В минувшем году композитору Андрею Мисину исполнилось 70 лет. Он заявил о себе в конце 1980-х песней, которую сегодня принято называть культовой, но в его случае это определение обретает свой первоначальный смысл. Баллада "Чужой" на стихи Иманта Зиедониса, если вдуматься, глубоко религиозное произведение - представление современного человека о Христе. Все последующие годы Мисин продолжал творить в стороне от музыкального мейнстрима, хотя, конечно, регулярно, по его собственному выражению, "работал на рынок", создавая композиции для эстрадных звезд первого ряда. Но сам оставался верен «музыке не для всех» и свой юбилей решил отметить циклом псалмов на стихи русских поэтов.
— Андрей Александрович, сегодня мы живем в цифровое время, очень быстрое, а разговор с Богом требует несуетности и сосредоточенности.
— Но он по-прежнему необходим, и люди к нему стремятся. В 1960-е годы был очень популярен американский фолк-рок-дуэт «Саймон и Гарфанкел». Замечательные музыканты, Пол Саймон до сих пор жив. Недавно он выпустил альбом «Семь псалмов». Из инструментов там только гитара. Видимо, разговор на эту тему требует простого музыкального высказывания. Одноименный альбом два года назад записал и самый мрачный музыкант Ник Кей.
— А сколько псалмов у вас?
— Написано то ли 21, то ли 22. И сочинил я их всего за неделю, Но издам, конечно, не все.
— Идеи носятся в воздухе, но каждый человек приходит к ним своим путем. Как пришли вы?
— Я за собой давно заметил: как только чувствую в стихах духовную вертикаль, моментально реагирую. Может быть, я бы и спел что-нибудь типа «Я тебя люблю, а ты меня не очень», но у меня это не получится. Как в свое время произошло с песней «Чужой»? Мама подарила мне сборник современной латышской поэзии. Я открыл его наугад, где-то посередине — и попал на стихотворение «Чужой» Иманта Зиедониса в переводе Роальда Добровенского. И понял: моё. Так же было и с псалмами. Я зашел в книжный магазин и увидел антологию «Благослови, душа моя» — переложения псалмов русскими поэтами ХYII— начала ХХ веков. Симеон Полоцкий, Александр Сумароков, Василий Тредиаковский — кого там только нет. Не поверите, я музыку прямо в магазине начал сочинять.
Я понимал, что пишу не по устоявшимся религиозным образцам, и не рассчитываю на то, что моя музыка будет звучать в церкви. Это другой вид искусства. Но у меня не получается положить на музыку аутентичные псалмы на церковнославянском языке. Их ритмика не располагает к этому. А вот стихотворные переложения просто с ног сносят! Погружаясь в эту поэзию, я очаровываюсь каждым словом, каждым оборотом. Я же тоже эти слова знаю, но почему-то у меня они в такую красоту не складываются.
— Вас не смущает, что произведения получаются не совсем религиозные и не совсем светские?
— Заметьте, ни Рахманинов, ни Чайковский в храмах не звучат. Но каждый художник имеет право высказать свое отношение к Давидовым молитвам, используя любые средства. И сами поэты прекрасно понимают, что пишут не псалом в религиозном стиле, а свою реакцию на него. В интернете на каждый псалом — огромное количество версий и вариантов, от молитв на арамейском языке до современных переложений. Потому что многие люди хотят на эту тему поговорить, для начала — с самими собой. Но с самим собой ты не будешь разговаривать на непонятном тебе языке. И поэтому я хотел, чтобы псалмы стали просто песнями.
— Кстати, в протестантских храмах звучат вполне современные ритмы...
— С примитивными текстами и музыкой. Нет, я хочу другого. Я хочу — Поэзии. Но чтобы музыкальный материал при этом не был сложным. И вот это как раз самое трудное с техгической точки зрения — сделать глубоко, но доступно. Можно, конечно, написать весь цикл в одинаковом стиле. И он очень быстро погибнет. Потому что будет неинтересно слушать: псалмы сольются в один и станут неразличимы. Такое... бормотание под гитару. Стараюсь чтобы каждый из псалмов нес собственную музыкальную нагрузку. Хотя сочинялось все «на автомате», я ничего не вычислял. Иногда получалось довольно неожиданно. Например, самый мрачный, самый скорбный 50-й псалом у меня звучит в мажоре. И не потому, что я специально так решил, оно само так родилось.
— Ваш будущий альбом тоже будет называться «Семь псалмов»?
— Нет. Он не будет целиком из псалмов. Разговор с Богом очень важен, но есть еще просто жизнь, которая течет. И которую мы пытаемся сплести и согласовать с Божественным Промыслом.
— Все ваши псалмы исполняются под фортепиано, но звук очень необычный. Ощущение, что слышишь какой-то неизвестный инструмент,
— Странный тембр, да? Я пробовал сыграть на обыкновенном пианино — магия слова сразу уходит. Нужен такой же таинственный звук, близкий к звуку инструмента, на котором играл сам Давид. А он щипал струны. Собственно, греческое слово ψαλμός (псалмос) — производное от глагола ψαλλείν, что буквально означает "щипать струны". Певец пел псалмы под аккомпанемент струнного щипкового инструмента. Тембрально мне хотелось достичь именно эффекта щипка, но играя большие полифонические аккорды.
— Какие интересные задачи вы перед собой ставите!
— А это не я, это поззия диктует. Каждый композитор слышит Божье слово по-своему. Но рано или поздно каждый к нему обязательно приходит. Арво Пярт написал «Канон покаянен» без единого распева. Слог — слог — слог: ни одна гласная не распевается. Игорь Стравинский сочиняет «Симфонию псалмов», а американский рэпер Кулио просто цитирует строки из 22-го псалма в своей знаменитой песне «Gangsta Paradise»: «As I walk through the valley of the shadow of death...› ("А ще бо и пойду посреде сени смертная..."). Вот вам и рэп! То есть люди действительно ходят одними дорогами.
— Я бы уточнила. Важно не то, что люди ходят одними дорогами. Важно, что они ищут те дороги, которые ведут к Свету.
— Тесла говорил, что все мы от Солнца. Когда умираем, наши души по солнечному лучу возвращаются домой, к Творцу. И разговор с Богом может выражаться не только в сочинении. Например, французский композитор Оливые Мессиан, абсолютный гений и одна из самых культовых фигур ХХ века. Он и преподавал, и музыкальный «Каталог птиц» составил, во время Второй мировой войны, оказавшись в концлагере, умудрился создать знаменитый "Квартет на конец времени"... Но еще этот человек каждое воскресенье приходил в церковь Святой Троицы в Париже и 40 минут импровизировал на органе. По-моему, на протяжении 30 лет. Каждое воскресенье!
Беседовала Вера Звездова
Материал опубликован в журнале "Моя надежда" (№1 2025 год)
Фото из личного архива композитора