Красивый Дом художников на Большой Советской, д. 21, построенный в стиле модерн, хорошо знают смоляне. К нему примыкает гораздо более скромное по своему архитектурному облику здание с аркой, д. 23. И естественно предположить, что это дома двух разных владельцев. На самом деле, это одно домовладение, просто его постройки возведены в разное время, отсюда и такой разнобой в архитектурных стилях.
В некоторых сообщениях дом с аркой ошибочно приписывается купцу Кульбацкому. Это не так. На самом деле, каменный дом с лавками появился здесь еще в первой половине XIX века, на 1849 год он принадлежал купчихе Анне Глуховской. У Глуховских этот дом и был до 1885 года, а в 1888 году его купил смоленский купец 1-й гильдии Илья Изидорович Швейцер, владелец банкирского и торгового дома, основанного аж в 1855 году. В названии банкирского дома значился Эдуард Швейцер – это второе имя все того же Ильи Изидоровича. Новый хозяин сразу перестроил дом, увеличив его стоимость с 6 тыс. руб. до 11 тыс. руб., т.е. размеры домовладения существенно возросли. В 1906 году И.И. Швейцер умер. Его наследники вновь перестроили основной дом, надстроив третий этаж, это произошло в 1907 году. По моде того времени, дом приобрел черты модерна, а флигель, в котором была арка, так и остался в старинном облике здания первой половины XIX века. Стоимость домовладения после перестройки выросла до 22 тыс. руб.
Чем занимался Банкирский и Торговый дом «Эдуард Швейцер», видно из рекламного объявления. «Каменное подвальное помещение» значится и в описании дома 1902 года, так что ничего удивительного в случайной находке строителей нет. Сухой подвал был нужен для хранения оптовых запасов сахара, муки, крупы и прочих продуктов.
Любопытно, что Торговый дом «Эдуард Швейцер» был представителем в Смоленске знаменитой московской конфетной фабрики товарищества Эйнем, в советское время она стала фабрикой «Красный Октябрь», чьи конфеты и шоколад и поныне хорошо известны.
Семья И.И. Швейцера была многодетной. В числе его сыновей был и Максимилиан, ставший знаменитым эсером-террористом, руководителем петербургского отделения Боевой организации эсеров. Он считался главным специалистом по изготовлению бомб.
С ноября 1904 города Боевая организация эсеров начала подготовку ряда резонансных террористических актов. Максимилиан Швейцер в номере гостиницы «Бристоль» в ночь на 26 февраля 1905 года изготавливал бомбы для покушения на жизнь высших сановников Российской империи. Но что-то пошло не так, и раздался взрыв. Сила его была так велика, что номер Швейцера был разрушен полностью. Пострадали и соседние комнаты, коридор, ресторан и даже магазины первого этажа. Прилегающая часть Вознесенского проспекта была завалена досками, кусками мебели и разными вещами, выброшенными взрывом из меблированных комнат. Части пальцев Швейцера нашли даже в Исаакиевском сквере. В книге воспоминаний знаменитого писателя Владимира Набокова «Другие берега» есть такая фраза: «Слева от Мариинской площади, между ней и великолепным, но приедающимся Исаакием, был сквер; там однажды нашли в листве невиннейшей липы ухо террориста, павшего при неряшливой до легкомыслия перепаковке смертоносного свертка в снятой им комнате недалеко от площади». Набоков пишет именно о нашем Швейцере, выпускнике Смоленской классической гимназии, ставшем революционером-террористом.
Вот такая многогранная история у Дома художников и прилегающего к нему здания: от банковских операций, торговли мукой и конфетами до политического террора!
