не было. Это знали врачи, медперсонал, но не знала его мать, и кончено не знали мы.
Книгу «СПИД Дорога туда и обратно»
вы можете купить во всех магазинах