— Ты меня из дома гонишь?! — в глазах у мамы ярость, на столе пустая рюмка, а в голосе — обида.
Я сжимаю край кухонного стола, чтобы руки не дрожали.
— Мы тебе нашли комнату, мама. Хорошее место. Спокойное. И работу тоже…
— Ты решила от меня избавиться, да? — она делает шаг ко мне, её лицо перекошено, голос дрожит. — Я тебе всю жизнь отдала, а ты меня в общагу! Как собаку!
Хочется сказать, что она не отдавала мне жизнь. Что она её у меня забрала. Что я выросла в детдоме, потому что её самой не было рядом. Но я молчу.
Из комнаты выходит Вадим — мой муж. Я чувствую его за спиной, и от этого становится чуть легче. Он не лезет в разговор, но его присутствие — это поддержка. Это моя реальность, а не её воспоминания, в которых она — мать года.
Мама садится на стул, достаёт из кармана дешёвые сигареты, мнёт пустую пачку, бросает её на пол. Я автоматически нагибаюсь и поднимаю.
— Опять за мной следишь, — фыркает она.
— Просто не хочу, чтобы дома был мусор.
Она усмехается.
— Смешная ты. Дом у неё. Квартирка твоя — не дом. Вот у нас с твоим отцом был дом! Настоящий, кирпичный, с верандой…
Она снова проваливается в прошлое, а я закрываю глаза. Мне семь лет. Она пьёт, отец сидит в тюрьме. Грязная посуда в раковине, на полу валяется пустая бутылка, в углу кухня, воняет перегаром и горелой картошкой.
— Катя, принеси мне пива, — говорит она, не отрываясь от экрана телевизора.
Я надеваю мамины старые кеды и бегу в киоск. Мужик за прилавком уже знает меня, молча передаёт бутылку. Я поднимаю её двумя руками — тяжело.
В тот день соседи вызвали опеку. Я запомнила, как меня уводили, как мама плакала, но я знала, что через пять минут после их ухода она снова будет пить.
А потом был детский дом.
Я открываю глаза. Вадим садится рядом, берёт мою руку. Его ладонь тёплая, крепкая. Я рядом с ним стала другой — сильной, спокойной. И я не позволю ей сломать меня снова.
— Мы оплатили комнату на полгода вперёд. Ты сможешь там жить спокойно. Работу нашли — ночной сторож в детском саду. Ничего сложного.
Мама хмурится.
— Работа? Да кому я там нужна?
— Ты справишься. Там платят нормально.
— А если я не хочу?
Я глубоко вздыхаю.
— Тогда не знаю. Но у нас ты жить не можешь.
Она резко вскакивает.
— Вот оно как! Как я в детстве жила, так и ты меня теперь, да? По справедливости!
— Нет, — отвечаю я тихо. — Просто я теперь взрослая.
Мама смотрит на меня долго. В её глазах пробегает что-то странное — то ли сожаление, то ли страх.
— Ты ненавидишь меня, да?
— Я просто хочу жить свою жизнь, мама.
Она медленно кивает.
— Ну ладно. Пусть так.
Она выходит на балкон, закуривает последнюю сигарету, глядя в ночной город. А я глажу свой округлившийся живот, ощущая лёгкий толчок внутри.
Я не стану такой, как она.
Я не повторю её ошибок.
И это мой единственный шанс спасти себя.
Ещё реальные истории от подписчиц: