Уважаемый читатель, сегодня я хочу поразмышлять над цитатой Федерико Феллини на тему маскулинизации женщин, приведённой в книге Линды Леонард «Эмоциональная женская травма».
Приведу саму цитату: «Маскулинизация женщины – одна из самых ужасных вещей, которые вообще возможны. Нет, женщина должна эмансипироваться не для подражания – что было бы развитием внутри привычной маскулинной тени – а чтобы раскрыть свою собственную, иную сущность. Иную – значит, по-моему, отличающуюся от мужской сущности, но по самой своей сути ей комплементарную и интегральную с ней. Это был бы шаг вперёд по направлению к счастью всего человечества».
Когда я читаю эту цитату, я задумываюсь о том, что есть истинная фемининность. Я задумываюсь о том, что зачастую мы видим её в противопоставлении мужскому. Будто здесь мы попадаем в ловушку поиска от обратного. Будто мы просто разворачиваемся по одной и той же колее в обратную сторону. Но, что мы там найдём? Возможно, это будет податливая наложница? И действительно, многие мужчины были бы счастливы видеть свою жену именно такой. И тот приходит вопрос: а надолго бы хватило даже самому мужчине такого счастья? Здесь, конечно, всплывает история Сулеймана и Роксоланы. История пары, в которой женщина стала союзником и другом. История, в которой влиятельный мужчина отверг десятки женщин ради такого союзника. И, конечно, мы можем думать здесь о любви, и будем правы. Но ведь здесь мы можем увидеть и великую тайну женского пути женщины, оставшейся женщиной.
Я признаюсь, уважаемый читатель, что мои чувства не всегда профессиональны. И меня, например, раздражает, когда кто-то присваивает образу Артемиды символ фемининности (кстати, этим «грешит» даже автор упомянутой книги). Я не могу понять, как можно считать символом женственности богиню, которая бегает по лесам, как оголтелая, с копьём, считается лучшей охотницей и презирает мужчин. Непрофессионально быть столь эмоциональной 😊. И я оставляю себе право на этот изъян, изъян права оставаться человеком даже в профессиональном поле 😊.
Для меня назвать Артемиду символом женственности – это всё равно что назвать Жану Д’Арк символом женственности. Думаю, что это про маскулинизированную фемининность, а не про истинную. Но где она истинная фемининность? Где своя колея женского пути?
Интересно, что на данный момент нет единого ответа на этот вопрос среди специалистов. Причём среди именно среди тех, кто не впал в ярый феминизм, тех, кто действительно ищет. Но пока не может найти. Я думаю, что это символично. После двух тысяч лет ярого патриархата мы наблюдаем ситуацию распрямившейся дотоле сжатой пружины, которая уходит с отдачей и перехлестом в мужское в своей попытке вернуть достоинство женскому. Мы возвращаем великому женскому началу, как об этом пишет Нойманн, достоинство с избыточным увлечением. В этом движении мы нарочито называем женщину угнетённой, причём не спрашивая её саму, а угнетена ли она тем, что мы вдруг резко решили обозвать угнетением.
Здесь мне вспоминается одна из серий чудесного сериала «Да, господин министр». Серия называется «Равные возможности» и посвящена теме гендерного равенства. В ней одна из героинь произносит замечательную фразу: «Но я ведь не просила вас биться за меня. Мне совсем не хочется быть частью двадцатипятипроцентной нормы. Женщины — не низшие существа и не нуждаются в подачках!» Примерно о том же писала Мурасаки Шикибу в «Повести о Гэндзи» ещё тысячу лет назад (Вы не ослышались, роману тысяча лет). Она показала, что даже в ситуации Японии тысячелетней давности женщина могла получить то, что она хочет. Думаю, мне как женщине позволительно сказать, что слухи о притеснении женщин несколько преувеличены 😊. Не говоря о том, что, когда кто-то считает, что мне нужна помощь в отстаивании своих прав, это означает автоматически, что мне говорят: ты слабая и ни на что не годная. А это уже сродни оскорблению 😊.
Я возвращаюсь мыслями к Роксолане. Эта женщина реализовала свой потенциал правителя, не перестав быть ласковой любовницей. Иначе султан кого-то бы себе всё-таки взял в дополнение, а исторически он отказался от гарема (сериал «Великолепный век», повествующий эту историю прекрасен, но несколько не соответствует исторически зафиксированным фактам). Она осталась матерью и была меценатом. Но она и была советником супругу, говорят, даже правила государством в отсутствие мужа. Навряд ли её можно заподозрить в захваченности маскулинностью. Конечно, мы всего не знаем. Тем не менее, именно этот образ возбуждает интерес. Может ли в нём скрываться символ фемининности? У меня нет ответа на этот вопрос.
С юнгианской точки зрения, в образе можно найти сочетание как минимум трёх ипостасей Анимы подробнее об ипостасях я писала в этой статье): Евы, Елены и Софии. Возможно, дело в этом. Греческий пантеон, так часто нами используемый, не даёт фигуры, которая сочетала бы в себе все 3 ипостаси. Возможно, на символическом уровне есть смысл обратиться к образу Роксоланы-Хюррем. Возможно, в нём как ориентире мы сможем найти символические истоки истинно женского пути, «отличающегося от мужского, но по самой своей сути ему комплементарного и интегрального с ним», как сказал бы Феллини.
Я остаюсь в состоянии поиска, поиска символа и пути. Возможно, путь поиска в таком вопросе – самое верное решение. Решение, которое позволяет оставаться открытыми к чудесам уникального женского начала.
Искренне ваша,
Анастасия Малышева
Глубинный психолог
Моя страница на всероссийском сайте психологов Б17: https://www.b17.ru/anastasiya_malysheva/