Устрицы, мидии и другие моллюски были частью рациона жителей Средиземноморья ещё в эпоху неолита. Римляне даже разработали систему их разведения, о чём упоминает Марк Теренций Варрон (116 до н. э., Реате — 27 до н. э.) — древнеримский филолог, учёный-энциклопедист, политик..
В римской кулинарии устрицы считались изысканным блюдом, их промывали в уксусе и хранили в глиняных сосудах, залитых смолой.
Во Франции, Англии, Голландии и Италии устрицы выращивали в естественных условиях и употребляли в пищу как в Средние века, так и в эпоху Возрождения. Устрицы ценились за свои предполагаемые свойства афродизиака, что можно увидеть на многих голландских картинах XVII века.
Возможно, это поверье возникло из-за ассоциации раковины с женским началом. Согласно легенде об устрице, которая несёт в себе жемчужину, описанной Плинием и повторенной учёными Средневековья и Возрождения, считалось, что устрица оплодотворяется росой, которая попадает в раковину, когда она открывается в определённое время года.
Библейская экзегеза обратила внимание на антропоморфный аспект этой истории и провела параллель между оплодотворением устрицы Святым Духом и оплодотворением Девы Марии, что позволяет рассматривать раковину как символ Марии. Пичинелли (Итальянский каноник-августинец, ученый и специалист по эмблематике. Он наиболее известен своей книгой об эмблемах Il Mondo simbolico, напечатанной в Милане в 1653 году, которая пользовалась большим успехом в Италии и во всей Европе) придерживается этой идеи.
Однако устрицы вызывают мысли не только о скрытой добродетели, поскольку съедобная часть плотно заключена в раковине, но и о силе любви. Любовь, подобно устрице, скрыта в глубине души человека.