Много лет назад, когда я был юн, ослепительно прекрасен и только собирался стать юристом, я представлял себя эдаким Перри Мейсоном, который красиво и непринужденно прижимает к стенке какого-нибудь прокурора, разбивает в хлам доводы обвинения и, торжествуя победу, выводит из зала суда человека, который практически уже сидел на электрическом стуле.
Сейчас я далеко не молод, всего лишь слегка красив и не питаю никаких иллюзий по поводу отечественного правосудия. Слишком много лет я провел в судах, причем не только в гражданских, но и в уголовных, в том числе - и в качестве подсудимого, а потому прекрасно понимаю, что этот самый Перри примерно через пару лет работы адвокатом в нашей стране просто спился бы к чертовой матери, а то и просто поставил бы точку в своей никчемной жизни при помощи изобретения полковника Кольта.
Нечего у нас здесь всяким мейсонам делать, у нас принцип правосудия другой.
И это, дорогие мои, не я придумал, и вовсе не потому, что я люблю и уважаю всяческие америки и европы. Не люблю я их особо, им скоро (совсем уже скоро) кердык придет.
Эту совершенно официальную позицию на днях высказало лицо, облеченное очень высокой судебной властью - товарищ Николай Фуга, председатель, на минуточку, Красноярского краевого суда, то есть - человек очень серьезный, ответственный и никого, как я полагаю, не боящийся - ни Б-га, ни черта, ни общественности.
Не далее, как в середине января, Николай Викторович почтил своим присутствием радиостанцию "Красноярск Главный", для того, чтобы поведать ее слушателям о достижениях судебной отечественной судебной системы, а также поделиться сложностями, которые испытывают сотрудники вверенного ему ведомства. И тут, как на грех, оказалось, что это мало того, что прямой эфир, так еще и прямой эфир, в который слушателей пускают посредством телефонной связи.
Как человек, который не только провел много лет в судах, но и несколько лет работал на радио, могу сказать, что слушатель, который дозвонился в студию во время прямого эфира - существо порой зловредное и даже опасное. Такое может спросить, что уважаемый человек заколдобится и не будет знать, чего бы ему такое умное сказать.
Вот и в этот раз на старуху случилась проруха: какая-то слушательница возьми, да и выскажи Николаю Викторовичу свое возмущение там фактом, что в наших отечественных судах практически нельзя рассчитывать на оправдательный приговор, а он тут сидит, понимаешь, о своих каких-то сложностях рассказывает. Как с этим быть?
Неожиданность - злейший враг людей, у которых что на уме, то и на языке. Вот и Николай Викторович в ответ выдал на гора в прямом эфире такую конструкцию, что ваш покорный слуга на месте подпрыгнул от честности председателя Красноярского краевого суда. Звучало это так (дословно):
- Видно человек не в курсе, у нас та система, в которой вообще не может быть оправдательных (приговоров) по одной простой причине: у нас не система Соединенных Штатов, когда истец и адво... ой, этот, обвинитель и адвокат представляют свои доказательства. У нас идет следствие, и если следствие приходит к выводу, что человек невиновен, тогда его дело, просто напросто, прокурор не отправляет в суд. Нигде этого нет, у нас это есть. И сами по себе оправдательные приговоры это разговор о том, что прокурор неправильно посмотрел дело. Второй момент сегодня сейчас выступал, только выступал перед милиционерами и несколько им приводил примеров, когда мы оправдываем. Когда есть основания, мы оправдываем, когда нет - их нету. Но человек повторяет чьи-то слова, не зная сути!
Собственно, все. На этом можно закончить цитирование этого прекрасного гражданина нашей страны. Да он, собственно, больше ничего и не сказал - программа закончилась.
И, на самом деле, ему больше и не нужно ничего было говорить. Николай Викторович, ничтоже сумняшеся, выдал на весь честной народ истинную правду про наше отечественное уголовное судопроиводство.
Да, у нас не система Соединенных Штатов, где обвинитель и адвокат находятся на равных и предъявляют суду доказательства вины и невиновности подсудимого. У нас своя, особенная стать: с того момента, когда человек попадает в России под уголовное преследование, оказаться оправданным шансов у него практически нет. Сущую правду говорит Николай Викторович: именно так и рассуждает подавляющее большинство наших российских судей: ежели дело до суда дошло - значит, надо выносить приговор обвинительный, а не заниматься вот этим всем и не любезничать с адвокатами.
Сейчас несколько глубоко уважаемых мной судей по уголовным делам, с которыми я имею честь быть знакомым, здороваться, иногда общаться, на меня могут обидеться, поэтому я повторюсь: подавляющее большинство. Не все.
Оно как получается? Следователь чего-то там работал-работал, человека под стражей года полтора держал, деньги государственные на экспертизы тратил, прокуратура каждые пару месяцев его ходатайства о продлении срока содержания под стражей поддерживала - не дураки же они все, да?
А если и дураки - так что? Это ж теперь, если человека оправдывать, надо кого-то наказывать, потому что за каждое попрание законности, которое в его отношении допущено, он по нашему закону имеет право компенсацию получить, и компенсация эта может быть ай-яй, какая. Вон, товарищ Никита Белых буквально вчера взыскал с государства ни много, ни мало, а 8 миллиончиков рублей за услуги адвоката, который защищал его по дельцу, по которому его оправдали.
Помню я, помню, как следователь, который мое уголовное дело по пяти эпизодам пункта "б" части 4 статьи 132 УК РФ вел (спокойно, граждане, признали меня по тому делу категорически невиноватым с правом на реабилитацию) в суде, когда я за моральным вредом пришел, категорически этот самый моральный вред отрицал и утверждал, что действовал он законно и обвинения в этой дряни, которые он растиражировал на всю страну, никакого морального вреда мне принести не могли: а потому что понимал старший следователь Игорь Анатольевич, что те самые 150 тысяч рублей компенсации, которые мне на том суде от щедрот российское правосудие присудило, потом родной Минфин в порядке регресса вполне может вывернуть из его карманца. Бледнел Игорь Анатольевич, запинался, сражался за свой карманец, как лев - однако суд был непреклонен и моральный вред с государства в мою пользу, все-таки, взыскал. Целых 150 тысяч.
Взыскали ли их впоследствии с Игоря Анатольевича - мне неизвестно. Он мне не докладывал, у него начальство имеется, которое его в тот суд отрядило, чтобы боролся за неприкосновенность карманов - государственных и, как я понимаю, своих.
Выступление же Николая Викторовича Фуги, на самом деле, показательно так же, как выступление ныне покойного генерала Маркина, представителя Следственного Комитета РФ, который очень любил петь, и во время оно в одном из своих телевизионных интервью не постеснялся сказать, что процент оправдательных приговоров в нашей стране такой низкий потому, что адвокаты у нас работают плохо, а следователи и прокуроры - хорошо.
Да, ребята, да, здесь вам не вражеская Америка, в которой ежели человека присяжные оправдали, то он практически гарантированно пошел домой и никто к нему докапываться не станет: наши присяжные хоть и выносят 20 процентов оправдательных приговоров, но 90 процентов из них потом отменяются вышестоящим судом, причем по таким смешным основаниям, по каким обвинительный приговор отменен не будет отменен никогда.
Повторяю: 90 процентов оправдательных приговоров, вынесенных в России судом присяжных, отменяются вышестоящим судом.
Прав Николай Викторович, ой, как прав: нигде этого нет, а вот у нас есть та самая система, когда судья по уголовному делу просто выполняет функцию - копирует в приговор с флешки, которую ему следователь передал, обвинительное заключение, да и вся недолга.
И чудо, сущее чудо, если кому из наших нынешних адвокатов довелось в своей жизни добиться для подзащитного оправдательного приговора. Такие адвокаты на вес золота, на таких адвокатов коллеги смотрят с завистью и подозрением - а не пьет ли этот самый адвокат вот с таки председателем краевого или областного суда водку под покровом ночи?
Так что Николаю Викторовичу Фуге, на самом деле, мое большое уважение за то, что не постеснялся он на всю Россию-матушку обосрамиться и правду сказать.
