С вами Михаил Акимов. Здравствуйте!
С возрастом ведь меняются вкусы и предпочтения. Песни Городницкого я любил всегда, с тех пор, как услышал «Атланты». Поначалу мы в нашем дворе считали, что это – песня Высоцкого. Для нас, пацанов, не слишком-то разбиравшихся в стилистике, это было несомненно: мощная, ритмичная, с очень сильными словами – ясное дело, Высоцкий! Кто же ещё так может? Оказалось, может!
И всё же любимыми моими бардами тогда были Визбор, Галич и Окуджава (разумеется, чаще и больше всего слушал песни Высоцкого, но он и сам себя бардом не считал).
И вот потом каким-то образом чаша моих предпочтений стала перемещаться в пользу Александра Моисеевича, и сейчас это – уже состоявшийся факт.
Его песни нравятся мне юмором и философией. Как-то подумалось: идут международные спортивные соревнования, спортсмены других стран лихо и без напряга поют слова гимнов своих стран, а наши – слегка и не во всех строчках рты раскрывают. Думаю, здесь дело не в отсутствии патриотизма, а в невнятном тексте. Вот если бы текст для гимна написал Городницкий – другие спортсмены бы просто завидовали, как легко и самозабвенно поют наши!
Над Канадой
Ну, вот, например, что такое эта песня, как не скрытый гимн России?
Написана она в начале апреля 1963 года во время захода парусника «Крузенштерн», на котором Городницкий тогда ходил, в канадский порт Галифакс. Как писал сам автор
На заснеженном холмистом берегу стояли столь милые нашим стосковавшимся глазам берёзовые рощи, сменявшиеся сосняком. Пейзаж настолько напоминал родное Подмосковье, что у всех защемило сердце.
Как рассказывали Городницкому, песня пользуется популярностью в среде русской эмиграции в Канаде; в 1976 году во время захода в Новую Зеландию он слышал записанную на пластинку песню Sunset at Canada («Заход солнца в Канаде»), английский текст которой был точным переводом его песни.
Как ни странно, Городницкий в ней переделал текст старой своей пародии на Клуб Комментаторов и «Хроники Кукуево»:
Над Кукуевской оградой
Солнце низкое садится.
Мне уснуть давно бы надо,
Только что-то мне не спится.
Над Кукуем небо сине,
Тихо дремлют кукуята.
Спят коровы, куры, свиньи,
Спать пора и вам, ребята.
Называлась «Кукуевская колыбельная», её пели на слетах авторской песни, на диссидентских кухнях и просто у костра. Один раз она даже стала лауреатом всесоюзного Грушинского фестиваля.
Неизвестная мне история. Лично я про село Кукуево знаю только то, что в его направлении уже который год по реке плывёт топор – всё.
В 1969 году, в период советско-китайского конфликта, Александр Раскин написал такую пародию (Городницкий нередко исполняет её на своих концертах):
Над Пекином небо сине,
Меж трибун вожди косые.
Хоть похоже на Россию,
Слава Богу - не Россия.
Пародия пародией, а песня «Над Канадой» действительно великолепная. Но нестыковка, однако: я её считаю скрытым гимном России, а, по слова Городницкого, в начале 1970-х годов главный редактор одного из толстых журналов снял её из набора как «явно эмигрантскую».
Впрочем, вот она, с текстом, так что сами сможете судить, кто прав: я или этот редактор.
Фонограмма – Константин Капралов.
Атланты
Историю создания песни Городницкий описывает так:
Я написал стихи, которые мне не понравились. Я даже хотел их выкинуть. Потом я через неделю примерно начал придумывать к ним мелодию. И получилась песня.
М-да… Мне-то, конечно, сложно понять, чем же Александру Городницкому не понравились эти стихи. Меня они пробили сразу, с первого прослушивания и держат до сих пор.
Песню Городницкий написал в 1963-м году, а в 2018-м она стала официальным гимном Эрмитажа: 30 октября состоялась церемония подписания соглашения между Государственным Эрмитажем и Александром Городницким об использовании песни «Атланты» в качестве гимна музея.
Александр Моисеевич с гордостью причисляет себя к ленинградцам, хотя сейчас этот город и носит другое название. Ему на долю выпало испытание пережить блокаду. И до сих пор ярко и четко в памяти всплывают моменты войны, а иногда и фрагменты из довоенного Ленинграда.
Песня «Атланты» стала не только авторской визиткой, но и гимном поколения. А для Городницкого она попала в самое сплетение многих вещей. Во-первых, Атланты – это примета города, в котором он родился и с которым навсегда связан. Во-вторых, это память об Атлантиде и символ Атлантического океана, которые стали для него знаковыми. В-третьих, - связь с литературой, с понятием культурного слоя.
Когда на сердце тяжесть,
И холодно в груди,
К ступеням Эрмитажа
Ты в сумерки приди…
Вот это ведь понятно нам всем. У каждого бывают моменты, «когда на сердце тяжесть». А «ступени Эрмитажа» пусть и разные – их роль может выполнять книга, картина, какое-то место в городе – но они тоже есть. А вот для меня «ступенями Эрмитажа», в том числе, является и эта песня.
Ну, что там вообще за проблемы-то у нас! Вон, ребята небо держат, смена никак не приходит, и дрогнуть нельзя. Вот это – ответственность! И понимание и осознание этого вселяет уверенность и помогает тоже держаться.
Перекаты
Городницкого очень огорчило, что о песне нелестно отозвался Марк Бернес, который увидел в ней свидетельство распущенности современной молодёжи. Разумеется, он имел в виду строки
Люблю тебя я до поворота,
А дальше – как получится!
Не вижу связи, честно говоря, с «современной молодёжью». А что, любить «до поворота» - во времена Бернеса такого не было? Всегда это было и будет. Другое дело, что ему, возможно, не понравилось, что об этом – вот так, вслух.
Песня «Перекаты» посвящена памяти Станислава Погребицкого. Он был начальником геологической партии в экспедиции 1960-го года. Вот как об этом рассказывал сам Городницкий:
Когда сошел снег, надо было кому-то отправиться вниз по реке, чтобы просмотреть выходы коренных пород вдоль берега реки. Погребицкий вызвал для этого из Туруханска вертолет, но тот не пришел. Его ждали день, другой, третий. А время уходило. Наконец, Стас психанул, приказал всем продолжать разведочные выработки на старом месте, а сам, погрузившись в резиновый "клиппербот" и взяв палатку и продукты на два-три дня, стал сплавляться по реке один, чем нарушил одно из главных правил работы в тайге - никогда не ходить в одиночку.
Никогда не знал о таком подтексте в этой песне. Она мне всегда представлялась какой-то фаталистской: вот, мол, до поворота люблю, а что будет дальше – кто ж ведает? И, кстати, этот куплет был и самым любимым в песне. В нём есть какая-то лихость и бесшабашность: именно то, что нравится в молодом возрасте.
Паруса Крузенштерна
До-о-лгое время я думал, что это песня Сергея Никитина. Потому что впервые услышал в исполнении их дуэта с Татьяной. Истина открылась значительно позднее: автор музыки Владимир Струненко, слова Александра Городницкого.
Ну, если задуматься, Городницкий просто не мог не написать песню о «Крузенштерне»! Ведь он на нём столько плавал э-э… то есть, ходил. (Моряки не плавают, а ходят, художники не рисуют, а пишут, артисты не играют, а служат, и только лётчики не выпендриваются, а летают).
Да и сам «Крузенштерн» - 4-мачтовый барк, парусник – романтика! Нет, не мог романтик Городницкий не написать о нём песню!
Хорошие понятные слова, красивая мелодия… Что ещё нужно для того, чтобы захотеть песню спеть? Этого вполне достаточно. Вот я и спел, чем внёс свой посильный вклад в исполнение мечты Александра Городницкого. Он сказал:
Не страшно, если меня забудут. Лишь бы помнили и пели мои песни.
На этом у меня всё. Всего вам самого доброго!
