Около девяти утра в дверь настойчиво позвонили. Кто это может быть в такую рань? Она давно была на пенсии, вела спокойную, размеренную жизнь и не любила, когда ее беспокоили. Уютная квартирка в небольшом зеленом подмосковном городке досталась ей после размена больших апартаментов в центре столицы после развода с мужем. А квартира ее матери…настойчивый повторный звонок вернул ее из мира воспоминаний.
Тяжко вздохнув, она встала с кровати, всунув ноги в шлепанцы, одев теплый байковый халат, пошла к двери.
В дверной глазок смотрел букет цветов. Цветы? Откуда? Кто ей может дарить цветы? « - Наверное, ошиблись адресом» - подумала она и так и сказала цветам через дверь. Букет исчез и в глазке появился молодой парень.
- Александра Александровна? Вам букет! Возьмите и распишитесь.
- А по какому поводу? Все еще недоверчиво спросила она через дверь.
- Ну, наверное, потому что сегодня 8 марта! Засмеялся парень.
Она совсем про это забыла! Когда тебе за шестьдесят и ты давно живешь одна и праздники и будни сливаются в одну сплошную тусклую ленту…
За дверью кашлянули. Спохватившись, она открыла дверь и приняла букет от уже начинавшего нервничать курьера. В такой день очень много работы и любая задержка нервирует.
В букете была карточка. Конечно, цветы были от дочери. Душистый привет от единственного близкого ей человека на этом свете. Но этот человек был на другом его конце. Дочь вышла замуж и уже больше двадцати лет жила в Майами вместе с мужем-американцем. Две внучки родились и учились там же, в Москве бывали пару раз и по-русски уже говорили с трудом. Они американки. Ничего не поделаешь. Дочь звала к себе, но она так и не решилась на большой перелет. Тут был муж, родители и друзья. Думала, как-нибудь потом…
А потом муж нашел жену помоложе. О чем заявил ей вместе с требованием о разделе имущества. Квартира у них была большая и в центре, разменялись быстро и без проблем. Всем хватило. И она переехала сюда. Долго приходила в себя, собирала по кусочкам разбитую жизнь. В Москве она еще работала, но, переехав за город, решила, что с нее хватит. Слишком далеко добираться. Первое время она сильно обижалась на мужа. Потом надеялась, что он одумается и вернется. Даже подбирала кровать побольше. А потом он просто неожиданно и скоропостижно умер, не успев сполна насладиться прелестями поздней любви. И его молодой прелестной вдове досталась вторая часть разменянного имущества. Дочь после развода с отцом не общалась. Не успела простить. И они не знали даже где он был похоронен.
В Майами сейчас глубокая ночь. Надо дождаться и позвонить позже – поздравить с праздником.
Опять звонок. На этот раз на мобильный. Кто это может быть? Неужели дочь? Но номер незнакомый, московский…
- Сашенька? На том конце провода был дребезжащий старческий голос.
- Ннну да, это я... давно ее так никто не называл. Она силилась узнать голос, но не могла..
- Сашенька, это тетя Тося…
Боже мой, не может быть! Сколько же времени прошло?! Она не видела ее и не слышала …с того времени, как..
- Тетя Тося, как Вы меня нашли?!
- Нашла, как видишь. Хоть и пришлось потрудиться. Подключила внуков. Они у меня асы.
- Да, много времени прошло. Жизнь нас раскидала.
- Или кто-то не захотел общаться. Сказали со старческой обидой и прямотой на том конце провода.
Но она промолчала. После всего происшедшего ей было тяжко это вспоминать. Удалив из окружения старых знакомых матери, она постепенно стала все забывать. Ее захватила совсем другая жизнь. И тут…
- Как Вы живете, тетя Тося?
- Ничего… живу еще…старая, правда, стала. За восемьдесят уже. Но на дачу по-прежнему езжу.
- Все на том же «Москвиче»? Пошутила Саша.
- Некому больше на «Москвиче» - два года уже как некому…
Хотя это было ожидаемо и логично, но все-таки…. хороший был мужик, дядя Коля…
- Ты то как там, Саша?
- Да нормально все, собрав в кулак волю и «сделав веселый голос» Саша попыталась сделать вид что у нее все хорошо и лучше и быть не может.
- Дочь у меня в Майами, замужем за американцем, двое внучек. Я тоже вышла на пенсию, живу за городом.
- А чей-та ты в такую даль забралась? Или муж тоже на природу захотел?
Значит, про развод не знает. Ну и не нужно ей про это знать.
- Муж у меня умер. Смерть мужа, как ни странно, в этом случае пошла на пользу – промелькнула в голове циничная мысль.
- Ой, бедная ты…значит, тоже вдова? Охх, тяжкое бремя вдовье. Ну и правильно сделала, что место жительства сменила. Чего в старых стенах торчать и прошлое бередить. На новом месте лучше. А приезжай ко мне на дачу! Хоть с ночевкой! Там у меня все обустроено. Семья большая, мужчин много. И Николай мой рукастый был, сама знаешь. И сыновей к этому приучил и внуков. Все бабке обустроили. Даже полив автоматический. Сижу в этом… как его.. в шезлонге и только радуюсь. Ну и по осени, как всегда урожай обрабатываю. Но и тут невестки помогают. Пять баб на хозяйстве.
Только чужой дачи мне не хватало.. с тоской подумала Александра, да еще как начнут вспоминать…
- А как там ваша третья подруга, Людмила, поживает? Решила она быстро перебить Антонину.
- А ты не в курсе, значит? Хотя, откуда тебе знать. Это ж было… даже не могу вспомнить.. сколько лет назад…в общем, допрыгалась Людка. Как Союз развалился, занялась какими-то махинациями, она ж всегда авантюристкой была. Сначала за границу за товаром моталась. Обчистили ее бандиты пару раз… Завязала, не понравилось. А потом…какими-то финансовыми махинациями заниматься стала. Мужик у нее новый появился. Быстро ее от нас отвадил. Звонить почти перестала. А потом…нашли трупы ее и мужа в лесу. Полуобгорелые. Еле опознали. Я не поехала. Не смогла бы. Подруги ее с последней работы ездили. С кем она еще дружила. Виновных так и не нашли. Видимо, какому-то бандиту дорогу перешли. Помнишь, какие тогда годы были.. лихие!
Саша потерянно молчала в трубку. Какой ужасный конец! Хотя, если учесть, что случилось с ее матерью, эта Людкина афера с «профессорскими дочками»..странно, что Людмилу не посадили или не прибили еще во времена СССР. Как она раньше никуда не вляпалась?
- А муж ее бывший, хоккеист Серега, в свой город уехал. Продолжала между тем Тося: - Женился. Даже детей родить успел. Но на похороны не приехал. Только деньги прислал.
Александра опустилась на стул. Все умирают. В таком возрасте, как сейчас тетя Тося, может и Людмилы уже бы не было бы на свете, но такой конец…
- А ты то на могилке у матери давно не была? Этот вопрос кинжалом врезался в сердце.
Хоть она и ждала его, но…
- Была недавно. Ей удалось сказать это ровным голосом.
- Да вот тоже судьба у твоей матери… Наверное, старушка думала, что Саше тоже хочется об этом поговорить. Пока Александра лихорадочно думала, как закончить разговор, та продолжала рассуждать: - Сначала я так радовалась, что она этого.. Гогу своего встретила. Вроде как любовь на всю жизнь. Так долго искала, и… Как мы с Николаем на свадьбе радовались…пока она однажды ночью на такси к нам в синяках не приехала…
Александра прекрасно помнила самый первый случай. Она была в стройотряде. Вернувшись поняла, что прежней жизни уже не будет. На звонок дверь никто не открыл. Пришлось лезть за ключом. В квартире было тихо…. и как-то страшно…вечерело, но света не было. На вопрос Саши, кто есть дома из комнаты матери раздался ее тихий голос.
Был воскресный, но совсем еще не поздний вечер. Мать лежала в постели. В полной темноте. Телевизор был выключен. И какой-то странный, противный запах был в квартире…Саша удивилась, встревожилась. Мать ответила, что приболела. Вот и лежит. А Георгий поехал к приятелю. Так врача вызвать надо! Саша засуетилась, включила свет и…обмерла. На лице матери, под глазом красовался огромный синяк. Губа распухла. У изящного прикроватного столика, на дорогом ковре, валялась пустая бутылка из-под водки.
- Ойййй…… Саша потерянно опустилась на стул: - Маам, что случилось?!
Ее строгая, но любящая и такая энергичная мама… лежала на кровати, приподнявшись на локте и слегка покачиваясь, в разорванном дорогом халате, со спутанными волосами… и багровым «фонарем».
- Понимаешь, Сашенька… мы поскандалили. Сильно. Ну, вот и…
- Ой, мамочка, на глаза Саши навернулись слезы.. тебе же, наверное больно?!
Она кинулась к ней, хотела обнять… и отшатнулась невольно – от матери нестерпимо несло перегаром. Вблизи глаза были мутными от выпитого..Но это была еще ее любимая мама. Саша снова попыталась ее обнять, но мать оттолкнула ее и .. пьяно икнула…
- Я сама была виновата, не надо было с ним так говорить. Знаю же его характер. Откинувшись на подушки, продолжала еле слышно лепетать она заплетающимся языком.
Тогда Саша не нашлась, что сказать. Теперь, с высоты своего опыта жизни, она понимала, что виноватыми у Гоши были все, кроме него самого.
- А по какому поводу? Саша подняла с пола пустую бутылку.
- Понимаешь, была годовщина смерти его отца…надо было помянуть…
- И что ты теперь делать будешь?
- Пока возьму больничный. Он уехал к себе, в свою комнату. Все ругаются. У всех это бывает.
- Но не у всех проходит. Вырвалось у Саши.
Она повернулась, чтобы уйти к себе. Мать неожиданно проворно схватила ее за руку: - Сашка, прости меня, я самой себе противна… никогда у меня такого в жизни не случалось. Я возьму себя в руки, ты меня знаешь. Почти трезвым голосом сказала она: - я ….и тут она, наклонилась и поцеловала руку дочери. Саша бросилась к ней, они обнялись и долго, сидя в темноте, плакали…
Тогда мать действительно взяла больничный. Приехавшего через неделю Гошу узнать, как тут живут без него, просто выставила из квартиры. Не разговаривала с ним месяц. Саша радовалась: теперь он исчезнет и все пойдет по-старому. И мать еще встретит достойного человека.
Но однажды, придя с учебы, услышала громкие голоса на кухне и с порога бьющий в нос тот самый запах…
В дверном проеме кухни возникла высокая, покачивающаяся фигура Гоши.
- Аааа..Сашка! Пришла.
- я Вам не Сашка!
Он внимательно смерил ее недобрым взглядом: - Хорошо, Александра. Ужинать будешь?
- Нет.
- Как хочешь. Равнодушным тоном сказал он. И снова ушел на кухню.
Она прошмыгнула в свою комнату и без сил повалилась на кровать. Надо было что-то делать. Но что?
С тех пор в доме поселился страх. Мать еще возглавляла комбинат довольно долго. Но ей приходилось все чаще замазывать синяки, приходя на работу.
Поначалу, после свадьбы, Гога вел себя вежливо. Старался. В доме все перечинил. Стоял в очередях за продуктами. Носил букеты. Потом пыл его любви стал угасать…или сам Гоша стал угасать – кто разберет. Цветы уже дарил с хмурым выражением лица на День рождения или на 8 марта – не чаще. Как будто одолжение делал. На осторожный ее вопрос, а не полагается ли любимой женщине дарить цветы и подарки почаще, отвечал, что это все мещанство, подарки и цветы признаками любви не являются. И вообще молода еще, замечания делать. Все чаще стал валяться на диване, придя с работы. Но от жены требовал горячих ужинов.
И снова на Сашин резонный вопрос, ведь работают то оба, почему он хотя бы не почистит картошку, пока придет с работы мать, отвечал, что ее директором быть никто не заставляет. И вообще, ради любимого мужчины можно было и на уступки пойти: найти работу попроще и дома бывать почаще. Было бы время любимому мужу готовить и за домом следить. Саше хватило ума не продолжать дальше этот разговор. Скорее всего, так бы и случилось. Под неодобрительным кряхтением мужа и его злыми взглядами мать, в конце концов, сдалась бы. Ушла бы куда-нибудь мастером и начала бы в байковом застиранном халате делать Гоге закрутки и варить борщи. А он бы руководил со знанием дела процессом. За рюмкой водки.
После свадьбы быстро выяснилось, что научные сотрудники института, устроившие тот показательный осенний пикник, Гошиными друзьями не являются. Он и правда был чудо-мастером, которому многие в институте были обязаны успешными диссертациями. И в благодарность за помощь поучаствовали в «спектакле», так хорошо Гошей срежиссированным. Еще в институте все Гошу жалели, когда от него ушла жена. И радовались Катерининому появлению. Потому что, разведясь, Гоша начал пить. На работу ходил. Но шатаясь и с жутким перегаром. Начальство терпело из последних сил. Бывшая Гоши, и правда, начала делать хорошую карьеру и с ним развелась, когда Гошу это не устроило. Но он благоразумно умалчивал, что развод состоялся, когда он пытался ее от этого отговорить. Кулаками. Дело чуть не дошло до суда. Вступился какой-то Гошин дальний влиятельный родственник. Замял. Да и пострадавшая жена к тому времени остыла. Не стала сажать «бывшего», пожалела. Однако выводы сделала. И быстренько с Гошей развелась. Струсивший Гоша тихо дал разменять общую жилплощадь, «великодушно» оставив жене квартиру, а сам «благородно» отбыл в комнату в коммуналке. О чем хвастался Катерине, опустив ненужные детали.
Развал СССР ускорил процесс превращения Катерины в домохозяйку с борщом. Как, наверное, того и хотел Гоша. Сначала развалилась его контора. Он стал совсем беспробудно пить, винил во всем происшедшем исключительно окружающих. Слушать Гошин пьяный бред старые знакомые и товарищи не желали. Зато новые собутыльники за купленной Гошей бутылкой, охотно поддакивали. Саша видела, как страдала мать. Как вымученно улыбалась, приходя с работы в замызганную квартиру с кучей пустых бутылок, ставя на стол горячий ужин мужу и его собутыльникам. А Гоша хвалился, что директор комбината собственноручно наливает ему суп и игриво шлепал Катю по заднице. Пока однажды этот игривый шлепок не достался Саше. У матери болела голова. Она попросила, Саша пожалела. Ритуал был всегда одинаков: Гоша получал тарелку супа, всем рассказывал, кто такая его жена, шлепал ее по заднице и после этого его собутыльники, также сожрав по тарелке и выпив «на посошок», удалялись. В этот раз все пошло не по плану. Полная тарелка горячего супа оказалась у Гоги на голове, а его «друзья» не став дожидаться добавки, мгновенно ретировались.
- Да ты.. да ты кто такая тут?! Как смеешь?!!!
- Я тут прописана. А вот Вы – никто. Не работаете уже полгода. Едите за чужой счет. И не пора ли вам умотать в свою коммуналку?
Гога медленно поднимался со стула.. глаза его начинали мутнеть от бешенства.
- Хотите сесть в тюрьму? Мы будем рады от Вас избавиться.
Этот вопрос, заданный Сашиным тихим голосом, быстро его протрезвил.
Шумно втянув ноздрями воздух и пробормотав невнятное «посмотрим, кто куда поедет» Гога двинул в комнату матери. Ночью нее разбудила возня за стенкой и ее сдавленные крики. Не став дожидаться финала, Саша вызвала милицию. Так Гога впервые сел на 15 суток. Вернулся тихим, хмурым, ходил по квартире чернее тучи, ее не замечал, но и не приставал более. Потом почему-то съехал к себе.
Начиналось лето, Саша защищала диплом. Предстояло искать работу и вступать во взрослую жизнь. И проблемы семейные начали отходить на второй план.
Пока однажды мать не пришла с работы как-то очень рано. Зашла к ней в комнату. И сказала, что будет серьезный разговор. Села на стул напротив сидящей на диване Саши. Опустила глаза, не встречаясь взглядом с дочерью. У Александры внутри все сжалось.
- Понимаешь, Сашка. Тут такое дело.. Я, наверное, скоро уйду с работы. Комбинат закрывают. Не нужен. Старые кадры.. тоже особо никому не нужны. Да и вопросы ко мне были последнее время…Ты знаешь – почему. Георгий Иванович тут с тобой больше жить не хочет. Не ладит он с тобой…прошу тебя…оставь нас. Ты уже взрослая, пора начинать жить самостоятельно. Он согласен уступить тебе свою комнату. А потом мы постараемся помочь тебе с квартирой, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Я так люблю его. Это мое долгожданное счастье…
- Зачем тебе это счастье?! Какое это, на фиг, счастье?! Вырвалось у Саши.
Мать, глубоко вздохнув, взяла ее за руку:
- Понимаешь, дочка…ты родилась уже в Москве. Моих родителей не видела – к моменту твоего рождения мама моя сильно болела. Отец пришел инвалидом с войны. Умерли рано: она от болезни, он - от ран…но.. они очень любили друг друга.
- Я все это знаю, прервала ее Александра.
- Не все. Отец сильно пил, и поднимал на мать руку. Я часто ночевала у соседей, пока ее старшая сестра не забрала меня к себе в райцентр. Мать его жалела, не уходила. Пока не заболела сама. Очень помогал тогда мамин двоюродный брат, тот самый профессор Тихомиров. Помнишь, я тебе о нем говорила? Мне до сих пор перед ним стыдно..после этой истории с вечеринкой он с женой прекратил со мной общаться. На них в доме все стали показывать пальцем, что «устроили притон».. Да еще Людмила начала свои жалобы строчить во все инстанции. О том, что совратили, а как всплыло – где совратили… в общем – дядя тогда чуть не лишился поста. И сильно во мне разочаровался.
- А зачем ты на все это повелась? У тебя что – своей головы не было? Недоумевала Саша.
- Была, но… понимаешь.. я деревенская девчонка – только приехала в столицу.. а Людмила жила тогда в общежитии уже два года. Почти столичная жительница! Она себя всегда подать умела – ты знаешь. Я ей в рот смотрела. Но не совсем, конечно, в рот.. но прислушивалась.
- Я вообще не понимаю твоей дружбы с тетей Тоней и с Людмилой. Ты – директор комбината, общаешься с людьми на самом верху, а тут – эти…маляр и химчистка…
- Александра! Строго прервала ее мать. Хорошо судить о людях, учась в престижном институте и живя в хорошей квартире! Ты, к сожалению, не знаешь своих корней. А я свое деревенское голодное детство хорошо помню! Как копали мерзлую картошку. Как за счастье была каждая конфетка. И как выручали друг друга в деревне. Только эта взаимовыручка и помогла тогда выжить. Мое поколение привыкло ценить все это. И все блага, которые сейчас имеем и старых друзей. Твоя семья – это твоя поддержка. А они мне почти как семья – столько лет вместе.
- Да уж.. семья и поддержка.. чуть было не сказала Саша, но решила промолчать.
- Ну, вот и … в общем что было – то было. Теперь уже поздно жалеть. Зато у меня есть ты. И мой комбинат. Я сделала карьеру и ..
- И теперь готова всего лишиться: и карьеры и дочери. Горько заметила Александра.
- Подожди.. я не договорила..когда я приехала на похороны отца – мать уже еле ходила. На поминках я также стала ее упрекать, что жила с пьяным чудовищем, что не уважала себя. Но она посмотрела на меня каким-то особым, светящимся взглядом и сказала: - Дочка, ты не знаешь, каким он был до войны. Самым веселым на деревне. Как меня любил, как баловал. Я в нем души не чаяла. Подруги завидовали. Война – страшная вещь… Не все живыми с войны приходят. Но иногда возвращаются мертвые. Видела я, как он мучается, как боль свою - и в душе и в теле - водкой заливает…такое никогда не забыть. Каждый из нас свой крест по жизни несет. Он свой нес. А я – свой, рядом с ним. На все была согласна, лишь бы был живой и рядом. Когда у тебя будет свой муж помни: какое счастье, когда он с тобой. И какое горе, когда ты одна. Я землю готова рыть, лишь бы вернуть его. Но не вернуть человека с того света. Помни.
Но сейчас мирное время – хотела возразить Саша, но посмотрев на мать… поняла, что это почему-то бесполезно.
Она попыталась выяснить дальше у матери, почему ее счастье заключается в синяках. И каким образом они собираются помочь ей с квартирой. Собирая бутылки? Но мать молча, потерянно сидела перед ней, опустив глаза в пол.
Наконец она поняла, что заканчивать тяжелый разговор придется ей:
- Спасибо, мама. Но комната твоего мужа мне не нужна. Через месяц я выхожу замуж. Муж получил контракт на работу в Швейцарии. Мы уедем на несколько лет.
На лице матери отразилась целая гамма чувств.
- Замуж?! А почему ты мне не сказала? А когда свадьба? Надо подготовиться… Она засуетилась..
Саша наблюдала молча, сердце рвалось на части.
- Мама, он из семьи дипломатов. Очень уважаемая семья.
На мгновение Катерина стала той мамой, которую помнила Саша:
- Ну и у нас семья не хуже. Помогу, все сделаем отлично. Когда ты нас познакомишь? Начала она и осеклась, встретившись с ней взглядом.
- Прости, но я не буду знакомить вас, мама. Мы с женихом договорились, что ты переехала на другой конец страны по работе вместе с мужем. И быть на свадьбе не сможешь. Надеюсь, ты понимаешь – почему?
- Да, да… сникла Катерина, опускаясь обратно на стул.
- Сашенька, но ведь я твоя мать.. и мне бы хотелось.
- Ты только что предложила мне покинуть мой родной дом, объяснив, что отныне у меня своя взрослая жизнь, а у тебя – другая семья.
Эти слова дались ей нелегко. Она все ждала, когда мать бросится к ней, начнет умолять и плакать, будет просить о прощении…но та, опустив голову, покорно встала и вышла из комнаты.
Саша плакала всю ночь.
В отчаянии она тогда даже позвонила своему отцу. После того, как он возник в ее жизни, они иногда встречались. Он водил ее на телевидение, приносил автографы знаменитостей. Мать не препятствовала. Только тихо сказала однажды, что это до первой трудности в ее жизни. И оказалась права: после Сашиного рассказа о происшедшем «папаша» тут же заголосил что «знал, что так выйдет с ее матерью, потому на ней не женился» и чтобы Саша к нему с такими разговорами больше не лезла - «она уже взрослая, должна свою жизнь устраивать сама и вообще он скоро женится». Он и правда скоро женился на какой-то грозной, авторитетной даме. Она как-то раз видела их мельком в ГУМе: постаревший, потерянный и даже ставший ниже ростом, Рудик покорно семенил за корпулентной дамой. Как болонка на поводке за хозяйкой.
И она переехала в большую квартиру родителей жениха. Вернувшаяся как-то с работы мать застала пустую квартиру и записку на кухонном столе. Адреса Саша не оставила. На свадьбе сказали, что отец Александры с ее матерью в разводе и связь с семьей не поддерживает, а мать переехала на другой конец страны.
Вместе с развалившимся Союзом развалился и химический гигант, которым руководила Катерина. Она ушла с работы, но куда…Александра не знала, чем она теперь занимается. Из сытой и дорогой Швейцарии часто звонить было дорого. И долгие беседы тоже влетали в копеечку. Живы? Здоровы? Ну и ладно.
Первое время мать по телефону общалась довольно бодро. Когда брала трубку. Когда бывала трезвой, как поняла потом Александра. Потом телефон перестал отвечать. Александра позвонила соседям. Те сказали ей, что квартиру мать продала, а куда уехала – неизвестно. Они были рады, скандалы, пьяные драки им надоели. Это был еще очень приличный дом.
Ей пришлось поднимать на уши милицию и все свои связи, пока они с мужем не нашли, наконец, мать и Гошу в грязном деревянном бараке на окраине Подольска. И в очередной свой приезд на родину поехали ее навестить. Дверь Саше открыла худая, сгорбленная женщина с мертвым взглядом. В застиранном байковом халате и линялой ситцевой косынке на грязных волосах. Саша с трудом узнала мать.
- Сашенька! Доченька моя!!! Глаза ее вспыхнули. Как же я рада тебя видеть!
Мать кинулась обниматься прямо через порог, пахнуло стойким перегаром. Саша, отшатнувшись от материнских объятий, в ужасе вцепилась в руку мужа. Но деваться было некуда. Вошли. Тусклая лампочка под потолком. Крашеные полы. Бесконечно длинный коридор с дверями, теряющимися в темноте…
Одна из дверей приоткрыта.
- Вы проходите, проходите! Суетилась мать.
- Георгий Иванович на работе, на сутках. Только завтра будет.
- Как я рада! Гости дорогие! Сколько лет не виделись! Сейчас картошечки сварим.. огурчиков. Саш, ты привезла?
- Чего? Не поняла Саша. И тут до нее дошло.
- Нет. Не принесла. Мы не пьем.
- Ааааа...понятно. Мать сразу сникла. Ну, тогда чайку. Сейчас поставлю.
Отсутствие Катерины дало Саше возможность рассмотреть обстановку. Все было предсказуемо: старые обои, продавленный диван, подслеповатый телевизор, шкаф и стол. Да больше бы сюда и не влезло. Все пока чистое, но давно уже не новое.
Стоп! Но ведь они продали квартиру! А где же деньги за все это?
- Мы квартиру продали. Нам не нравилось там. Тут воздух чище, загород. Ничего приличного из квартир пока не нашли. Вот, пока тут живем. А деньги за квартиру Георгий Иванович на книжке держит.
- Я пойду прогуляюсь, осмотрюсь. Подал голос после долгого молчания муж. Понимал, что им надо поговорить.
- На какой книжке он держит деньги, мама? Ты хоть понимаешь, что он тебя обокрал?
- Ну, почему ты на него наговариваешь?! У нас с ним семья, все общее! Что нам делить?! У Гоши неладно со здоровьем. Много на врачей тратим. Да и я не молодая уже. Тоже болячки появились.
«- У вас только одна болезнь». Подумала, но вслух говорить не стала.
Саша не могла сдерживаться, слезы готовы были хлынуть из глаз. Она молча смотрела на мать. Видимо, та сама прочла в ее глазах все, что не было сказано. И тут глаза матери, как в прежние времена, сверкнули огнем.
- Саша, знаешь, что…я, конечно, много ошибок совершила в своей жизни. И до сих пор продолжаю совершать. Но это моя жизнь. И меня в ней все устраивает. Я своего счастья долго ждала. Я люблю своего мужа. И не брошу. Он без меня пропадет. А я без него жить не могу. Ну а ты уже сама на ногах стоишь крепко и в моей руке не нуждаешься. И престижная работа, и квартира в центре и благополучный муж. Ты…не приезжай больше к нам. Если что – я тебе сама как-нибудь позвоню. Уж мы будем тут доживать, как можем.
Саша молча встала, поцеловала холодную щеку матери, повернулась и вышла из комнаты, закрыв дверь. Больше мать она не видела. Через два года ей позвонили из полиции: в пьяной драке Гоша зарезал мать.
Сашу на похоронах поразил ее вид: в гробу лежала совершенно седая, сухонькая старушка с очень светлым, спокойным выражением лица. «- Отмучилась» - сказал кто-то рядом.
Уважаемые читатели! Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить очередную публикацию.
Также обращаю ваше внимание, что на канале выложены большие тематические подборки: 1. Фанфиков, 2. Рассказов, 3. Статей про кино.
Все доступно для чтения.
Если вам нравятся публикации на канале его можно поддержать финансово, прислав любую денежную сумму на карту: 2200 3001 3645 5282.
Или просто нажать на кнопочку «поддержать (рука с сердечком)» справа в конце статьи.
Заранее вас благодарю!
Ну, или хотя бы поставить лайк) Вам не сложно, а автору – приятно ;)