Часть 9
Бурение скважины подходило всё ближе и ближе. Разговоры по телефону теперь проходили с регулярной периодичностью. И однажды горный мастер услышал в трубке незнакомый голос:
– Алло! Кто на связи?
Мастер представился:
– Евгений. Горный мастер.
– Жень, привет. Я – Олег, мастер буровой установки.
– Да, привет, Олег.
– Слушай, Жень, мы совсем близко к вам. Поглядывайте наверх и будьте начеку. Если есть куда, лучше спрячьтесь.
Евгений подтвердил:
– Да, мы слышим, что бур совсем рядом. Ждём с огромным нетерпеньем.
Звеньевой сказал:
– Ну что, пацаны, снова лезем под комбайн! Скоро у нас гости будут.
Моторист засомневался:
– А зачем прятаться?
– Как зачем? Чтобы на голову сверху ничего не прилетело.
Комбайнёр и проходчик нырнули под лоток погрузчика, мастер присел под стрелой. Звеньевой посветил изрядно севшим светом под лоток, обращаясь к комбайнёру и проходчику:
– У вас там место ещё для двух человек найдётся?
Проходчик отозвался:
– Михалыч, ты хоть и исхудал, но сюда не вместишься.
– Да я для себя что ль прошу? Вот, моториста со слесарем пустите – они и до этого были худые, а теперь вообще скелеты, обтянутые кожей.
Мастер посмеялся:
– Михалыч, а ты к себе под перегружатель не пойдёшь?
– У нас же там уборная! Ну вот представь себе – сижу я там и никого не пускаю, а у тебя на «клапан» прижмёт. Чё делать будешь?
Мастер отмахнулся:
– Я уж забыл когда штаны снимал. Еды нет, организм сам себя поедает.
– Это да. Зато какое у нас коллективное голодание! Эх, супчику бы щас навернуть...
– Ага. С мясцой!
Проходчик закричал из-под своего укрытия:
– Эй, харэ про жратву базарить! Я слюной щас захлебнусь. Других разговоров что-ли нет?
Мастер захохотал:
– Давай про женщин поговорим. Только мы все в таком вымученном состоянии, что кроме как пожрать больше ни на что не способны. И почему нам в шахту кожаные сапоги не дают?
Звеньевой замотал головой:
– Жень, не прожуёшь.
Мастер загрустил:
– Да их тут и сварить не в чем. Михалыч, ты со мной под стрелу?
– А мне другого места нет, как с тобой рядом под стрелой сидеть, – немного помолчав и прислушиваясь к буру, он добавил: – Только бы не промахнулись...
Включив светильник, свет сначала освещал еле-еле пространство, потом быстро мерк, превращаясь в слабое пятно, в котором ничего не было видно на расстоянии дальше вытянутой руки. Ни мастер, ни звеньевой не видели, как на кровле образовались трещины, но явственно услышали падающую породу. Звеньевой крикнул:
– Бойся!
Ребята под лотком съёжились, насколько это возможно, чтобы ни одна часть тела не оставалась снаружи. Мастер и звеньевой прижались к комбайну под стрелой.
Ещё мгновение и куски породы полетели во все стороны, что-то массивное резко опустилось вниз. Мастер и звеньевой включили свет – по правому борту в незакреплённой части забоя словно колонна из кровли торчала цилиндрическая штанга с корончатым буром на конце.
Бур перестал вращаться и практически сразу же зазвонил телефон. В полутьме выйдя из укрытия, мастер снял трубку:
– Алё!
Голос в трубке радостно сообщил:
– Мы пробурили! Вроде бы не ошиблись.
– Да-да, идеально. Точно к нам вышли!
– Хорошо. Поберегитесь!
Бур снова закрутился, поднялся к кровле и исчез в отверстии скважины. Звеньевой пробасил:
– Ну всё, пацаны, выползайте. Кто хотел в скважину лезть? Дыра готова!
Осмотрев скважину при свете тусклого фонаря, проходчик недовольно спросил:
– А где лесенки?
Мастер засмеялся:
– Щас лифт приедет.
Приехал не лифт. На длиннющем кабеле с поверхности в шахту опустили головку светильника – теперь в забое снова стало светло, как и в прежние времена. Затем тросике опустили термосы с горячим мясным супом, хлеб, сладкий чай. Звеньевой предостерёг:
– Досыта не есть! Только чтоб червячка заморить.
Проходчик возразил:
– Да разве тут наешься? Мне одному мало будет.
– Ничё-ничё, это на всех, чтоб заворота кишок не было.
Немного подкрепившись, шахтёры отправили термосы наверх. Мастер сел у борта около звеньевого:
– Михалыч, теперь-то нас точно отсюда вытащат.
Звеньевой лукаво улыбнулся:
– А я никогда в этом и не сомневался. Всегда был уверен, что нас отсюда вытащат.
Мастер замялся:
– Нет, это понятно, что вытащат. Но ты же понял, что я не так сказал.
Звеньевой засмеялся:
– Да понял, как не понять. А ещё я говорил, что нас не теряли. Видишь, как бурильщики скважину точно пробурили. Знали куда бурить.
Мастер показал на скважину:
– К правому борту сместились. Ещё бы чуть-чуть и мимо нас прошли.
Звеньевой равнодушно махнул рукой:
– Пусть не по центру. Главное, что не промахнулись. Теперь-то мы точно дождёмся наших ребят.
Мало-помалу шахтёры набирались сил, порции еды им потихоньку увеличивали. Из переговоров по телефону они узнавали о продвижении их коллег в штреке и с новым энтузиазмом вновь приступили к расчистке породы со своей стороны. Но как и прежде работа у них продвигалась крайне медленно.
Цепляя к тросу термосы после очередного обеда, проходчик вдруг крикнул:
– Свет! Вижу свет в куполах!
Шахтёры резко выпрямились в полный рост, полезли на комбайн – там, вдали, по кровле мельтешил свет их коллег, спешащих им на помощь. Ребята замахали руками:
– Мы здесь! Мы здесь!!!
Звеньевой изрёк:
– Мы без света, они нас не видят. Валера, маши светильником из скважины!
Мастер бросился к телефону, сорвал с рычага трубку и судорожно стал крутить диск. Длинные гудки звучали словно вечность, стук в висках перебивал их, сердце готово было вырваться из груди. Наконец на том конце провода раздался голос:
– Слушаю.
Мастер закричал в трубку:
– Мы видим вас! Мы здесь!!!
Собеседник кому-то крикнул:
– Эй, они нас видят!
Проходчик размахивал из стороны в сторону светильником, привлекая внимание на той стороне завала. Там показалось около десятка фонарей, уставившихся в завал. Заметив свет узников, спасители энергично замахали светом в ответ. Есть визуальный контакт!
Закрепив светильник так, чтобы он светил в завал, проходчик обратился к комбайнёру:
– Серёга, включай свой прибор!
Дрожащим голосом мастер прокричал в трубку:
– Родненькие, светите нам – мы идём! – он повесил трубку и спешно на вентиляционной трубе сделал последнюю запись: «Конец заточению!»
Первыми полезли в купола комбайнёр и проходчик – они уже лазали тут. Звеньевой напомнил:
– Самоспасатели не забываем!
За комбайнёром и проходчиком отправились электрослесарь с мотористом. Звеньевой обвёл взглядом забой:
– Ну вот и всё. Спасибо, фортуна, что была с нами. Помоги же нам выбраться отсюда.
Мастер похлопал звеньевого по плечу:
– Давай, Михалыч, полезай. Я за тобой – мне по должности положено последним уходить.
– Хорошо, Жень. Не отставай.
Звеньевой поднялся на комбайн, далее опустился на четвереньки и пополз по глыбам породы по завалу навстречу десятка светильников, навстречу долгожданной свободе. Удалившись на десяток метров от забоя, где остался одинокий светильник, уже невозможно было разглядеть в каком состоянии находились купола – была ли нависшая порода, которая могла бы рухнуть вниз от малейшего прикосновения. Но мысли об опасности ребята отгоняли прочь – до свободы их отделяло всего-то метров сто. И с каждым метром продвижения вперёд это расстояние всё более и более сокращалось, свет товарищей становился всё ближе и ближе.
И вот наконец-то они выбрались из завала. Продержавшись длительное время в заточении и не имея ясного представления какова будет их дальнейшая судьба, шестеро шахтёров не теряли самообладания. Но теперь, когда страшное уже позади, эмоции переполнили их души, по щекам потекли слёзы – слёзы радости. Мастер из спасательной группы позвонил на поверхность:
– Шахтёры спасены. Все живы. Выдаём на-гора. Встречайте!
На квершлаге их уже ждал пассажирский электропоезд. Несколько десятков минут тряски в крытом вагоне и вот поезд остановился в руддворе, полностью одетым в бетон. А далее – клеть. Стволовой закрыл двери, дал сигнал наверх. Клеть вздрогнула и, плавно набирая скорость, стала быстро подниматься наверх. Чуть-чуть, ещё совсем чуть-чуть осталось до поверхности, где их ждали родные, ждал весь шахтёрский район, ждало руководство шахты и ждали медики...