Франца Кафка называют мрачным писателем, со своими тараканами в голове, но вот этот рассказ всё же больше о любви.
Под завесой любви – черствость.
Никто не застрахован от болезней, от несчастных случаев. Сегодня человек здоров, а завтра превратился в инвалида. Все бывает в жизни: аварии, болезни, парализующие его. Сколько таких историй в жизни. И если рядом с человеком, в эти трагические минуты оказываются родные, близкие, друзья, которые не отворачиваются от него, заботятся о нем, искренне переживают, то уже этим счастлив человек.
И вот Франц Кафка предлагает нам свою острую историю. Чтобы заострить драматические семейные отношения, писатель использует фантастический прием.
Грегор Замза молод, энергичен, он работает коммиявожером, не досыпает, плохо питается, постоянно в разъездах.
«Чёрт бы побрал всё это, – временами думает он. – Изволь терпеть тяготы дорог, думай о расписании поездов, мирясь с плохим, нерегулярным питанием... От этого раннего вставания, можно совсем обезуметь. Человек должен высыпаться!»
И так уже пять лет, но нужно ещё потерпеть, ведь у родителей долги, ведь он мечтает, чтобы сестра училась в консерватории. Никто в семье не работает, только он один.
И вот однажды утром, Грегор проснувшись, в ужасе увидел, что его тело не подвластно ему. Он превратился в беспомощное, никчемное и страшное насекомое. Вместо ног и рук у него "многочисленные убого тонкие ножки", которые беспорядочно копошатся и он не может с ними совладать.
Взглянув на часы, он вздрогнул: опоздал, опоздал, в пять часов ему нужно было быть в поезде, что же теперь будет? Если он лишится работы, то его родные останутся без средств к существованию, ведь он единственный их кормилец. Как же они будут жить? Именно эта мысль гнетёт, страшит, пугает его больше всего.
И когда приходит управляющий и грозит ему увольнением, Грегор изо всех пытается выдавить из себя членораздельные фразы, ведь челюсти его теперь устроены не для человеческой речи. Он умоляет не увольнять его:
– Господин управляющий. Пощадите моих родителей! ... Сейчас я оденусь, соберу образцы и поеду. На мне лежит забота о родителях и о сестре. Я попал в беду, но я выкарабкаюсь. Только не ухудшайте моего и без того трудного положения.
– Поняли ли вы хоть одно слово? – слышится за дверью, – это же голос животного. Уж не издевается ли он над нами?
И когда Грегор с величайшим трудом открыл дверь, то наступила минута ужаса, страха, паники перед его невыносимым обликом. Управляющий сбежал, мать упала в обморок, а отец от стыда за такого сына, топая ногами, размахивая газетой и палкой, стал загонять его в комнату.
«Отец неумолимо наступал, издавая, как дикарь, щипящие звуки. И дал ему сзади поистине спасительного пинка и Грегор, обливаясь кровью влетел в свою комнату. Дверь захлопнули палкой и наступила долгожданная тишина».
Грегор остался один, совсем один
Наедине со своей болью, тревогой, доброй душой. Он потерял человеческие способности двигаться, ходить, есть, читать, он может только ползать и думать, думать... В его искореженном теле по-прежнему сидел Грегор, добрый, покладистый человек, который переживает, мучается от того, что доставил столько хлопот своим родным, не оправдал их надежд.
Но он благодарен им хотя бы за то, что кормят его, дают какие-то объедки со стола. Ему очень горько и больно, и стыдно, что сестра, его любимая сестра не выносит его мерзкого облика и, заходя в комнату, она быстро зажимает нос пальцами и бежит к окну, чтобы побыстрее впустить в комнату свежий воздух.
Но каждый вечер. Каждый! Грегор подползает к двери и слушает о чём говорят его родные, сочувствуют ли ему, не тяжело ли им? Ведь раньше никто из них не работал, жили на его иждивении, в просторном доме, который приобрел для них Грегор. А вот теперь... из-за него... из-за его странной болезни, они вынуждены работать.
И с радостью узнает, что у родителей, оказывается, нет долгов. Оказывается отец все эти годы аккуратно складывал в кубышку часть от доходов Грегора.
«Положите меня в коробку, возьмите с собой»
Постепенно его комната превратилась в грязный склад. Туда стали швырять всякую рухлядь, все ненужные вещи: "ящик для золы и мусорный ящик из кухни". Грегор с трудом пробирался сквозь этот чудовищный хлам, и «сам весь покрывался пылью, грязью, мусором».
«На спине и на боках он таскал с собой нитки, волосы, остатки еды». У него не было уже ни сил и желания почиститься об ковер, как он это делал раньше. Он стал равнодушным и безразличным ко всему, перестал есть, исхудал очень, еле ползал, часто лежал под диваном, не засыпая ни на минуту.
Но по вечерам, он подползал к вожделенной двери, "прижимался к ней всем телом", чтобы послушать о чём говорят его родители, это была его единственная отрада.
Только эти голоса и удерживали его в этой жизни? И как больно ему было слышать:"вздохи, да взывания к святым".
Однажды он узнал, что родные хотели бы переехать в другую квартиру.
– А что с этим делать? – сердито спрашивает отец, брезгливо показывая на дверь.
И Грегор тоскливо думает про себя:
"Но ведь меня же можно положить в коробку и взять с собой? Неужели я так вам в тягость? Что же я могу сделать, если я заболел и не могу вас обеспечивать как раньше?
Отец готов был раздавить его сапогом...
В один из дней, он всё же выполз из своей комнаты, чтобы поглядеть на лица родных, ведь тяжело одному, ведь тоска заедает. Но лучше бы он этого не делал. Отец в пылу гнева, что семья из-за этого "насекомого" вынуждена влачить жалкое существование, работать, надвинулся на Грегора с искаженным от ненависти лицом, желая раздавить, убить, уничтожить его.
– Не убивай моего сына, – просит мать.
Отец, не совладав со своим гневом, стал бросать в сына яблоки. Одно яблоко накрепко застряло в спине Грегора. Ему больно, невыносимо больно, «он почувствовал себя пригвожденным к полу и растянулся, теряя сознание».
Это яблоко так и осталось в его теле, стало гнить там и причиняло Грегору невыносимые страдания. Так и жил он с раненой спинкой и "навсегда утратил прежнюю подвижность и еле передвигался по комнате".
Но, по-прежнему, лежа в самом тёмном углу комнаты, часами, с трепетом следил за дверью: когда же она откроется... чтобы видеть и "слышать их речи так сказать с общего разрешения".
Атмосфера в доме накалялась.
Как-то вечером, из кухни, донеслись звуки скрипки. И Грегор не выдержал, выполз из своей комнаты.
«Сестра играла так хорошо!.. Грегор прополз вперед и прижался головой к полу, чтобы получить возможность встретиться с ней глазами. Был ли он животным, если музыка так волновала его»?
Он никому не мешал, он хотел лишь тихо послушать игру сестры. И как-нибудь ей сообщить, что если бы не моя болезнь, ты бы сейчас училась в консерватории.
Но его выход из комнаты вызвал страшный переполох. Кричали все, и жильцы, и сестра и родители. И Грегор медленно, превозмогая боль спины, пополз в свой темный, мрачный угол. И тут же «дверь поспешно захлопнули, заперли на задвижку, а потом и на ключ»
«Я вас всех так люблю»
Он лежал возле двери и слушал их.
Его любимая сестра, для которой он готов был ещё больше работать, чтобы она училась в консерватории, первая его предала.
– Дорогие родители, так жить дальше нельзя, – услышал Грегор. – Мы должны попытаться избавиться от него, от этого чудовища, пусть убирается отсюда.
– Она тысячу раз права, – сказал отец тихо. – Если бы он понимал нас.
Грегор всё слышал, всё понимал.
– А теперь что?– спросил себя Грегор в глубокой тоске, озираясь в темноте.
И ни на минуту в его голову не приходит мысль, что им пользовались, выжимали из него все соки, что они паразитировали на нем, что это не он превратился в насекомое, а они..
«О своей семье он думал с нежностью и любовью. Он тоже считал что должен исчезнуть»
Когда за окном всё посветлело Грегор ещё был жив. Потом «голова его помимо его воли совсем опустилась, и он слабо вздохнул в последний раз».
«Эй, жучок»
Утром прислуга открыв дверь, подтолкнула Грегора длинным веником:
– Поди-ка сюда навозный жучок! Эй, жучок! Не притворяйся!
А "жучок" просто перевернулся лапками вверх.
Поняв,что произошло, служанка «радостно присвистнула и выкрикнула на всю квартиру»:
– Поглядите-ка , оно издохло, вот оно лежит совсем-совсем дохлое!
– Ну вот, – сказал господин Замза, – теперь мы можем поблагодарить Бога.
Чуть позже, служанка подойдя к ним, с кривой ухмылкой, с торжествующими нотками в голосе, «давясь от добродушного смеха», вкрадчиво сообщила:
– Да, насчет того, как убрать это, можете не беспокоиться. Уже все в порядке.
И многозначительно посмотрела на них, мол, выбросила на мусорку этого жучка. И была обижена, что вместо благодарности, они просто махнули рукой.
Вся семья решила этот "день освобождения" посвятить отдыху и прогулке. Ведь это праздник, ведь это свобода для них. Они все вышли погулять, покататься на трамвае. И никто не вспоминал о сыне, о Грегоре, который так их любил.
В чем посыл новеллы?
Отбросим фантастическую составляющую произведения. Разве такое не происходит в современной жизни? На месте Грегора мог оказаться человек, который в силу жизненных обстоятельств стал вдруг парализованным, беспомощным.
И сразу же, вокруг него возникает мрачная тишина, ранят недобрые взгляды, ощущается острое желание, чтобы он поскорее испустил дух, потому что стал бесполезным для всех.
Уважайте себя, цените и не теряйте себя, потому что если вы надорвётесь, заболеете, то вы никому не будете нужны и станете в тягость даже родным.
Но есть еще и другой болезненно-жизненный вопрос: а как бы вы себя повели, если бы под ударами судьбы были вынуждены заботиться о беспомощном родственнике – отце, матери, сестре, брате, бабушке? Выдержите ли это психологическое испытание? Не превратитесь ли вы сами в насекомое?
Вот такие противоречивые мнения. Так какой же он, на ваш взгляд? Какую оценку заслуживает Франц Кафка?