Ирина стояла у окна, глядя на хмурое октябрьское небо, когда услышала знакомый звук — щелчок замка входной двери. Сердце сжалось: она точно знала, кто сейчас войдет. И действительно, через мгновение по квартире разнесся бодрый голос свекрови:
— Андрюша! Ириночка! Вы дома?
Ирина медленно выдохнула, досчитала до пяти и вышла в прихожую. Лидия Павловна, статная женщина с идеально уложенными седыми волосами, уже сняла пальто и перехватывала объемную сумку.
— Здравствуйте, — Ирина попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.
— А, вот ты где! — свекровь энергично прошла на кухню, гремя чем-то в сумке. — Я вам борщика принесла. Домашний, на косточке, как Андрюша любит.
На столе появилась увесистая эмалированная кастрюля. Ирина невольно поморщилась — она как раз собиралась готовить ужин. В холодильнике уже размораживалось мясо, помытые овощи ждали своего часа...
— Лидия Павловна, вы бы предупреждали, когда собираетесь прийти, — осторожно начала она.
Но свекровь уже открывала дверцу холодильника, цокая языком и качая головой:
— Господи, и что это у вас тут? Опять полуфабрикаты? Сосиски, пельмени... Андрюша, ну нельзя же так питаться!
Ирина вздрогнула — она и не заметила, как муж вернулся с работы и теперь стоял в дверях кухни, виновато улыбаясь.
— Мам, мы нормально питаемся...
— Какое же это нормально? — Лидия Павловна уже хозяйничала у плиты, переставляя кастрюли. — Вот я в твои годы каждый день горячее готовила. И супы, и второе, и компот...
— Опять эта твоя еда, — прошептала Ирина, подойдя к мужу. В голосе звенело раздражение.
Андрей легонько сжал её локоть:
— Ну мам же из лучших побуждений...
Ирина отстранилась. Да, конечно, из лучших побуждений. Как и вчера, когда свекровь принесла котлеты. И позавчера, когда явилась с пирогами. И неделю назад, когда...
Она смотрела, как Лидия Павловна уверенно движется по кухне, и чувствовала себя чужой в собственном доме. Словно она не хозяйка, а временная гостья. Вот уже год после свадьбы это чувство только усиливалось.
— А салфетки где? — свекровь выдвигала ящики один за другим. — Почему не на месте? Я же говорила, их удобнее держать возле плиты...
Ирина сжала кулаки. В горле стоял ком. Она устала, чертовски устала от этого постоянного контроля, от непрошеных визитов, от того, что их с Андреем жизнь превратилась в бесконечный день открытых дверей.
— Пойду переоденусь, — бросила она и быстро вышла из кухни.
В спальне Ирина упала на кровать и уткнулась лицом в подушку. Из кухни доносился жизнерадостный голос свекрови, что-то рассказывающей сыну, звон посуды, шкварчание сковородки... Её дом больше не был её крепостью. Он превратился в филиал квартиры Лидии Павловны, и с каждым днем это становилось все невыносимее.
"Надо что-то делать", — подумала Ирина, глядя в потолок. Но что? Как объяснить мужу, что она больше не может так жить? Как сказать свекрови, что иногда нужно просто оставить их в покое?
Она не знала ответов на эти вопросы. Пока не знала. Но понимала: если ничего не изменится, однажды она просто взорвется.
Пятница выдалась особенно тяжелой. Ирина весь день готовила важную презентацию, едва успела заскочить в магазин за продуктами и теперь торопливо накрывала на стол. Сегодня у них с Андреем особенный вечер — годовщина первого свидания.
Она достала из шкафа праздничную скатерть, расправила кружевные края. Зажгла три тонкие свечи в хрустальном подсвечнике — подарок Андрея на новоселье. В духовке доходила курица с травами, любимое блюдо мужа. Ирина специально нашла рецепт в интернете и потратила два часа, чтобы все получилось идеально.
— Уже иду! — крикнул Андрей из ванной, где переодевался после работы.
Ирина улыбнулась, расставляя бокалы. В последнее время они так редко оставались вдвоем... Вечная спешка, работа допоздна, бесконечные дела и, конечно, постоянные визиты свекрови. Но сегодня все будет по-другому. Она достала из холодильника бутылку белого вина, которое они привезли из летнего отпуска в Крыму.
Андрей появился в дверях столовой, и у Ирины перехватило дыхание — такой он был красивый в новой рубашке, с влажными после душа волосами.
— Ого! — он окинул взглядом стол. — Вот это да!
— Нравится? — Ирина подошла к нему, поправила воротник рубашки.
— Ты невероятная, — он притянул её к себе, поцеловал в висок. — И пахнет обалденно. Что там у тебя?
— Сейчас увидишь, — она игриво подмигнула и направилась к духовке.
Звонок в дверь прозвучал как выстрел.
Они замерли. Ирина почувствовала, как холодеет спина. Только не сейчас, пожалуйста, только не...
— Не открывай, — прошептала она, вцепившись в рукав мужа.
Но было поздно. В замке повернулся ключ, и через мгновение в прихожей послышались знакомые шаги.
— Андрюша! — голос Лидии Павловны разнесся по квартире. — Я тут пельмешек налепила, домашних, как ты любишь...
Она появилась на пороге столовой и застыла, удивленно оглядывая накрытый стол, свечи, бутылку вина.
— Ой, а что это вы тут? Праздник какой?
Ирина почувствовала, как внутри что-то обрывается. Все её старания, все планы на этот вечер — все рушилось на глазах.
— Мам, — начал было Андрей, но свекровь уже деловито проходила к столу.
— Я на минутку, только пельмени занесу. О, и вино открыли? Андрюша, ты же знаешь, тебе нельзя, у тебя желудок слабый...
Это было последней каплей.
— Всё, хватит! — голос Ирины дрожал, но в нем звенела сталь. — Андрей, скажи своей маме, чтобы больше не приходила без приглашения!
В комнате повисла оглушительная тишина. Пламя свечей дрогнуло от резкого движения Лидии Павловны, когда она выпрямилась, прижимая к груди контейнер с пельменями.
— Что, прости? — свекровь произнесла это тихо, почти шепотом.
— Вы слышали, — Ирина чувствовала, как колотится сердце, но отступать было некуда. — Это наш дом. Наш! Мы имеем право на личное пространство. На свои вечера. На свою жизнь, в конце концов!
— Ирина... — Андрей положил руку ей на плечо, но она стряхнула её.
— Нет, милый, — она повернулась к мужу. — Я больше не могу. Просто не могу! Каждый день, каждый чертов день она приходит без звонка, без предупреждения. Проверяет холодильник, учит меня жить, критикует всё, что я делаю...
— Я же только хотела помочь, — голос Лидии Павловны дрогнул. — Я думала...
— Вы не думали! — Ирина уже не могла остановиться. — Вы просто не замечаете никого, кроме себя. Вы не видите, что душите нас своей заботой. Что не даете нам жить нормальной жизнью молодой семьи!
Лидия Павловна побелела. Медленно, очень медленно она поставила контейнер с пельменями на край стола.
— Что ж... — она расправила плечи, вздернула подбородок. — Раз я здесь настолько нежеланный гость...
— Мама, подожди, — Андрей рванулся к ней, но она остановила его жестом.
— Нет-нет, все правильно. Я поняла. Простите, что помешала вашему... празднику.
Она повернулась и вышла. Через минуту хлопнула входная дверь.
Ирина опустилась на стул, дрожащими пальцами потянулась к бокалу с вином. Сделала глоток, не чувствуя вкуса.
— Довольна? — глухо спросил Андрей.
Она подняла на него глаза. Муж стоял у стола, сжимая спинку стула так, что побелели костяшки пальцев.
— Андрей...
— Нет, правда, довольна? — в его голосе звучала боль. — Ты же этого добивалась, да? Чтобы моя мать больше не приходила?
— Я не это имела в виду, — прошептала Ирина. — Я просто хотела...
— Чего ты хотела? — он резко отодвинул стул, тот скрипнул по паркету. — Оскорбить её? Унизить? Это получилось отлично, поздравляю!
Он вышел из комнаты, оставив Ирину одну. Свечи догорали, роняя воск на праздничную скатерть. В духовке остывала курица с травами. А за окном сгущались сумерки, превращая их особенный вечер в один из самых тяжелых дней в их семейной жизни.
Андрей уже час ходил по квартире, сжимая в руке телефон. Утренний разговор с Ириной все еще звенел в ушах.
— Ты должен с ней поговорить, — жена смотрела на него твердо, но в глазах читалась усталость. — Я была резка вчера, да. Но проблема никуда не делась.
Он знал, что она права. Знал, но от этого не становилось легче. Очередной круг по комнате, взгляд на часы — половина двенадцатого. Мама обычно в это время дома, смотрит свои любимые сериалы...
"Ты же мужчина или нет?" — одернул он себя и нажал кнопку вызова.
Гудки показались бесконечными. Наконец, в трубке послышался родной голос:
— Да, Андрюша.
Такой спокойный, будто ничего не случилось. Только в этом спокойствии ему послышалась какая-то неживая нота.
— Мам, нам нужно поговорить, — он постарался, чтобы голос звучал уверенно. — Может, встретимся?
Пауза. Он почти видел, как она поджимает губы, как разглаживает несуществующие складки на платье — привычка, выдающая волнение.
— Хорошо, — наконец ответила она. — Помнишь то кафе на углу? Где мы с тобой пили какао, когда ты маленький был?
У Андрея сжалось сердце. Конечно, он помнил. "Уголок" — маленькое кафе рядом с его бывшей школой. Раньше там подавали потрясающее горячее какао с корицей и самые вкусные в мире булочки с маком. Когда отец ушел, мама часто водила его туда по воскресеньям. Это был их особый ритуал — пить какао, делиться секретами, строить планы на будущее...
— Через час? — спросил он, глотая комок в горле.
— Через час, — эхом отозвалась мать.
Кафе почти не изменилось за эти годы. Те же клетчатые скатерти, те же деревянные стулья с потертой обивкой. Только вместо старого кассового аппарата теперь стояла современная техника, да в углу появился плазменный телевизор.
Лидия Павловна уже сидела за их любимым столиком у окна. Перед ней стояла чашка чая, на блюдце — нетронутая булочка. Она выглядела безупречно, как всегда: идеальная укладка, строгий костюм, нитка жемчуга на шее. Только пальцы, нервно перебирающие салфетку, выдавали её состояние.
— Мам... — Андрей присел напротив, не зная, как начать.
— Я знаю, зачем ты пришел, — она подняла на него глаза, и он поразился, сколько в них было боли. — Твоя жена все четко объяснила вчера. Я слишком навязчива. Я мешаю вам жить.
— Мам, не надо так...
— А как надо? — её голос дрогнул. — Как надо, Андрюша? Я растила тебя одна. После того, как твой отец... — она осеклась, сделала глоток остывшего чая. — Я жила только тобой. Каждый день думала: лишь бы ты был счастлив, лишь бы у тебя все было хорошо.
— Я знаю, мам...
— Нет, не знаешь! — она почти выкрикнула это, и несколько посетителей обернулись в их сторону. Лидия Павловна понизила голос до шепота: — Ты не знаешь, каково это — отдать всю свою жизнь ребенку, а потом в один момент стать... лишней.
— Ты не лишняя, — Андрей потянулся к её руке, но она отдернула ладонь.
— Я вижу, как она морщится, когда я прихожу. Как закатывает глаза, когда я приношу еду. Думаешь, я слепая? — горькая усмешка искривила её губы. — Я просто хотела быть рядом. Хотела, чтобы ты... чтобы вы... — она замолчала, доставая из сумочки платок.
Андрей смотрел на мать и видел вдруг не строгую, властную женщину, а просто одинокого человека, отчаянно цепляющегося за единственную ниточку, связывающую её с жизнью.
— Мам, — он все-таки взял её за руку. — Послушай. Ты всегда будешь частью моей жизни. Всегда. Но мы с Ириной... мы должны построить свою семью. Понимаешь?
— Свою семью, — эхом отозвалась она. — Без меня.
— Не без тебя. Просто... — он искал правильные слова. — Просто нам нужно найти баланс. Может быть, договориться о времени визитов? Например, воскресные обеды...
Лидия Павловна встала так резко, что чашка звякнула о блюдце.
— Не утруждайся, — её голос звучал безжизненно. — Я поняла. Я все поняла.
— Мама!
Но она уже шла к выходу, высоко подняв голову, идеально прямая спина, точеные каблучки отбивают четкий ритм по старому кафельному полу. В дверях она на мгновение замерла, будто хотела что-то сказать, но передумала.