80 лет назад развернулась Висло-Одерская операция, которую по достигнуты результатам относят к числу самых масштабных и эффективных стратегических операций Красной армии. 20 лет спустя маршал Василий Чуйков заявил, что в ходе этой операции советские войска могли бы на три месяца раньше овладеть Берлином. И был вызван на «дуэль» Жуковым…
В 1944 году Красная армия очистила почти всю занятую врагом советскую территорию и успешно продвигалась в Восточной Европе.
Однако если на Балканах темпы наступления были высокими, то продвижение на других направлениях, казалось, замедлилось. В Венгрии, пытаясь отстоять последние имеющиеся нефтяные месторождения, вермахт даже перешел в контрнаступление. В Словакии советским войскам приходилось медленно прогрызаться через горные перевалы. В Курляндии (Южной Латвии) немцы все еще удерживали последний клочок советской земли. С тяжелыми боями продвигался вперед в польском Поморье 2-й Белорусский фронт Константина Рокоссовского. Но раньше всего стабилизировать линию фронта немцы смогли на Висле, через которую пролегал самый короткий маршрут от советской границы к Берлину.
К главной реке Польше советские войска вышли еще в августе 1944 года, но вышли обессиленными, поскольку и без того выполнили программу-максимум, освободив в ходе операции «Багратион» Белоруссию и Восточную Польшу. Естественно, еще и форсировать с ходу столь серьезную водную преграду было нереально. Этот рывок впечатлил не только немцев, решивших с перепугу эвакуировать расположенную на левобережье Варшаву. Хуже того, у антисоветского крыла польского Сопротивления в лице Армии Крайовой создалось впечатление, что ни сегодня-завтра русские войдут в польскую столицу. И Армия Крайова начала в Варшаве плохо подготовленное восстание, которое пришедшие в себя немцы с впечатляющей жестокостью к началу октября полностью подавили.
Это восстание, равно как и сам выход советских войск к Висле, заставил Гитлера направить сюда все имеющиеся под рукой резервы, что облегчило действия союзников во Франции. А на берегах Вислы в августе – сентябре развернулись маневренные бои, по ходу которых Красная армия все же смогла захватить три плацдарма на левобережье, к югу от Варшавы – Пулавский, Мангушевский и Сандомирский; каждый из них 1-2 километра в глубину и 3-4 километра по фронту. Дальнейшее наступление на Берлинском направлении отложили до следующего года.
Немцы, в свою очередь, воспользовались передышкой и в середине декабря организовали против англо-американских войск контрнаступление в Арденнах.
Дела у союзников были столь плохи, что, наплевав на британскую гордость, 6 января 1945 года Черчилль писал Сталину «Я буду благодарен, если Вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых Вы, возможно, пожелаете упомянуть. Я никому не буду передавать этой весьма секретной информации, за исключением фельдмаршала Брука и генерала Эйзенхауэра, причем лишь при условии сохранения ее в строжайшей тайне. Я считаю дело срочным».
Сталин ответил сразу же: ««Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января. Можете не сомневаться, что мы сделаем всё, что только возможно сделать для того, чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам».
В общем, должны будете…
Вообще-то советское наступление изначально планировалось на 9-10 января, но было отложено из-за плохой погоды, не позволявшей в широких масштабах осуществлять авиационное прикрытие. Позже 20-го января его бы не начали, но данное Черчиллю обещание вызвало необходимость обозначить другой срок – 12-е.
Начал операцию 1-й Украинский фронт Конева, которому предстояло наступать с Сандомирского плацдарма на Краков и далее на Верхнюю и Нижнюю Силезии. Горнорудные шахты Верхней Силезии обеспечивали германскую металлургию, компенсируя потерю захваченного союзниками Рура. Главный центр Нижней Силезии Бреслау (совр. Вроцлав) представлял собой мощный узел обороны, овладение которым открывало путь в Саксонию и Чехию.
Впрочем, советское командование изначально ориентировалось на установку – крупные узлы обороны с ходу не штурмовать, а окружать, при случае даже оставляя противнику возможность отхода. Главная ставка делалась на овладение пространством с таким расчетом, чтобы новую линию обороны противник сумел бы выстроить как можно дальше на западе, и как можно ближе к Берлину. Захват в ходе этого наступления германской столицы даже при самом благоприятном сценарии не планировался.
В Ставке, начиная с Верховного, все помнили, что в 1920 году именно на берегах Вислы были разбиты слишком увлекшиеся вперед и растянувшиеся войска Тухачевского. В результате проигранная оказалась не только война с Польшей; рухнули планы мировой революции.
Сталин понимал, что, даже задействовав до пределы все силы, Гитлер не сможет повторить то, что удалось у поляков или в 1941 году совершила под Москвой Красная армия – слишком истощены были ресурсы Германии. Однако нанести Красной армии локальное поражение вермахт еще мог, так что действовать Ставка предпочитала наверняка, не зарываясь, по ленинскому принципу «лучше меньше, да лучше».
Характерной особенностью Висло-Одерской операции стало массированное использование артиллерии.
На плацдармах было сосредоточено до 230-250 орудий на километр фронта. Бывший командир дивизиона 76-мм пушек Валентин Иванов вспоминал «Некоторые командиры, размахивая пистолетами и не жалея крепких слов, «бились» другу с другом за место для постановки своих орудий». Пушки стояли так плотно, что между ними было невозможно проехать на машине.
Избыток артиллерии позволил компенсировать отсутствие авиации, по-прежнему бездействовавшей из-за густого снегопада. Конев так описывал последствия обрушившегося на немцев огненного шквала: «Все кругом было буквально перепахано, особенно на направлении главного удара армий Жадова, Курочкина и Пухова. Все завалено, засыпано, перевернуто. Перед танками открывались ворота – хоть на тройке въезжай». И въехали.
Попавший под раздачу 48-й германский танковый корпус было отрезан и перемолот наступающими. Пытавший контратаковать 24-й танковый корпус оказался охвачен советскими войсками, и, чтобы не угодить в «котел» начал отступление.
13-го Гитлер приказал перебросить с Западного фронта две дивизии. Положение союзников это облегчило, но не давало немецкой Группе армий «А» хотя бы компенсировать уже понесенные потери. К тому же было очевидно, что в ближайшее время сосед 1-го Украинского 2-й Белорусский фронт Жукова нанесет удар с Мангушевского и Пулавского плацдармов по Группе армий «Центр».
Это случилось уже 14-го. Советская авиации здесь тоже не летала из-за низкой облачности, зато вовсю отыграла артиллерия. По воспоминаниям будущего маршала (тогда – генерал-полковника) Василия Чуйкова, огненный шквал смел первую линию обороны и нашим пехотинцам вообще не пришлось напрягаться. В атаку они не бежали с винтовками наперевес, а шли в полный рост, не спеша, иногда просто повесив оружие на плечо или на шею.
Бои начались на второй линии. Из воспоминаний командира саперного отделения Андрея Иванова: «В последующих траншеях мы вступили в бой с уцелевшими немцами. Всюду пулеметные вспышки, свист пуль. Мы ворвались в одну из траншей. Мелькали каски, лица. Немцы оборонялись отчаянно».
Оставляя укрепленные узлы пехоте, в прорывы на 1-м Украинском фронте пошли 3-я и 4-я гвардейские танковые армии (командующие - Павел Рыбалко и Дмитрий Лелюшенко). Аналогичным образом Жуков двигал вперед 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии (командующие - Михаил Катуков и Семен Богданов)
Через неделю боев советские войска очистили левобережье Вислы от подступов к Кракову до Варшавы. Польскую столицу, помимо частей Красной армии, освобождала 1-я дивизия Войска Польского генерала Станислава Поплавского, которой политкорректно предоставили возможность торжественно вступить в разрушенный город. Подвалы были завалены трупами убитых в ходе восстания поляков. Уцелевшие жители разбрелись по окрестным деревням. Как вспоминала командир взвода снайперов Нина Лобковская: «Многие бежали за нами, старались пожать нам руки или хотя бы просто дотронуться до нас, а вслед нам кричали: «добре пани», «спасибо за свободу».
Краков немцы подготовили к взрыву, но этот план был сорван действиями советских разведывательно-диверсионных подразделений. Освободили древнюю польскую столицу 19 января войска Конева. Из воспоминаний командира артиллерийского взвода Владимира Ходоша: «Из домов выскакивали поляки и звали: русс, идем водку пить». У каждого свои заботы.
Гитлер 16 января заменил командующих группами армий «А» и «Центр» Йозефа Гарпе и Георга Райнхардта на известного свирепостью в поддержании дисциплины Фердинанда Шернера. Он начал с того, что перекинул из «Центра» в Группу «А» танковый корпус «Великая Германия», что напоминало попытку залатать дыру заплаткой, снятой с соседней пробоины. Интересно, что с Западного фронта были сняты целых два корпуса, но Гитлер направил их в Венгрию.
25 января, оставив в тылу взятую в окружение Познань, войска Жукова устремились к Кюстрину на реке Одер. Это была последняя крупная речная преграда на пути к Берлину. Одновременно правофланговый сосед Жукова 2-й Белорусский фронт Константина Рокоссовского, развернулся на север и начал наступление к Данцигу (совр. Гданьск). Здесь главная задача заключалась в перекрытии «коридора», соединявшего большую Германию с Восточной Пруссией, удерживаемой Группой армии «Север».
На этом фоне Гитлер провел реорганизацию. Для перекрытия бреши, образовавшейся между Группами армий «Центр» и «А» была создана Группа армий «Висла», которую возглавил рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Группу армий «А» переименовали в группу армий «Центр», Группу армий «Центр» – в группу армий «Север», а Группу армий «Север» - в Группу армий «Курляндия». Но от переименований ничего особо не изменилось.
Свой штаб Гиммлер оборудовал новейшими системами радио и телефонной связи, чтобы держать под контролем свою эсэсовскую империю и быть в курсе интриг в Берлине. При этом, как писал американский историк Эрл Земке: «У него не было связи с фронтовыми частями, не было отдельного военного штаба, отсутствовали личный состав и транспорт. В течение нескольких недель на этом острове роскоши, являвшем собой картину резкого контраста с колоннами беженцев, пробирающихся по снегу в мороз, Гиммлер касался войны лишь изредка, получая время о времени донесения об обстановке, по большей части уже не соответствующие действительности».
За это время советские войска не только вышли к Одеру, но и захватили плацдармы на его западном берегу в районах Штейнау, Бреслау, Оппельна и Кюстрина.
На юге был окружен Бреслау, освобождены Южная Польша и Северная Чехословакия. На противоположном фланге советско-германского фронта блокирована Группа армий «Север».
Это была самая стремительная наступательная операция в истории. Пехота продвигалась со скоростью около 30 километров в день, механизированные соединения – 50 километров. Достигнув ранее обозначенных рубежей, Красная армия остановилась, нанеся противнику катастрофические потери в живой силе.
Помимо войск с Западного фронта Гитлер перебросил на Одер одну танковую и две пехотные дивизии из группы «Курляндия», а также набранные с бору по сосенке части, которые раньше и боевыми-то не считались. Но вообще, завершение Висло-Одерской операции он приписывал высшим силам, которые сначала вызвали пургу с заносами на дорогах, а потом оттепель, замедлившую продвижение советских танков.
В послании Гейнцу Гудериану фюрер писал: «На данном этапе войны оттепель является для нас даром судьбы. Бог не забыл о храбром немецком народе». На самом деле это была лишь отсрочка перед окончательным крахом.
В 1964 году, в преддверия 20-летия Победы в своих мемуарах, опубликованных в журнале «Октябрь» маршал Василий Чуйков заявил, что, захватив плацдармы на Одере, следовало развивать наступление на Берлин. И тогда война была бы выиграна на три месяца раньше.
Находившийся в опале Жуков жестко раскритиковал Чуйкова в письме Хрущеву. Между двумя маршалами решили организовать дискуссию в Главном политуправлении Советской армии и флота в присутствии журналистов и высокопоставленных военных. Чуйков на «дуэль» не явился. Жукова, убедительно изложившего свои аргументы, признали победителем.