Когда была свадьба, я не была даже разведена с первым мужем. Я считала, что, это, наверное, преступление. И поэтому быстро подала на развод. Мы с ним не жили уже года два. Он уехал к себе на родину. Я потом часто говорила: - Меня плохой бросил, а хороший подобрал. Нас очень быстро развели. Я оставила себе его фамилию, из солидарности с Леной. И вроде бы всё хорошо. У меня столько счастья – я беременная! Юра рядом!
-Ну, подумаешь, мы не зарегистрированы! Ну и что? Кому это надо? Ни на секунду у меня не возникало никаких сомнений.
Меня это вообще не волновало. Но Юру, почему-то, обеспокоило.
- Как так, родится мой сын, и запишут на чью-то чужую фамилию, даже не жены? Он абсолютно был уверен, что будет сын.
Он купил торт, шампанское и меня с огромным животом, в халатике потащил в Сельсовет регистрироваться. Я не помню дату нашей регистрации. За 20 лет мы никогда не заостряли на этой цифре внимание. Мы просто жили одной большой счастливой семьёй, где все были родные. Кстати, вот попало в руки свидетельство о браке. Там стоит дата 4 апреля, а 21 апреля родился Максим. Господи, когда второй раз я открыла это свидетельство, то, оказалось, там стоит 7 апреля. Посмотрю - ка я ещё раз. Да точно 7. Как я смотрела! Вот эта цифра 7 меня как то преследует всю жизнь. Но Лена так и оставалась Васильевой. Наверно это было не правильно. Но никто никогда об этом не говорил, и мы никогда об этом не думали. Это наша беспечность и безалаберность. В 14 лет Лена пришла со школы и заявила: - Все вступают в комсомол, а я не буду, пока вы меня не перепишете на вашу фамилию.
Ребёнок преподал нам урок. Я до сих пор чувствую свою вину. Конечно, мы очень быстро сделали все документы. Юра удочерил Лену. В школе дети спокойно всё это приняли. Вовка Молчанов даже сказал: - Ну, наконец-то, у Ленки законный папка. И даже сейчас, когда Лене уже почти пятьдесят лет, она избегает разговоров об этом. Мне кажется, в душе она считает его родным. И даже я не в праве ей в этом отказать.
Лена вступила в комсомол на следующий год. Но всё-таки время было упущено. Она, наверное, об этом всегда думала, переживала, но нам никогда не говорила