Утро в офисе NexaVision началось не с кофе, а с неожиданной находки: на столе в зале для совещаний, где обычно царили минимализм и порядок, лежал огромный пучок алых маков. Не букет, а именно пучок – ни тебе упаковки, ни ленточки, ни открытки. Никто не знал, откуда они взялись. Как будто кто-то только что сорвал их на маковом поле и закинул сюда через окно. Парни перепирались друг с другом на тему кто и кому притащил цветы. Их аромат наполнял воздух непонятной смесью умиротворения и беспокойства.
Эвелин вошла, застав коллег стоящими полукругом вокруг стола с маками, словно они были каким-то сакральным объектом. Нарастающую какофонию из звуков клавиатуры, чьих-то шагов и разговоров, работающего принтера, запущенной уже кем-то кофе машины и еще десятков офисных шумов непонятного происхождения прервал голос Ника:
— Возможно, это знак, — проговорил он, задумчиво склонив голову. Из уст главного автора офисных мемов это звучало практически язвительно. Не удержавшись, он добавил:
— Или у нас новый флорист вместо Ларри.
— Ларри едва успевает с серверами, не до того ему. Ну и ты представляешь Ларри в цветочном ларьке? — буркнула Джен, сдвигая брови.
Ник кинул быстрый взгляд на Ларри и хихикнул. Эвелин молча подошла ближе, провела рукой по лепесткам, почувствовав едва заметный холодок. Маки были аномально большими, прямо гротескными, а их лепестки — плотными и упругими. Казалось, этот маковый пучок занимал свое законное место, как будто он должен был быть здесь.
Фокси окинула взглядом собравшихся коллег, и, слегка ехидничая, спросила:
— Ребят, а слабо было лично вручить? Или у нас тут все капец какие стеснительные?
В конференц-зале витала напряжённость, как перед грозой, как будто кто-то боялся быть раскрытым и оконфузиться. Эвелин заметила, как Феликс постоянно поправляет ворот рубашки, Джен рассеянно крутит ручку, озирая парней любопытствующим взглядом, а Ларри сидит в углу, словно тень.
Феликс тем временем застыл перед монитором, с неопределенным цветом кожи, будто еще не решил – покраснеть сейчас, или побледнеть. Ему не хватало духа сказать Эвелин, что у него есть идея, которая может резко двинуть вперед весь текущий проект. В голове звучал её голос: глубокий и мягкий, вселяющий уверенность, когда она поддерживала его прошлые начинания. Он вдохнул глубже, и уже было собрался с мыслями. Но тут его отвлекла Джен, бросившая ему мячик для стресса.
— Ты чего застыл, как на собеседовании? — ухмыльнулась она. — Давай, удиви нас.
— Это… ннн… не я, — тихо пробормотал Феликс, приходя в ужас от мысли, что все примут тот маковый букет за его инициативу. Кровь, предательски хлынувшая к лицу, сделала его похожим на самые алые из маковых лепестков. Идея, которой Феликс только что собирался поделиться с Эвелин, сбежала, не попрощавшись.
Тут Джен расхохоталась и разразилась язвительной репликой:
— Ну что, Фокси, если это не Феликс — значит цветы не тебе!
Она радостно подскочила со стула, будто почувствовав шанс, что загадочный букет мог предназначаться ей. Практически требуя от парней признания и жизнерадостно улыбаясь, Джен заявила:
— Ладно, хватит играть в молчанку. Кому из вас не хватило духа подарить цветы из рук в руки, по-человечески, а?
Эвелин, не отрывая глаз от маков, протянула:
— Да ладно, Джен. Если бы это был твой букет, ты бы уже знала об этом.
— Ой, а сама-то точно уверена, что он твой? — парировала Джен, прищурившись. — Может, кто-то решил сделать тебе приятное, но испугался твоей реакции?
— Моей реакции? — Эвелин подняла бровь. — А что? Я была бы очень рада, искренне поблагодарила бы и пошла дальше работать, — задумчиво добавила она.
— Вот именно! — расхохоталась Джен. — И дари тебе цветы после этого! Феликс, как я тебя понимаю, — она подбежала к Феликсу и демонстративно обняла его, внеся тем самым еще больше смущения.
Пока девушки продолжали перепалку, Оуэн молча взял большую пластиковую бутылку от кулера. Достав нож, он аккуратно отрезал верхнюю часть, чтобы расширить отверстие, затем демонстративно поставил маки в воду, не проронив ни слова. Его взгляд, полный осуждения, скользнул по всем присутствующим, как будто говоря: «Вы тут все спорите, и даже цветы в воду никто не додумался поставить».
Ларри, всё это время наблюдавший за происходящим из своего угла, наконец подал голос:
— Никто цветы не приносил. Они просто появились.
Его слова повисли в воздухе, как дым от благовоний. Все замолчали и повернулись к нему. Ларри сидел спокойно, его уверенность была такой абсолютной, что никто не решился усомниться в его словах. Однако его тон лишь усилил ощущение загадочности.
— Да ладно! Просто появились? — переспросила Эвелин, медленно склоняя голову. — Из воздуха — оп, и тут. Да?
Ларри пожал плечами:
— Я не знаю. Может и из воздуха. Но в офис никто не заходил, — его вид был совершенно невозмутим.
Джен фыркнула:
— Магия, прямо. Серьёзно?
— Почему нет? — ответил Ларри, поднимаясь с места. — Мы же живём в мире, где все возможно.
Реплика Ларри притянула к нему любопытные взгляды — пространные философские фразы в его повседневный стиль общения не входили. Он прошёлся мимо стола, бросив мимолетный взгляд на маки. Цветы словно сияли изнутри, источая едва заметное, иллюзорное свечение, которое невозможно было объяснить.
— Прекрасно, — сказала Эвелин, качая головой. — Если это магия, то пусть так и остаётся. А магу пусть будет стыдно за свою нерешительность.
Джен закатила глаза:
— Если что, принимаю признания до конца дня. Не успеете, завтра пойдете за новым букетом! — хихикнув она плюхнулась на рабочий стул и включила экран.
Маки стояли себе на небольшом столике у стены в конференц-зале, как будто так и надо, то и дело притягивая к себе озадаченные взгляды. Эвелин хлопнула в ладоши и громко проговорила, так что слышал весь офис:
— Ребята, наливаем кофе, кто не успел. Через десять минут планерка в конференц-зале. Не опаздываем!
Она двинулась к своему рабочему месту, которое располагалось за залом для совещаний. Поравнявшись со стоявшим за стеклом букетом Эвелин, на мгновение, ощутила тот странный еле заметный импульс, который пробежал по ее руке, когда она прикоснулась к лепесткам. Но уже копошащийся в голове ворох текущих задач настойчиво требовал внимания, оттесняя ощущения странности сегодняшнего утра на второй план. Туда, где им предстояло отлежаться и вызреть, явив собой предзнаменование чего-то, что уже стояло на пороге ее жизни.