Ну, конечно, не все и не всю, но вот лично я очень люблю. В первую очередь она напоминает о моем счастливом детстве в тучные нулевые годы, но разгадка не только в этом.
Большая часть хитов нулевых рассказывают об уходе от реальности. В шоубизнесе появились деньги, а с ними и возможности сделать все красиво, как в сказке. Именно сказка, отрыв от реальности, побег от повседневности и бытовухи – вот основные темы массовой культуры нулевых.
Сама жизнь подталкивала нас к этому: появился интернет, а с ним проклюнулись и заменители реальности, первые соцсети, онлайн-игры. Это сейчас социальные сети – привычная часть жизни, а тогда, вспомните, существовало два параллельных мира: реальность и интернет. Нулевые – время разработки масштабных киновселенных («Гарри Поттер», «Властелин колец»), подъема фанатских и реконструкторских движений, расцвета субкультур. Все это – эскапизм в чистом виде.
Вот и российский шоубизнес принялся конструировать для нас добрые сказки, со всем своим прагматическим романтизмом и новой искренностью победившего метамодернизма. Скажите, есть же что-то до оттепельного наивное и в «Шарманке» Николая Баскова, и в «Не оставляй меня, любимый» ВИА Гры, и даже в «Девушках из высшего общества» Валерия Меладзе?
Установка на эскапизм зачастую постулируется уже в названии самой песни: «Восточные сказки» (Блестящие), «Город-сказка» (Танцы минус), «Билетик в кино» (Иванушки International). Иногда просто избранная тематика песен нарочно оторвана от реальности: «Цыганка Сэра» (В. Меладзе), «Шальная императрица» (Ирина Аллегрова), «Небо славян» (Алиса). Не имею в виду, что славяне или цыгане – выдуманные народы, но просто у Меладзе цыгане сильно романтизированы, а у Кинчева там не настоящие славяне, а белобородые богатыри в льняных косоворотках.
Музыкальным эскапизмом считаю творчество Леонида Агутина – вообще сейчас не могу себе представить гитарную латиноамериканскую музыку в пространстве массовой культуры.
В тексте песни герои существуют и объясняются друг с другом исключительно в пространстве метафор, например, вот как нам рассказывают о кризисе отношений и остывших чувствах:
Золотится роза чайная, как бокал вина,
Между нами дверь стеклянная, между нами тишина.
Мы губами прикасаемся к льдинке тонкого стекла,
Мы согреть ее стараемся, но не чувствуем тепла.
(Ф. Киркоров, М. Распутина «Роза чайная»)
Наконец, в основу песни может быть положена притча, как, например, в композиции «Океан и три реки» (В. Меладзе и ВИА Гра). Причем положена просто ради того, чтоб положить. Я еще из детства помню это ощущение недосказанности: ну, впадали три реки в океан, ну и что? А ничего, просто меня, вот, вела дорога от юга и до севера, мир менялся, а три реки впадали в океан. Все.
Нулевые – время продюсерских проектов. Музыку пишет один, текст сочиняет второй, поет третий. Образы будущих лауреатов премии Муз-ТВ имеют мало общего с их реальной жизнью. Вспомним замечательный проект Игоря Матвиенко «Любэ»: солист, Николай Расторгуев, не служил в армии, а его сценический персонаж в попытках угодить и деревенским, и городским выходит то ночью в поле с конем (Любэ «Конь»), то на улочки московские (Любэ «Улочки московские»).
Еще один успешный проект Матвиенко – группа «Фабрика». Название проекта, с одной стороны, призвано навеять публике оттепельные настроения, с другой, соотноситься с популярным проектом «Фабрика звезд» (почти «Фабрика грёз»!), ну а с третьей, прямо указывает на то, что дело «сфабриковано», это выдумка, мечта, видение. Неслучайно один из главных их хитов – песня «Рыбка», фактически сказка, в которой девушки последовательно превращаются одна в звезду, другая в птицу, а молодой человек третьей ловит на удочку золотую рыбку.
Но продюсерский конструкт номер один – проект «Глюкоза». Вспомните, мы же некоторое время ее даже не видели. Это был просто голос и белобрысая девчонка с доберманом из клипов-мультфильмов. И хотя идея явно вдохновлена Gorillaz, наш ответ вышел гораздо интереснее, и музыка, и тексты.
Но не только в продюсерских центрах заняты мифотворчеством, в независимой музыке идут аналогичные процессы. Чем, как не попыткой запутать слушателя, будем считать идею назвать рок-группу из Нижнего Новогорода «Uma2rman»? Да и герой одной из самых популярных композиций (песня «Ума Турман») в результате ЧМТ перестает соотноситься с действительностью. Мистификацией до известной степени будем считать и ранний период творчества группы «Кровосток», пока никому не было известно, что эти песни написаны несидевшими людьми.
В отрыве от реальности существуют также и некоторые завсегдатаи «Нашего радио»: сердцу дороги сказки «Короля и шута» («Кукла колдуна», «Лесник»), наркоманский эскапизм Земфиры, делириумно частая смена образов «Агаты Кристи» («Истерика», «В интересах революции», «Пират»).
Своего апогея сказка в музыке нулевых достигает в новогодних мюзиклах, помните такие? «Снежная королева», «За двумя зайцами», «Женитьба Фигаро» - часто хиты соответствующего года даже не надо переделывать, они и так очень хорошо вписываются в сказочный мир. Или, наоборот, песни, специально написанные для новогоднего мюзикла, легко становятся популярными за его пределами, вспомним «Я не поняла» Верки Сердючки из «Золушки».
Я помню целых две песни, в которых происходит полный и окончательный разрыв с реальностью, и не знаю, какой из них отдать первенство. Первая – это «Зайка моя» (Ф. Киркоров). Лирический герой готов придумать любые роли для себя и своей партнерши, но только не признать, кем они приходятся друг другу на самом деле (любовниками, супругами, молодоженами?). Вторая – «Ты узнаешь ее» (группа «Корни»). Ты узнаешь ее, но по каким-то совершенно фантастическим признакам («ее изумрудные брови колосятся под знаком луны», «ее профиль, как сон тишины»), как же девушка выглядит в реальности совершенно непонятно, а облик ее высечен в крайне ненадежном месте, еще и ароматами гладиолусов, которые, как известно, не пахнут.
К этому соревнованию за первенство в небытии можно также подключить экзистенциальные переживания героев песни «Будь или не будь» (А. Пугачева, М. Галкин), и мне очень жаль, что Хайдеггер со своим Dasein не дожил до релиза этого хита.
Особняком, конечно, в музыке нулевых стоит группа Непара, с грустными песнями про проблемы тридцатилетних, и русский рэп. Но популярность группы Непара не сравнить, например, с Блестящими или той же Глюкозой, а русский рэп, как мы уже знаем теперь, расцветет пышным цветом в десятые как раз за счет своей противопоставленности миру грёз радостью обладания материальными ценностями. Апогеем я все-таки считаю песню «Кадиллак» (Моргентшерн), после которой ничего существенного десятые нам не дали и уже не дадут: сначала коронавирус, а теперь и спецоперация просто пинком пнули нас в двадцатые, про которые пока еще ничего непонятно.
Собственно, на контрасте с предельно материалистической музыкой последующих лет особенно хорошо видно сказочный романтизм музыки нулевых: там где было «научусь летать с тобой на небо» (Максим, «Научусь летать»), стало «я хочу тебя на 360» (Элджей, «360»), где было «попробуй джага-джага» (Катя Лель, «Мой мармеладный»), стало «детка хочет бум-бум» (Светлана Лобода, Boom Boom). Наконец, можно ли себе представить, чтобы в нулевых ты горела, как огонь (Slava Marlow, ”Ты горишь как огонь”)? Невозможно! Как жар-птица, как факел, как сверхновая, как что угодно. Но никогда не просто «как огонь».
Естественно, это не значит, что одно хуже или лучше другого. Время идет, и массовая культура идет вслед за ним. Но именно за романтикой, наивностью и идеализмом я люблю возвращаться к хитам нулевых.
Охватила я, конечно, не все, но я и так в полтора раза превысила лимит символов в обычном сообщении в телеграме. Приглашаю к бурной дискуссии в комментариях и напоминаю:
Хорошо,
Все будет хорошо!
Все будет хорошо, я это знаю!
(В. Сердючка)