Продолжая серию рассказов о судьбах генералов Кавказской армии П. Н. Врангеля, нельзя обойти вниманием личность Николая Эмильевича Бредова — одного из участников боев за Царицын в июне 1919 г.
У каждого белого офицера была своя история жизни, свои убеждения, свои принципы. Не все были монархистами (к примеру, главнокомандующий Вооруженными Силами Юга России А. И. Деникин был противником самодержавия и убежденным сторонником конституционного строя. Собственную власть считал переходной фазой к народовластию, т. е. демократическому государственному строю). И честь понималась многими по-разному (скандально известный казнями тысяч мирных жителей в Майкопе генерал В.Л. Покровский). Но судьба каждого из них по-своему интересна.
Значительное место в экспозиции Мемориально-исторического музея отведено участникам Белого движения, воевавшим под Царицыном в период Гражданской войны. Среди них есть и генерал Николай Эмильевич Бредов, которому в этом году исполняется 152 года.
Он родился 15 ноября 1873 года. Участвовал в 3-х войнах: русско-японской, Первой мировой и Гражданской. Из российских дворян немецкого происхождения, по вероисповеданию — лютеранин. Как многие царские офицеры, получил блестящее образование. Окончил 1-й Московский кадетский корпус, 2-е Константиновское училище, Николаевскую академию Генерального штаба. С мая 1904 г. — на Маньчжурском фронте. За участие в русско-японской войне награжден орденами Св. Станислава и Св. Анны 4-й и 3-й степеней с мечами и бантом, 2-й степени с мечами, орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом, Золотым оружием. «За боевые отличия» был произведен в полковники. В Первую мировую — командир 166-го пехотного Ровненского полка. В 1915 г. произведен в генерал-майоры и награжден орденом Св. Георгия за командование полком в 1914–1915 гг.
Октябрь 17-го генерал-лейтенант Н. Э. Бредов встретил в должности командира 21-го армейского корпуса русской армии. По информации из книги «Симон Петлюра» украинского историка Виктора Савченко с апреля по ноябрь 1918 г. генерал Бредов был на службе у гетмана Скоропадского в «Украинской державе». В российской исторической литературе этот период жизни Николая Эмильевича не освещен. Но, вероятно, не случайно вместе со своим братом Федором Эмильевичем он вступает в Добровольческую армию только в конце 1918 г.
13 июня 1919 г. Н. Э. Бредов утвержден в должности начальника 7-й пехотной дивизии (в составе Кавказской армии генерала Врангеля), с которой вошел в Царицын. Дивизия Бредова при поддержке бронепоездов одной из первых вошла в город с юга. В июле дивизия была переброшена в Добровольческую армию.
Генерал П. С. Махров, встретившийся при погрузке дивизии с Н. Э. Бредовым, так описывал его: «Это был очень симпатичный человек и отличный генерал, имевший репутацию боевого храброго офицера, выше среднего роста, красивый, стройный, прекрасно сложенный, с чисто военной выправкой, одновременно он был подвижен и спокоен».
П. Н. Врангель был огорчен тем, что вынужден был отдать прекрасно вооруженную, обеспеченную английским обмундированием, с хорошим личным составом и отличными боевыми качествами дивизию сразу же после взятия Царицына.
Генерал Н. Э. Бредов участвовал во взятии Полтавы (16.07.1919), Киева (18.08.1919), Чернигова (28.09.1919). После оставления Киева в декабре 1919 г. возглавил Киевскую группу войск, находившуюся в подчинении главнокомандующему Новороссией генералу Шиллингу. По замыслу генерала Шиллинга группа генерала Бредова должна была отходить на юг с тем, чтобы прикрыть Крым и войти в связь с ядром Добровольческой армии. Однако, получив новый приказ о прикрытии Одессы, бредовцы не смогли погрузиться в Одессе на корабли из-за дезорганизации и отсутствия угля. 23 января 1920 г. генерал Шиллинг приказал группе генерала Бредова и 2-му корпусу генерала Промптова, под общим командованием генерала Бредова, оставить Одессу и отходить в Бессарабию. Так начинается «Бредовский поход» — один из драматичных и интересных для нас эпизодов Гражданской войны.
За датами и событиями биографии трудно разглядеть личность, человека. И здесь огромную помощь оказывают воспоминания его соратников. В частности, начальника штаба группы войск генерала Бредова, участника Бредовского похода Бориса Александровича Штейфона.
Он так характеризует личность командующего: «Молодой еще, 46-47-летний генерал Бредов, солдат в лучшем значении этого слова, с большой волей и с редкой трудоспособностью, твердой рукой вел свои войска. Удивительно скромный в частной жизни, генерал Бредов был чрезвычайно доступен и прост в обращении. Эта приветливость и не наигранная, а действительная готовность принять близко к сердцу интересы всякого создали в свое время, в Киеве, популярность молодому генералу».
Генерал Б. А. Штейфон вспоминает о событиях Бредовского похода: «Обстановка для генерала Бредова была ясна. Он заботится только о чести армии и настаивает, чтобы англичане добились почетного для войск перехода румынской границы и скорейшей затем переброски наших войск опять в Россию для продолжения борьбы… Едва ли он подозревал, что, выходя из штаба, он вышел на тяжелый крестный путь!.. По прибытии в Тирасполь выясняется, что там никаких складов продовольствия или иных запасов нет… Находившиеся в Тирасполе русские пограничники докладывают, что о переправе наших войск в Румынию они ничего не слышали и никаких приготовлений на противоположном берегу не замечали. Это несколько озадачивает генерала Бредова, но он остается спокойным, памятуя заверения об английских гарантиях, полученных им от генерала Шиллинга. Все же отсутствие интендантских складов и подозрительное спокойствие на румынском берегу являются сюрпризом неприятным. Генерал Бредов идет к месту бывшего железнодорожного моста через Днестр и тоже узнает от румынского офицера, что никаких распоряжений о приеме русских войск не имеется… Телеграммы, адресованные генералом Бредовым румынским властям, вплоть до короля, остаются без ответа. Ответ, впрочем, был, но малоутешительный: ночью румыны прорубили вдоль берега лед и, таким образом, достаточно надежно отгородились от нас водой. Заметно было и усиление войск на противоположном берегу. На пустынных ранее дорогах появились разъезды и зачернели подозрительные точки: пулеметы. Между тем, согласно приказанию, войска стягивались к Тирасполю и заполнили собою и своими обозами пространство, насколько можно охватить глазом. Бесконечной серой лентой вытянулись бронепоезда… Начинает ощущаться недостаток продовольствия. „Украинки“ не в ходу, население их не берет. Нервность войска усиливается. К вечеру 28 января положение становится грозным. Большевистское полукольцо все более сжимается. От всякого пустяка может вспыхнуть паника. В войсках начинается брожение: „Завели в мешок, а теперь бросают…“. Всей этой массе полуголодных, с расшатанными нервами людей надо найти „виновного“. Кто виноват? Конечно, начальники. Разве толпа разберется в том, что генерала Бредова самого послали на Голгофу? Начальник штаба получает секретные сведения, что в частях обсуждаются предложения арестовать генерала Бредова, старших начальников, чтобы ценою выдачи их большевикам добиться милости у победителя… На военном совете генерал Бредов повторяет начальникам то, что он от них и раньше не скрывал: продовольствия нет, денег нет, положение тяжкое. Однако надо найти достойный выход. После недолгих обсуждений, под гул уже близких орудийных выстрелов, принимается решение: 29 января начинать переправу на румынский берег, а если румыны будут препятствовать, то на силу ответить силой. Решение это несколько подбадривает войска, но мало удовлетворяет и генерала Бредова, и наиболее энергичных начальников. Генерал Бредов не мог не сознавать, что переправа, конечно, удастся, но произойдет с боем и войска ожидает уже позорный плен. В его душе зрело, по-видимому, иное решение, ибо, оставшись после окончания совета наедине со своим начальником штаба, он стал рассматривать по карте пути вдоль Днестра на север, в сторону Польши».
Вследствие отказа Румынии пропустить русские войска, части генерала Бредова в ночь на 30 января начали движение тремя параллельными колоннами на север вдоль реки Днестр. На правом фланге, составляя боковой авангард, шли конные части; в середине — пехотные дивизии и слева, непосредственно вдоль Днестра — обозы. Отряд Бредова сопровождал обоз с 7 тысячами больных и беженцев. Англичане подвели Деникина, который был уверен, что с союзниками вариант отступления в Румынию согласован.
Штейфон пишет далее: «О поляках у нас имелись тогда скудные сведения. Мы знали, что они воюют с большевиками, но где их войска, этого никто не знал… Ввиду близости большевиков выступление отряда было назначено ночью, в полной тишине, с соблюдением всех мер охранения… В эту ночь генерал Бредов был особенно серьезен и сосредоточен. Он понимал всю тяжесть задуманного похода, а его чуткая совесть сознавала, какую тяжелую нравственную ответственность он возложил на себя.
…Тифозных везли на подводах, укрывая их, насколько возможно, одеялами, полушубками. Строгой изоляции, конечно, не было, да ее и невозможно было установить на ночлегах, где каждый аршин теплого места был дорог… В медикаментах и в перевязочном материале ощущалась острая нужда…
Близость железной дороги давала большевикам возможность быстро подвезти свои силы в любой пункт и опрокинуть нас в Днестр. И эта угроза висела над нами в продолжение долгих дней похода. В полном смысле слова мы все время находились в мешке, в котором ограниченность места не допускала маневра, а несколько тысяч больных и беженцев сильно связывали боевые действия».
Через 14 дней тяжелого похода части Бредова вышли 12 февраля 1920 г. к местечку Новая Ушица, где встретились с польскими войсками. Некоторое время они занимали самостоятельный участок фронта против Красной армии, а в конце февраля были разоружены и отправлены в Польшу, где размещены в бывших немецких лагерях для военнопленных (Пикулице под Перемышлем, Дембия под Краковым и в Щалкуве). В августе 1920 г. переброшены в Крым.
В начале похода численность войск в отряде составляла около 23 тыс. солдат и офицеров. В Крым вернулось около 7 тыс. бредовцев. Большинство погибло от эпидемии тифа, в том числе и в польских лагерях. Некоторое количество участников похода пожелало остаться за границей. Кроме того, часть этнических украинцев поляки перевербовали в польскую армию.
Генерал П. Н. Врангель, сменивший на посту главкома Вооруженных Сил Юга России А. И. Деникина, проявил личную заинтересованность в возвращении бредовцев.
В своих «Воспоминаниях» он пишет: «Я предписал всем нашим военным представителям принять все зависящие от них меры для направления в Крым всех боеспособных офицеров и солдат… За несколько дней до моего приезда в Феодосию прибыла часть наших войск, отошедших зимой 20-го года под начальством генерала Бредова из Одессы в Польшу и там интернированных… В Польше они находились в ужасных условиях. Содержались в тесных лагерях, раздетые, почти не кормленные. Объехав грузившиеся войска, я смотрел прибывших „бредовцев“. Сердце сжималось от боли. В лохмотьях, босые, некоторые в одном грязном нижнем белье… прибывшие части должны были, отдохнув, одевшись и подкормившись в Феодосии, идти на пополнение частей 2-го корпуса».
В Крыму 7 тысяч бредовцев влились в Русскую армию, а генерал Бредов оставался в резерве командующего армией генерала П. Н. Врангеля.
В ноябре 1920 г. с частями Русской армии покинул Россию навсегда. Из Турции с семьей переехал в Болгарию. В феврале 1922 г. генерал Врангель приказом № 206 «В воздаяние верности долгу и понесенных тяжелых трудов и лишений чинами частей отряда Ген.-Лейт. Бредова с 30 января по 12 февраля 1920 года…» установил знак отличия за зимний поход от Тирасполя в Польшу. Этим знаком были награждены чины, прошедшие весь путь Бредовского похода и интернированные в Крым в составе своих частей. Знак носился при всех формах одежды на русской национальной ленте на груди, левее всех степеней Георгиевского креста и Георгиевской медали, знаков отличий за 1-й Кубанский, Дроздовский и Екатеринославский походы и правее прочих знаков отличий и медалей.
В 1930-х годах и во время II мировой войны Н. Э. Бредов занимал должность заведующего Русского инвалидного дома при Шипченском (Шипкинском) мужском монастыре в деревне Шипка (Болгария), в котором проживало около 200 наших беженцев, в т. ч. донских казаков.
28 октября 1944 г. Болгария подписала в Москве Соглашение о перемирии с государствами антигитлеровской коалиции. Согласно статьям Соглашения, все физические лица, сотрудничавшие с Германией и её союзниками во время войны, передавались в ведение Союзнической контрольной комиссии (СКК). Но советские органы контрразведки СМЕРШ, не дожидаясь подписания в Москве этого документа, начали «охоту на ведьм». Наряду с русскими эмигрантами, служившими в военных частях гитлеровской Германии и её союзников, в списки, составленные советскими контрразведчиками, были включены и лица, не имевшие ничего общего с фашизмом. Небольшая часть русских эмигрантов, включённых в вышеуказанные списки, была насильственно репатриирована в СССР, где подверглась репрессиям. Николай Эмильевич Бредов в 1945 году был арестован СМЕРШем и исчез. Дальнейшая судьба его неизвестна. Как считают некоторые исследователи, он был вывезен в СССР и, вероятно, погиб в лагерях.