Вера вошла в квартиру Татьяны Петровны. Пришла раньше, рассчитывая застать свекровь в спокойном расположении духа. Она вошла и увидела: Татьяна Петровна стояла перед зеркалом в прихожей и меняла выражения лица. Сначала она выглядела страдающей, потом переходила к обиженной мине, а в конце вдруг приподнимала уголки губ, словно удовлетворённо улыбалась самой себе.
Вера застыла, не выпуская из рук пакет с продуктами. Свекровь обернулась и разом перестала кривляться.
— Вера, ты? Что, больше ключи повернуть не можешь, чтобы шумнее было? Сердце моё чуть не выпрыгнуло.
Вера молча прошла в коридор, почувствовав, как в груди нарастает нехорошее предчувствие. Татьяна Петровна быстро выпрямилась и скрестила руки на груди. От неё исходила насторожённая энергия, будто она боялась, что невестка что-то услышала.
— Принесла продукты, — Вера постаралась говорить ровно. — И ещё по пути зашла в аптеку, купила витамины.
— Значит, вспомнила обо мне, — свекровь прищёлкнула языком. — Хорошо, хоть теперь догадалась. Мне тут одной несладко.
Она демонстративно вздохнула, словно на грани обморока. Вера быстро поставила пакет на облезлый кухонный стол. Вспомнила, как ещё две недели назад Татьяна Петровна устроила истерику, уверяя, что у неё резко подскочило давление. Дмитрий тогда примчался с работы, вызвал скорую, но врачи не нашли серьёзных нарушений. Свекровь только покачала головой и выговорила: «Не так смотрели».
С тех пор Вера обратила внимание на все странности её поведения. Пару месяцев назад, в августе, был ещё один показательный случай. Татьяна Петровна распустила по всем соседям слух, что на неё свалились внезапные боли в сердце. Дмитрий бросился на поиски денег на дорогостоящие уколы. Потом выяснилось, что никакого курса лечения не назначали. Вера заметила, что свекровь лишь аккуратно собирала переведённые суммы, а врачи вообще не принимали её ни в какой частной клинике. Тогда Вера не стала обострять, потому что Дмитрий осторожно сказал: «Мама просто волнуется. Может, на нервной почве что-то да болит».
Теперь, видя свекровь перед зеркалом, играющую разные роли, Вера окончательно решила разобраться в ситуации. В комнате Татьяны Петровны громко кашляли. Раздался слабый призыв:
— Иди сюда, поможешь мне, голова закружилась.
Вера остановилась на полпути к свекровиной комнате. Стало не по себе. С одной стороны, она опасалась снова встрять в театр. С другой — боялась пропустить реальную боль, если та действительно есть. Но то, что видела только что, заставляло сомневаться во всём.
— Неси воду и таблетку от давления, — голос свекрови сорвался на громкий стон.
Вера покопалась в верхнем ящике, где обычно лежали лекарства, вернулась в комнату. Татьяна Петровна лежала на диване, прижимая руку к груди. Морщилась и бросала косые взгляды.
— Мне так плохо, — свекровь сделала вид, что едва может говорить. — Никому я не нужна. Один Дима иногда обращает внимание, а ты…
Вера подала таблетку и стакан с водой, не стала ничего отвечать. В ушах звенели её собственные мысли. Всё вокруг выглядело слишком наигранным.
— Может, вызвать скорую? — предложила она.
— Не надо мне скорую, — свекровь тут же оживилась. — Нечем будет платить. Я и так бедная пенсионерка, а ты хочешь всё истратить, лишь бы оставить меня ни с чем.
Вера сглотнула комок. Молчать дальше не было сил. К тому же сегодня Дмитрий обещал заехать сразу после работы, и она не сомневалась, что Татьяна Петровна приготовит очередную жалобную речь.
— Вы же получаете приличную пенсию, — тихо проговорила Вера. — Дима ещё подбрасывает деньги, вы сами знаете.
— И куда они уходят, как думаешь? На твои же продукты, которые ты «покупаешь».
Она растянула слова, словно Вера была виновна во всех её бедах. Вера выпрямилась и вышла, стараясь не бросить в ответ колкую реплику. В кухне вспомнила, как ещё месяц назад свекровь на кухонном столе забыла список под названием «Планы на сентябрь»: там странным образом были указаны цифры, которые совпадали с переводами Дмитрия, и краткие заметки: «Соседка Нина, пожаловаться на боль в ногах», «Подруга Галина, попросить платную процедуру». С тех пор Вера ждала момента, чтобы вывести Татьяну Петровну на чистую воду, но надеялась, что та сама прекратит ложь.
Она включила чайник, машинально переставила пачку сахара, увидела в глубине шкафа старый ежедневник свекрови, который раньше лежал в другой комнате. Книжица выглядывала из-за стопки тарелок. Сердце у Веры сжалось, она осторожно достала ежедневник. Тут же услышала, как в прихожей провернулся ключ. Это пришёл Дмитрий.
Он прошёл к матери, обнял её. Вера приглушённо услышала из комнаты:
— Сыночек, я так страдаю. Никаких сил уже нет, давление скачет. Вера вообще чужая, наплевать ей на меня.
Нельзя было больше тянуть. Вера раскрыла ежедневник и увидела записи: «Выманить у Димы 2000, сказать о новых анализах», «Обязательно пожаловаться на одиночество», «Вера вряд ли поверит, нужно играть сильнее». Вера закрыла глаза, с трудом подавила дрожь в руках. Как же так, почему свекровь пошла на столь низкий обман?
В дверном проёме появился Дмитрий. Он быстро заметил книгу в руках жены.
— Что ты делаешь?
— Нашла ежедневник твоей мамы, — Вера ткнула пальцем в записи. — Ты должен это увидеть.
Дмитрий взял тетрадь, пролистал страницы. Лицо его менялось от непонимания к смятению. Он поднял взгляд на жену.
— Да не может быть. Может, она просто вела учёт расходов?
— Могла бы, но тут же… — Вера ткнула на строчку: «Сказать, что упала в ванной, вызвать сочувствие, если не поможет — вспоминать стаж родов».
С губ Дмитрия сорвался приглушённый выдох. В коридоре послышались шаркающие шаги, и Татьяна Петровна выплыла к ним, опираясь на стену. Лицо напряжённое, но глаза выдают затаённый страх.
— Что вы там нашли? Почему копаетесь в моих вещах?
— Мам, это твой ежедневник? — Дмитрий показал ей исписанные страницы. — Что это за планы выманивать деньги и строить из себя беспомощную?
Татьяна Петровна попыталась схватить тетрадь, но Дмитрий не отдал. Она возмущённо ахнула, прижала руку к груди, словно ожидала, что сын сразу кинется спасать её.
— Сыночек, всё не так. Да, я что-то записывала. Мне страшно за своё здоровье. Хотела привлечь внимание. Ни тебя, ни Веры рядом не было, все заняты.
— Мам, ты нарочно лгала про болезни? — голос Дмитрия задрожал. — Я ведь деньги собирал, в долг влезал, хотел тебе лучшее лечение оплатить.
Татьяна Петровна взмахнула платком, глаза её заблестели от слёз.
— Боялась, что уйдёте от меня и забудете. Да, где-то приукрасила. Это же от любви к тебе, сынок. Я растила тебя без отца, всё сама.
— А я себя растила без нормальных отношений? — Вера произнесла это резко, ощущая, как внутри поднимается застарелая обида. — Сколько можно делать из меня врага?
Свекровь вскинула голову, беспомощно взглянула на Дмитрия.
— Видишь, она сразу набрасывается. Да кто она мне? Чужая.
— Мам, хватит, — Дмитрий закрыл глаза, сжимая ежедневник. — Я не могу это оправдать.
— Ты веришь ей больше, чем собственной матери? — Татьяна Петровна судорожно вытерла слёзы. — Да, я хотела, чтобы ты был рядом. Страшно остаться одной, когда все только и ждут, пока я на тот свет уйду.
Дмитрий резко поднял голову, в глазах его была боль. Он взглянул на Веру, будто ища опоры, затем снова обернулся к матери.
— А ты представь, как мне теперь? Ты сама научила меня заботиться о тебе, всё для тебя делал. Но ведь так нельзя. Нужно быть честной хотя бы со мной.
Татьяна Петровна прошла в комнату и села на диван, сжимая платок. Вера и Дмитрий последовали за ней. На столе лежала раскрытая косметичка, оттуда виднелись тональный крем, румяна, ещё какие-то флаконы. Вера вспомнила, как свекровь любила театральные жесты. Теперь это виднелось буквально во всём.
— Я вовсе не врала, что что-то болит, — свекровь попыталась говорить спокойно. — Бывают дни, когда и вправду поднимается давление. Но чтобы ты, сынок, точно приехал, я преувеличивала. Грешна.
— И врала о дорогих обследованиях, — Вера не выдержала. — Копила те деньги, которые Дмитрий отдавал, уверяя, что у тебя всё критично.
Татьяна Петровна отвела взгляд, кусая губы. Дмитрий сел рядом с ней.
— Мама, обещай, что больше никогда не станешь так поступать. Я не хочу чувствовать, что меня используют.
Свекровь смяла платок, слёзы вновь побежали по её щекам.
— Не знаю, смогу ли перестать бояться одиночества. Вы с Верой ведь хотите жить отдельно. Сняли квартиру. А что станет со мной?
Вера уронила руки на колени, почувствовала непривычную жалость к свекрови, которая так боялась остаться в стороне. Но прежнюю боль за бесконечную ложь это не отменяло.
— Мы не бросим вас, если будете с нами честны, — Вера произнесла чуть мягче, чем обычно. — Давайте решать вместе. Если у вас действительно проблемы со здоровьем, пройдём обследование, но по-настоящему.
Татьяна Петровна не ответила, лишь покосилась на сына, затем на ежедневник в его руках.
— Я не знаю, как быть дальше, — проговорила она с дрожью в голосе. — Устала притворяться, но как иначе удержать вас рядом?
Дмитрий вздохнул, аккуратно убрал тетрадь на стол.
— Мам, никто не будет далеко. Но вы должны понять, что мы семья, и у нас есть своя жизнь. Враньё только разрушает отношения.
Вера почувствовала, как Дмитрий взял её за руку. От этого простого жеста по телу прошла волна облегчения.
Тишина повисла в комнате. Свет от уличного фонаря ложился на стены розовато-жёлтыми полосами. За окном слышались голоса соседей. Казалось, время застыло. Вера заметила, что свекровь сидит на диване, уставившись в пол, и уже не корчит страдальческих гримас. Может, поняла, что сын больше не купится на театр. А возможно, ей самой стало страшно, ведь годами отработанный сценарий рухнул.
— Я позвоню завтра в поликлинику, — сказала Вера. — Запишу вас к кардиологу.
Татьяна Петровна приподняла глаза, губы дрожали.
— Хорошо, — произнесла она после долгой паузы.
Вера кивнула и встала. Дмитрий опустил голову и закрыл лицо руками. Его потрясение не могло пройти быстро. Ложь матери била сильнее, чем любая ссора. Ему предстояло осознать, что всё, во что он верил, частично оказалось подстроенным. Вера ощутила непривычное сочувствие к мужу. Поняла, что сейчас важнее всего побыть рядом с ним.
— Может, вы останетесь? — слабо спросила свекровь, поглядывая на сына. — Я поужинать приготовила, на супе сэкономила силы, но…
Дмитрий поднял на неё покрасневшие глаза.
— Мам, мы поедим, но только без спектаклей. И больше никаких придуманных болезней.
Татьяна Петровна опустила голову и лишь кивнула. Вера прошла на кухню, поставила кастрюлю на огонь. Перепалки со свекровью, её постоянные обманы и манипуляции вымотали всех, но в какой-то мере этому трещавшему по швам миру далась передышка. Теперь всё будет иначе. Не сразу, не легко, но им придётся жить без лжи.
За окном жалобно мурлыкал дворовый кот. Вера прислушалась к спокойным шагам Дмитрия: он помогал свекрови дойти до кухни. Татьяна Петровна старалась уже не изображать прихрамывание, понимая, что бесполезно.
Где-то внутри Веры затаилась тревожная мысль: если Татьяна Петровна однажды выбрала путь притворства, сможет ли она быстро от него отказаться? Но Вера чувствовала решимость не позволить этому повториться. Главное, что Дмитрий теперь знал всю правду.
Наступил вечер, но в душе словно занялся тихий рассвет. Ещё многое требовало времени: визиты к врачу, разговоры о будущем, распределение расходов. Однако за этим сложным занятием кроется шанс построить новые, более честные отношения. Надежда всегда есть, если люди готовы меняться.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.