Удивительная сестра Чехова спасла от немецких оккупантов его знаменитую ялтинскую дачу
Так до конца и не ясно, верил ли Антон Чехов в Христа, но то, что у писателя была своя Мария, которая его боготворила и за него молилась, - истина. Мария Павловна, единственная сестра писателя - и, по сути, единственная, кто пожертвовал своей карьерой ради его благополучия.
А еще она сохранила его любимый дом в Ялте.
Когда в 1941 году фашисты вошли в Крым, уничтожая попутно все, что могло бы напомнить потомкам о великой русской культуре, Мария Павловна никуда не уехала. Седьмого ноября фашисты заняли Ялту и вскоре постучались в деревянные двери чеховского дома. Что она могла?
Свидетельство для Паустовского
Впервые эту историю мне рассказала падчерица Константина Паустовского Галина Арбузова.
Читайте "Родину" в Telegram - подписаться
Вскоре после Великой Отечественной войны отчим взял ее, тогда еще подростка, на Белую дачу, которую любил и о которой писал трогательные очерки: "...почти каждый человек, попавший в этот дом, начинал думать о своей судьбе, особенно если он проглядел свою жизнь и только сейчас спохватился".
Встретила их сама Мария Павловна, чему Арбузова, по ее словам, никак не могла поверить - кто бы мог подумать, что сестра Чехова жива и здравствует!
Паустовские провели у Чеховой почти целый день, и в какой-то момент разговор логично зашел о жизни дома-музея во время фашистской оккупации. То, что Мария Павловна открыла им, было таким потрясением, что и спустя почти 80 лет Галина Алексеевна рассказывала об этом с по-детски горящими глазами.
Со слов Арбузовой, двери постучавшимся в ноябре 1941 года фашистам открыла сама Мария Павловна.
"На пороге стоял немецкий офицер, он сказал, что Чехов - его любимый писатель, и, если она хочет, чтобы дом сохранился, пусть пустит его пожить. Он дал гарантию, что больше никто сюда не войдет, никто ничего пальцем не тронет, - так вспоминала Арбузова рассказ Чеховой. - Она согласилась, и действительно - никто в дом больше не входил".
Арбузова также уверяла, что немец приносил Марии Павловне еду и молоко.
"Мария Павловна сказала Константину Георгиевичу, что хотела бы написать немецкому офицеру письмо, поблагодарить его, да вот только адрес у него не взяла".
Почему Мария Павловна рассказала эту историю Паустовскому и его совсем еще юной падчерице? Может быть, рассчитывала, что они сохранят это в памяти до тех времен, когда об этом можно будет рассказать всем. Но подробности рассказа стерлись из детских впечатлений Арбузовой...
Как же мне хотелось добыть эти подробности, когда первый раз ехал в Ялту!
Маша и Антоша
Что их так сдружило - третьего ребенка в большой семье Чеховых и их единственную дочь?
Желание выбраться из нищеты самим и вытащить из нее родителей.
Отец, таганрогский лавочник, разорившись в пух и прах, собрал вещи и укатил в Москву, где в то время учились старшие сыновья и куда чуть позже приехали жена и младшие дети. Но работу нашел не сразу, супруга сильно заболела - заботу о семье взяла в свои руки Маша. Вязала платки, продавая их за копейки. Молилась за Антона, который зарабатывал репетиторством в Таганроге и тоже отправлял деньги семье. Уже позже, в Москве, он возьмет на себя обязательство оплачивать обучение сестры.
Письма тех лет брату Мария Павловна подписывает по-девически трогательно: "Остаюсь твоя сестра". До конца его дней именно она останется главной женщиной в жизни Чехова. Снять квартиру в Москве - Маша, найти на лето дачу в Подмосковье и организовать переезд - снова она, обустроить только что купленную усадьбу в Мелихово, собрать деньги на строительство сельской школы и церкви, закупить материалы, за всем проследить - конечно, Мария.
А кто помогал ему принимать больных, кто делал перевязки и готовил лекарства?
В 1890 году, когда Чехов засобирался на Сахалин, Мария Павловна поселилась в библиотеке Румянцевского музея, где скрупулезно выписывала для брата все, что его интересовало о далеком острове.
Она была его ангелом-хранителем и сестрой не только по генам, но и по духу - они всегда жили друг для друга, для других и никогда лично для себя.
Мария не вышла замуж, отказалась от карьеры художницы, хотя училась у Коровина и Серова и писала акварелью так, что сам Левитан хвалил: "Экие вы, Чеховы, талантливые". Единственное, чем она занималась за порогом дома, - преподавала историю и географию в частной женской гимназии, но по последнему звонку бежала в семью и до утра жила только делами и заботами брата.
Почему она пожертвовала собой ради него, когда он был еще не Чеховым, а всего лишь Антошей Чехонте?
"... часто меня поражала глубина и правильность высказанных им мыслей, - читаем мы в ее воспоминаниях, написанных уже в преклонном возрасте. - Он все более и более увлекал меня, и я в конце концов почувствовала, что у меня появилась новая цель - всячески облегчать жизнь брата Антона. Я старалась делать все, что могло бы избавить его от излишних хлопот".
Сестре Чехов завещал свой дом в Ялте, который построил сам и рядом с которым разбил сад, каких во всем городе никогда не бывало.
Этому дому она была верна так же, как Чехову.
Нерушимые стены
Сегодня дом на улице Кирова в Ялте - мемориальный музей, краса и гордость Крыма. Сразу за садом, где многие деревья помнят Антона Павловича и его сестру, выстроен большой музейный комплекс, здесь проходят выставки, концерты, конференции. И сотрудников здесь теперь целый штат, и у администрации свои кабинеты.
А было время, когда дому Чехова не давали статус музея и весь штат заменяла Мария Павловна - и гостей встречала, и экскурсии вела, мыла, убирала, а потом до глубокой ночи занималась тем, что принято называть научной деятельностью: разбирала архивы, собирала письма, издавала новые книги...
Работала на износ, как брат.
Где брала деньги на содержание дома в девять комнат и огромного сада мечты, посаженного Антошей? Его почитатели, что приезжали в Ялту, вносили добровольные пожертвования. И это - всё...
Свободнее Мария Павловна вздохнула, когда Белую дачу передали в ведение Государственной библиотеки СССР имени Ленина. Теперь можно было не побираться. Но в 1927 году - новое испытание. Землетрясение. "Весь дом затрепетал, запрыгал, лампы стали описывать круги, все круглом зазвенело, затрещало, посыпалась штукатурка. Мы оба выскочили в сад", - так описывал первые минуты катастрофы Михаил Павлович Чехов, который в то время помогал сестре вести хозяйство.
Антон Павлович Чехов (СМОТРЕТЬ ФОТО)
Последствия ужасающие - "весь дом в трещинах, щели становятся все шире и шире. Комнаты..., Антошина спальня совершенно непригодны для жилья. Во флигеле отошла целиком задняя стенка".
А что же Мария Павловна? Ей пришлось поселиться во дворе дома, в шалаше, и она, вспоминал Михаил, сразу осунулась, постарела, у некогда энергичной и деловой женщины все стало валиться из рук. "В нем, в этом доме, для нее заключалась вся ее жизнь - и Антон, и мать, и молодость, одним словом, все, все, все... Я часто слышу, как она говорит: "Если этот дом разрушится, то я не переживу".
Белая дача не разрушилась, Мария Павловна выбила у властей деньги на ремонт. Но дому было отпущено лишь 14 лет спокойной жизни. На его пороге уже стояла война.
Когда перед наступлением немцев на Крым с полуострова началась эвакуация, Мария Павловна написала Ольге Книппер, вдове писателя: "Я очень страдаю и боюсь, но остаюсь на посту - никуда не уеду".
На что она надеялась? Ведь не могла не знать - об этом писали газеты и сообщало радио, что по приказу фюрера "эйнзатцштаб Розенберга" вывозил из оккупированных зон все произведения искусства, ценности, а музеи тут же превращались в казармы, госпитали, гаражи.
И ей уже 79 лет.
Как она сумела отстоять свои - и наши - священные стены?
Вызов майору Бааке
- Вам бы поговорить с нашей Аллой Васильевной, но она очень болеет, - сказали мне в ялтинском доме-музее Чехова. Через несколько минут я мчался в центр Ялты, где в большом доме на несколько владельцев меня ждала в своей комнате Алла Васильевна Ханило, легендарная смотрительница Белой дачи, которую на работу принимала сама Мария Павловна. Она уже не могла самостоятельно ходить, и я носил невесомую старушку на руках - из кухни в комнату. Но память ее работала как компьютер:
- Все началось в этой комнате, где мы с вами сидим. Вскоре после войны ко мне пришла наша соседка, что работала помощницей Марии Павловны, и предложила заменить ее. Я спросила - а что надо делать? Мне ответили - всё.
Бойкая Ханило приглянулась Чеховой. Сама учила ее водить экскурсии, работать в архивах, писать доклады, часами рассказывала ей о семье и братьях. И, конечно, о доме.
- А что за немец жил в доме во время войны? - прямо спросил я Ханило. - И был ли он?
- Был, - подтвердила Алла Васильевна. - Командир саперного батальона 124-го полка 72-й пехотной дивизии майор Карл Бааке. Он сначала не сам пришел, первыми заявились так называемые квартирмейстеры - они искали ему квартиру и завернули в чеховский дом. Один из немцев хорошо говорил по-русски, он поднялся на второй этаж и, увидев кабинет Чехова, сказал: "Вот за этим столом наш майор будет работать". Потом повернулся - за его спиной была спальня Чехова: "А вот на той кровати он будет отдыхать".
Мария Павловна побледнела, но ей хватило мужества сказать - нет, это музей писателя, которого хорошо знают в Германии, и здесь никто жить не будет.
Возможно, немцы были удивлены смелости элегантно одетой старушки. Возможно, их смягчила фотография немецкого драматурга Гауптмана, которую перед приходом немцев Мария Павловна предусмотрительно поставила в писательском кабинете рядом со снимками Горького и Шаляпина. "Вот - Гауптман, а вот - Чехов" - сказала она сотруднику комендатуры, и тот несколько раз повторил: Гауптман - Чехов, Чехов - Гауптман.
Как бы то ни было - немцы уступили, потребовав взамен другие помещения. Когда они ушли, Мария Павловна поднялась к себе наверх. Нервы ее не выдержали. Она заплакала.
Майор занял гостиную чеховского дома, а его адъютант лейтенант Виктор Линдеман, батальонный врач капитан Эрнст Байер и еще несколько солдат - комнаты первого этажа.
Немцы вели себя достойно, не курили, никого не приводили и экспонаты не трогали. Сколько прожили в доме Чеховых - доподлинно неизвестно, но не больше месяца. Батальон Бааке перебросили под Севастополь. Перед отъездом он совершил наверняка главный поступок в своей жизни.
- Он оставил на парадных дверях музея надпись на немецком языке о том, что этот дом принадлежит ему и что никто без его ведома не имеет права занимать его, - рассказала мне Ханило. - Эта надпись не раз спасала дом от немецкой солдатни. Два с половиной года оккупации все вокруг горело, дома ялтинцев грабили, но Белая дача выжила.
Последние почести Сестре
На войне как на войне: Мария Павловна за это время переболела брюшным тифом и воспалением легких. Одна из молодых сотрудниц музея умерла от голода. Под бомбежкой погиб призванный в Красную армию садовник. Но бесценные раритеты - личные вещи Антона Павловича и его родных, фотографии писателей с автографами, подарки друзей, среди которых картины Исаака Левитана, - уцелели.
Читайте также:
Всю жизнь Чехов мечтал сорвать банк, чтобы обрести денежную свободу
В день нашей встречи Алла Васильевна, ныне уже покойная, попросила меня раскопать в ее комнате большой альбом, заваленный кипами книг и брошюр. И показала фотографию: молоденькая Аллочка Ханило сидит на глиняном кувшине в чеховском саду. И кувшин, и дерево за ним - в пломбах. Так музейщики затягивали следы от осколков.
- Ночью с 15 на 16 апреля 1944 года немецкие войска стали покидать Ялту. Город бомбили. Четыре осколочные бомбы упали в саду чеховского дома. Мария Павловна едва успела уйти из своей комнаты, как посыпались стекла. Вспоминая эту ночь, она говорила: "Я спала с мокрицами в кладовке первого этажа, опасаясь, что ещё будут сыпаться бомбы. Но утром мы узнали, что в город вступили наши войска".
Солдаты Красной армии пришли к Марии Павловне в первый же день. А еще через несколько дней Чехова смогла отправить письмо Ольге Книппер:
"...Очень тяжко мне было жить эти последние три года - много хворала, томилась и тосковала невыносимо. <...> После бомбежки мой Дом-Музей ремонтируется уже. Я так рада, что смогу хотя немного отвлечь наших бойцов и дать им отдохнуть и забыть ужасы фронта, слушая наши рассказы и воспоминания о Чехове..."
14 июля 1944 года Президиум Верховного Совета СССР наградил Марию Павловну Чехову орденом Трудового Красного Знамени.
Впереди у сестры Антона Павловича были еще тринадцать лет активной жизни. Умерла она 15 января 1957 года на 94-м году. В последний путь ее провожали всем городом, не потому что она сестра Чехова - к этому времени своей сестрой ее считали все ялтинцы, на ее могиле на старом городском кладбище и сегодня всегда свежие цветы.
P.S. А что стало с майором Бааке? Уже в разгар перестройки фронтовики-ялтинцы Анатолий Никаноркин и Михаил Озеров попытались найти его родных. Ничтоже сумняшеся написали письмо президенту ФРГ Рихарду фон Вайцзеккеру, который в 1987 году прилетал в Москву. И личный секретарь президента вскоре сообщил им, что письмо из Ялты зачитывают в эфире еженедельной телепередачи на федеральном телеканале.
Читайте также:
"Смеяться и затихать там, где этого хотел автор..." - произведения Чехова на сцене и киноэкране
А через некоторое время в Ялту пришли письма от бывшего батальонного врача капитана медицинской службы Эрнста Байера и ефрейтора Альфреда Бухера, который по просьбе Бааке приносил в дом Чехова уголь и молоко. Они рассказали, что в августе 1942 года обескровленную под Севастополем 72-ю пехотную дивизию, как и другие части 11-й армии фельдмаршала Манштейна, перебросили под Ленинград и Ржев. Впоследствии дивизия попала в Корсунь-Шевченковский котел, где понесла еще большие потери. Оба были тяжело ранены и вывезены в тыловой госпиталь.
Тогда же погиб майор Карл Бааке, ставший к тому времени подполковником и командиром полка.
Автор: Максим Васюнов
