Сняв за свою жизнь всего 7 кинокартин, Эйзенштейн сумел войти в историю как один из столпов кинематографа. Но Латвия не хочет иметь с ним ничего общего
В Риге
Сергей Эйзенштейн родился в Риге 22 (10-го по старому стилю) января 1898 года в семье знаменитого архитектора, короля рижского модерна Михаила Эйзенштейна и Юлии Конецкой, происходившей из семьи архангелогородских купцов.
Будущий кинодеятель получил хорошее домашнее образование: изучал три языка - английский, французский и немецкий, получал уроки верховой езды и игры на рояле, увлекался фотографией и рисовал карикатуры.
После развода родителей в 1912 году подросток по решению суда остался жить с отцом. В 1915 году Эйзенштейн окончил Рижское реальное училище, потом 3 года учился в Петроградском институте гражданских инженеров. Не закончив учебу, ушел добровольцем в Красную армию и попал на Западный фронт. Служил сначала техником-строителем, позднее стал художником при политуправлении, участвовал в самодеятельности в качестве художника, а затем - актера и режиссера.
От студента до учителя
Осенью 1920 года Сергея Эйзенштейна направили на курсы переводчиков с японского языка в Академию Генштаба, но он не стал там доучиваться, а поступил художником в Первый рабочий театр Пролеткульта.
Уже на следующий год Эйзенштейн отметился своей первой театральной работой, оформив спектакль "Мексиканец" по Джеку Лондону. В 1921-1922 годах Эйзенштейн был слушателем и режиссером-стажером Государственных высших режиссерских мастерских под руководством Всеволода Мейерхольда.
С 1923 года Эйзенштейн руководит театральными мастерскими Пролеткульта, преподавая дисциплины - от эстетики до акробатики. Тогда же в журнале "ЛЕФ" опубликован творческий манифест художника под названием "Монтаж аттракционов". В нем Эйзенштейн обосновал метод воздействия на публику с помощью цирковых и эстрадных приемов, плаката и публицистики в театральных спектаклях.
Трилогия революции
В следующем году Эйзенштейн снимает свой первый фильм - "Стачки". За него режиссеру на выставке в Париже вручили золотую медаль.
Следующая картина - "Броненосец "Потемкин" 1925 года - не только повторила успех "Стачек" в Париже, но и была признана ее лучшим фильмом года по версии Американской киноакадемии. Эта лента неизменно включается в рейтинг 10 самых значимых произведений мирового кинематографа, который составляется каждое десятилетие начиная с 1952 года.
Позднее Эйзенштейн перешел от идеи "монтажа аттракционов" к своеобразному "монтажу мыслей" - такой подход выразился в картинах "Октябрь" ("Десять дней, которые потрясли мир") и "Старое и новое".
"Октябрь" завершал условную революционную кинотрилогию Эйзенштейна, начатую фильмами "Стачки" и "Броненосец "Потемкин". Благодаря тому, что режиссер "переписал" событийную канву Октябрьской революции, "Октябрь" стал в мировом кино одним из первых примеров воплощения на экране "второй реальности", которая кажется подлиннее, чем настоящая.
На Запад
В конце 1920-х годов Эйзенштейн вместе с актером Григорием Александровым и оператором Эдуардом Тиссэ отправился в командировку сначала в Западную Европу, а потом в США. Он читал лекции в университетах Лондона, Амстердама, Брюсселя и Гамбурга, выступал в эфире берлинского радио.
В Америке Эйзенштейн заключил контракт с компанией Paramount Pictures на экранизацию "Американской трагедии" Теодора Драйзера, но компания отказалась от сценария Эйзенштейна. Позднее режиссер приступил к работе над фильмом "Да здравствует Мексика!", который не был завершен. Картину доработал Григорий Александров в 1979 году.
Мастер
Вернувшись в СССР, Эйзенштейн стал преподавать в Государственном техникуме кинематографии, преобразованном в 1938 году в знаменитый ВГИК. В статьях и лекциях этого периода Эйзенштейн разрабатывал принципы цвета, звука и монтажа в кино. Впоследствии они легли в основу книг "Смысл фильма" (1942) и "Форма фильма" (1949).
В середине 30-х он снимал картину "Бежин луг" о Павлике Морозове. Политбюро запретило Фильм "в виду антихудожественности и явной политической несостоятельности". Но уже за следующую ленту "Александр Невский" 1938 года Эйзенштейн получил орден Ленина, Сталинскую премию и степень доктора искусствоведения.
В отличие от фильмов "Броненосец "Потемкин" и "Октябрь", в "Александре Невском" важную роль сыграла работа профессиональных актеров - в особенности звезды тех лет Николая Черкасова.
В 1940 году Эйзенштейн поставил на сцене Большого театра оперу Вагнера "Валькирия".
"Иван Грозный"
Последний фильм Эйзенштейна - кинотрагедия "Иван Грозный" - критики считают вершиной творчества режиссера. В этом фильме автор затронул идею трагической расплаты правителя за преступления, на которые пришлось пойти в ходе борьбы за власть. В картине снимались Николай Черкасов, Амвросий Бучма, Серафима Бирман, Михаил Жаров. Музыку к фильму написал композитор Сергей Прокофьев.
За первую серию "Ивана Грозного", вышедшую в 1945 году, Эйзенштейн был вновь удостоен Сталинской премии. Однако историческая концепция, предложенная Эйзенштейном во второй серии, входила в противоречие с официальной трактовкой личности Ивана Грозного тех лет, и в сентябре 1946 года ЦК ВКП (б) принял постановление с критикой второй серии киноленты - за искажение русской истории и образов ее деятелей. На широкие экраны фильм выпустили лишь в 1958 году.
Смерть
Находясь в Москве, вечером 11 февраля 1948 года Сергей Эйзенштейн скончался от сердечного приступа во время работы над статьей "Цветовое кино". Ему было 50 лет. Могила режиссера, сумевшего за не столь продолжительную творческую карьеру войти в историю мирового кинематографа, находится на Новодевичьем кладбище.
Между тем латвийские власти, ратуя за уничтожение в стране "советского наследия", еще 2 года назад нацелились на переименование улицы Сергея Эйзенштейна в Риге (как это уже случилось, например, с улицей всемирно известного ученого-ядерщика академика Мстислава Келдыша).
Очевидно, политическая элита Латвии, пребывающая ныне у власти, не хочет иметь ничего общего с признанным культурным гением мирового масштаба. Инициатива до сих пор не реализована, но с учетом русофобского безумства, процветающего среди местных национал-патриотов, зарекаться ни от чего не приходится.