— Ты с ума сошёл?! — Лена влетела в мою квартиру так быстро, что я едва успел отступить в сторону. Рядом с ней протиснулись её близнецы, оба десятилетние шкеты, которые тут же побежали в гостиную, ведя себя так, будто они здесь живут.
Следом появился Стас, Ленин муж. Насупленный, с потухшим взглядом, он громко хлопнул дверью и покосился на меня сверху вниз:
— Давай начистоту, Артём!
Я невольно сжал зубы: знал, что визит сестры и её супруга не предвещает ничего хорошего. Наследство, деньги, долги — одни и те же вопросы уже два месяца отравляли нам жизнь. Хоть в суд подавай. И, похоже, они серьезно настроились заняться именно этим.
— Может, вы для начала хоть разденетесь? — попытался отшутиться я, но сразу понял, что никто не собирается шутить.
Лена, снимая куртку и бросая её на стул в коридоре. — Почему ты решил, что можешь один пользоваться всем, что осталось от отца?
— Лена, успокойся. Отец и сам не раз говорил, что квартиру записывает на меня. Ему казалось, что в столице мне нужны будут собственные квадраты, чтобы учиться, жить, развиваться... Он оформил документы, когда я ещё учился в институте. Ты же знала.
— Знала, да не думала, что всё так выйдет, — она скрестила руки на груди. — Ему казалось, что ты, как человек с перспективой, потом сможешь не забыть про свою сестру.
— Не забываю. Я вон маме помогаю, к тебе приезжаю, когда звоните. — Да и тебе я пару раз переводил деньги, не так ли?
— Пару раз! — воскликнула сестра. — А у меня двое детей, мне нужны не разовые подачки, а стабильная помощь от близких!
— «От близких» — это значит от меня? — Я повернулся к Стасу, пытаясь понять, скажет ли он хоть что-то.
— А что такого? — Стас нахмурился ещё сильнее. — Мы семья. Если бы у нас были лишние деньги, мы б и не просили. Но пойми: зарплату задерживают, ремонт в нашем доме давно назрел, долг за коммуналку растёт. А ты один в шикарной квартире! В гости едва приглашаешь, да ещё и поучаешь, как нам жить.
Близнецы, устроившись на диване, начали шумно выяснять, у кого игрушка круче. На самом деле они буквально возили по обивке моего дивана машинки, оставляя тёмные следы. Я тихо выругался сквозь зубы, стараясь не выместить злость на племянниках.
— Можно не портить мне мебель? — обратился я к детям, но в ответ получил лишь ворчливое: «Ничего не будет твоей мебели». Лена дёрнула бровью, но не сделала им замечание.
— Так, давайте к делу, — вновь взял слово Стас. — Нам нужна половина.
— Чего? — не понял я.
— Половина суммы от продажи этой квартиры, — пояснила Лена, будто читая по бумажке. — Ты её продаёшь, покупаешь себе поменьше, а разницу отдаёшь мне. Папа не мог предполагать, что ты так жадно будешь держаться за жильё. Он всегда говорил, что мы, дети, должны друг другу помогать.
— Лена, он именно так говорил? Или тебе так казалось? — Я уже не сдерживался. — Конкретно он оформил документы, чтобы я мог жить без проблем здесь. Тебе же досталась часть дома, и не только! Если ты не забыла, у тебя есть участок за городом?
— Земли там кот наплакал, а дом ветхий! — вспылила Лена. — Да, я там живу, но он уж сыплется! Папа бы хотел, чтобы ты помог с ремонтом, раз больше у тебя возможностей.
Я вдруг вспомнил, как отец на смертном одре просил нас «беречь друг друга». Тогда Лена была рядом, сидела у кровати и кивала в знак согласия. Я тоже кивал. А теперь... Чем больше проходит времени, тем сильнее расползается между нами трещина из взаимных обид и требований.
— Ладно, — вздохнул я. — Сколько вы хотите?
— Сколько? — Лена прищурилась. — Давай так: если не хочешь продавать квартиру, положи мне хотя бы полмиллиона на счёт, чтобы мы могли начать ремонт. И ещё — помоги с долгами за электричество и газ. Знаешь, нам уже грозят отключением!
— Я слышу только твои бесконечные «дай, дай, дай». Что мне за это будет?
— «Что будет»?! Мы тебе родня, вот что! — повысила голос сестра. — Это называется взаимопомощь!
В этот момент у детей одна машинка хрястнула об угловую тумбу, и хлопок прозвучал так громко, что я дёрнулся. Один мальчишка вскрикнул: «Ой, сломал!» — и кинул сломанную игрушку на пол. Я раздражённо прикусил губу, но промолчал.
— Я не миллионер. Нет у меня свободных полумиллиона. Если бы вы разговаривали со мной нормально...
— А мы пришли нормально, — перебила Лена. — Только ты сразу стал отбиваться: «Я никому не должен!»
— А разве я должен? — Я почти кричал. — Где бумага, где завещание, что я обязан поделиться? Нет. Всё оформлено на меня по закону. Я понимаю, что вы в беде. Но требовать — это уже перебор. Скажите хотя бы спасибо за те переводы, что я делал.
Сестра бросила на меня гневный взгляд:
— Сколько там — пятнадцать тысяч в прошлом месяце? Да они разлетелись за неделю.
— Может, вы не умеете экономить? — огрызнулся я.
— Да ты посмотри на себя! — Лена вскинулась. — Сидишь один, имеешь две комнаты, что тебе мешает отдать мне деньги за одну? Мы бы тогда спокойно отремонтировали дом.
На мгновение повисла тишина, и Стас шагнул вперёд:
— Мы не жируем, если ты не заметил! Если не хочешь, мы пойдём в суд.
— Идите! — Я махнул рукой. — Суд присудит мне законное право продолжать владеть собственной квартирой. А вы останетесь при своих долгах. Вы правда думаете, что я такой наивный и не знаю, как работают законы?
Лена тяжко вздохнув:
— Да какой закон? Нужна совесть! Ты же не чужой человек! Вот представь, что ты женишься, заведёшь детей — как бы ты чувствовал себя, если бы оказался в ситуации без денег и крыши над головой?
Во мне ожила старая обида. Когда отец ещё был жив, Лена приезжала и уезжала, ничего сама не внося в общую копилку, а заботы взваливались на меня. Тогда я уже работал удалённо, платил за часть лекарств, решал вопросы с врачами. Сестра же тратила накопленное на что угодно — одежду, отдых. «Ты же можешь, тебе проще», — говорила она. Так что теперь слышать укоры в бездушии — последнее, что мне хотелось.
— Знаешь, мне уже надоели все эти разговоры. — Я провёл рукой по лбу. — Предлагаю конкретику. Могу одолжить вам сто тысяч, без расписок. Больше прямо сейчас не осилю. Но никаких планов на продажу квартиры — забудьте. И никаких переездов ко мне всей вашей оравой.
— Сто тысяч?! Да у нас долги больше! — Лена негодующе заломила руки. — Это смешная подачка.
— Зато я не вылетаю в трубу. Иначе я сам осяду на нуле.
В гостиной раздался глухой удар: один близнец, засмотревшись на родителей, угодил в мою книжную полку. Я не выдержал:
— Дети, прекратите уже! Вы мне весь дом развалите!
— Да пусть резвятся, — пробормотала Лена. — Плевать тебе на них, вижу я.
Вся эта сцена выбила меня из колеи. Я внутренне закипел, но решил высказать всё сразу, чтобы закончить на жёсткой ноте:
— Вы пришли сюда как в захват. Вы не предлагаете диалог, вы ставите ультиматум! Продай жильё, отдай деньги... Но это моя собственность, и я не дам ей разрушиться из-за ваших амбиций. Я устал. Вот вам выбор: либо вы сейчас берёте те сто тысяч, которые я могу выделить в ближайший месяц, либо мы окончательно перестаём общаться. Вообще! Я не шучу. Мне надоело слушать угрозы про суд и упрёки в бессердечности. Если у вас есть вопросы — всё. Идите и разбирайтесь через инстанции.
Лена побледнела:
— Ты что, выставляешь нас? Нас — твоих родных?!
— Именно так. Берите деньги — пусть и не всю желаемую сумму. Другого не будет. Мне тоже нужна подушка безопасности. Или уходите с пустыми руками.
— Вот оно как, — Стас презрительно ухмыльнулся. — Помни, Артём: мы этого просто так не оставим. Мы найдём способ получить своё.
— Найдёте? — я улыбнулся безрадостной улыбкой. — Хорошо, пробуйте.
Я распахнул дверь, показывая, что наш разговор завершён. Лена гордо вскинула голову и пошла к выходу. По дороге она потянула за руки близнецов, которые попрыгали следом. Один из мальчишек завопил: «А конфеты будут?» Но, увидев Ленин взгляд, тут же замолчал. Стас вышел последним, буркнув:
— Это ещё не конец. Помяни моё слово.
Я с размаху захлопнул дверь, чувствуя, что внутри всё кипит. Сколько можно терпеть эти наезды? Они ведут себя так, будто папа выдал мне чемодан с деньгами, а их обделил. Хотя у Лены есть и дом, и земля, и возможности. Просто им удобнее требовать у меня, чем решать свои проблемы.
Через пару минут я услышал, как они о чём-то громко спорят в подъезде. Дети ныли, Лена кричала на Стаса, а тот ворчал ей в ответ. Потом хлопнула дверь, стало тихо. Я облегчённо выдохнул. Надеюсь, на этот раз они всерьёз поймут, что не шантажом берутся деньги у родственников.
Глянул на часы — опаздываю на смену на работу. Быстро переоделся, схватил сумку и вышел из квартиры. Не знаю, к чему приведёт их очередная атака. Может, и правда подадут в суд. Но я готов. Если они хотят войну — пусть будет война.
«Придётся ещё маме всё это объяснять». Но раздражение пересилило жалость. Мне не раз говорили, что за свое нужно биться. И я больше не собираюсь раздаривать свою жизнь людям, которые не видят ничего, кроме собственной выгоды.
В этот день я так и не перезвонил Лене. И больше мы не виделись. И не горевали об этом.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.