Предыдущая глава
Остаток ночи, Егор проворочался в кровати. Вера уже не знала, чем ему помочь.
- А вдруг травма черепа? Чем тебя ударили? Я, смотрю, чем-то тяжёлым. Давай врача вызовем?
- Отстань. На мне как на собаке. У меня другая проблема. Товар, деньги и машину умыкнул этот г@д плешивый. Где мне его искать теперь?
Вера потёрла ноющие виски. Она же толком так и не смогла отдохнуть. А теперь вот сидит возле Егора и не знает, что делать.
- Как ты вообще с ним сошёлся? - спросила она.
- Подсказали - не стал вдаваться в излишние подробности Егор - он просто на фабрике работает. У них остатки остаются, так этот Платон Петрович их по своим каналам реализует.
- Ага, рыльце, значит, в пушку. Так как его, говоришь, зовут?
- Платон Петрович - уже засыпая, повторил Егор. Видимо, обезболивающее подействовало на него как снотворное, и он крепко уснул.
За окном уже занимался ярко-алый рассвет, когда Вера, приоткрыв форточку, пускала сигаретный дым. Курить в колонии приучилась. Это самое меньшее из зол, что она вынесла оттуда.
День обещал быть жарким. Загасив окурок в пепельнице, Вера тихонько вышла из номера. Ноги сами понесли её к цыганскому кварталу.
Если уж и просить о помощи, то только их. Они давно живут в Озёрске и всю изнанку города теперь вдоль и поперёк знают.
Они отыщут Платона Петровича. Из-под земли достанут. Вера бодро шагала по аллее, потом дорогу перебежала и, нырнув в темноту арки, вышла в пустой двор.
Заблудилась, что ли? Вроде вчера тоже пешком шла, но цыганский квартал нашла быстро. В такую рань и спросить-то не у кого.
Вера повернула обратно и вновь оказалась на проспекте. Вдруг зоркий её глаз зацепился за знакомую фигуру, что брела на противоположной стороне улицы.
- Роза! - крикнула Вера и снова бросилась через дорогу. Хорошо, что машин пока не было.
Цыганка продолжала свой путь дальше, словно не услышав своего имени. Но ведь это она была! Вера хорошо её запомнила!
- Да подожди ты! Ведь ты Роза? Я не могла ошибиться!
Вера развернула цыганку к себе лицом. Та сбросила её руки со своих плеч.
- Отстань, что тебе нужно! Если бы не ты, то Лала ещё пожила бы!
Вера побледнела, отстранилась от Розы. А та продолжила каким-то бесцветным голосом:
- Лала умерла вчера. После твоего ухода, скорее всего. Она болела, конечно, долго. События с Шани здорово её подкосили. Но мы надеялись, что поживёт ещё она. Лала весь наш табор держала. Дар ей был дан. Редко она его использовала. Даже во благо не хотела. Повторяла всё, что обычная она. Такая же, как все. А умерла, и сразу опустел наш табор...
Роза шагнула в сторону, к скамейке. Устала она. С рассвета на ногах. Пока на кладбище добралась, да сторожу собранные деньги в карман сунула. Просила местечко выделить для старой уважаемой цыганки. По договорённости. И чтоб не к кому-нибудь, а отдельно.
Сторож кладбища, косматый седой старик, не стесняясь, достал бумажки и пересчитал. Крякнул довольно. Много цыганка дала. Ещё и копальщикам приплатить хватит.
Он заверил Розу, что место будет. В самом дальнем углу огромного кладбища есть уголок свободный. Только привезти, сказал, поздно вечером. От посторонних глаз.
Роза стрясла с него расписку на всякий случай. Цыганкой она была хитрой и знала, что на руках всегда какой-нибудь документ иметь надо, чтоб впросак не попасть.
Обычаи захоронения у них свои. Потому поздно вечером как раз им подходило. Осталось транспорт найти. Путь от их квартала до кладбища неблизкий.
- Соболезную вам - искренне произнесла Вера и, взяв Розу за руки, заглянула ей в глаза - я без дурных намерений пришла к вам. Шани меня просила, будто смерть свою предчувствовала. Не могла я мать её не отыскать и слова Шани ей не передать.
Роза смахнула слезу.
- Что уж теперь об этом. Лалы больше нет.
- Можно мне ... Можно хоть чем-то помочь? Хочу в последний путь проводить.
Вера искренне хотела попрощаться со старой цыганкой. Все слова она её помнила и внучку обязательно отыщет. Вот только с проблемами Егора разберутся, да с её документами, и она начнёт поиски.
- Приходи после обеда - Роза встала со скамейки и оправила свою цветастую юбку.
Вера порывисто пожала ей руку и заверила, что непременно придёт. Она вернулась обратно в гостиницу. Егор, оказывается, уже проснулся.
- Вера! Где ты была? Я уже хотел на твои поиски броситься.
Иного выхода, как рассказать всё Егору, Вера не видела. Тем более она помнила, что ей Лала сказала. Жизни их с Егором связаны теперь прочными нитками. Так к чему тайны?
***
Старую цыганку похоронили быстро. Минутным молчанием почтили её память. Вера прижималась к Егору и в полумраке июльского вечера, рассматривала горстку мужчин-цыган. Самый вёрткий и шустрый из них и был, наверное, Митька. Кучерявый, кареглазый, с белозубой улыбкой, на секунду осветившей его смуглое лицо.
-Не плачьте. Лала задолго до своей смерти просила не оплакивать её кончину. Душа её теперь воссоединится с душой Шаниты и её дорогого супруга баро. Прощай, наша Лала - один из цыган, видимо, взявший на себя роль главного, снял с головы широкополую шляпу и обвёл прищуренным взглядом присутствующих. Задержался на Вере с Егором, но ничего не сказал.
Один за другим стали подходить и бросать горсть земли на крышку гроба. Сторож кладбища и копальщики переминались в нетерпении. Но деньги уплОчены с лихвой, приходилось им помалкивать.
На выходе с кладбища, Митька ухватил Веру за руку и отвёл в сторону.
-Я узнал тебя. Это ты тогда к Лале приходила - зашептал он - молодец, что пришла в последний путь проводить. Наши с недоверием к тебе относятся. Мы толком так и не знаем, зачем ты приходила. Расскажешь на поминках? Ведь Роза слышала, что ты Лале от Шаниты весточку приносила.
-Расскажу - так же шёпотом ответила Вера. Егор уже всю голову извертел, высматривая Веру - только и вы мне помогите в одном вопросе. Кроме как к вам, в этом городе мне не у кого помощи просить.
Митька серьёзно кивнул курчавой головой и побежал к своим, прокричав им что-то на своём языке. Все вместе они погрузились в старенький автобус и поехали поминать старую цыганку в дом Розы.
***
Елена Юрьевна Карпова, кутаясь в вязаную шаль, прошаркала к двери. На дачу этим летом они с Виталием не поехали. Он был всё время на службе занят, а у неё уже какой год апатия ко всему. Первый год после смерти сына ещё что-то копошилась, взяв себя в руки. На дачу часто ездила, занималась садово-огородными делами. Всё что-то полола, поливала, выращивала.
Вела замкнутый образ жизни и никого из соседей к себе не подпускала. С Виталием тоже отношения напряжёнными были. Чувствовала она, что муж её стал на сторону посматривать. Да только что она могла поделать? Мужчины все одинаковы и не умеют долго быть в трауре и печали.
Только мать способна всю жизнь оплакивать своё дитя, которое носила под сердцем. Только мать.
В этот год Елена Юрьевна совсем ослабела. Еле ходила, ничего не ела. Даже в доме прибираться не хотелось ей. Лишь книжки читала, да бездумно гуляла по вечерам в парке, ни на кого не глядя. Гости к ним давно уж не ходили, никто не звонил. Боль от потери Яши со временем утратила свою остроту. Хотя Елена Юрьевна так же плакала на его могилке, так же мысленно разговаривала с ним и часто пересматривала семейные фото, где они все вместе были когда-то счастливы.
Время не убивает боль, но немного притупляет, и рана уже не так сильно кровоточит. Елена Юрьевна просто просыпалась каждый день и жила, потому что надо. Для чего, пока не понимала. Вот и сейчас она еле волочила ноги до двери. Ну, кому понадобилось в такую рань трезвонить? Соседка, что ли?
Осторожно приоткрыв дверь, Елена Юрьевна спросила:
-Кто?
-Доброе утро, Елена Юрьевна. Это Лиза.
-Кто-о?
Елена Юрьевна сняла цепочку и открыла дверь настежь. Лиза? Это же дочка Стеши, их домработницы! А кто это рядом с ней? Сердце женщины быстро-быстро забилось. Это же Яша! Её Яша! Точнее, его копия. Только маленькая ... В глазах вдруг потемнело, и Елена Юрьевна непременно бы потеряла сознание, если бы Лиза не успела подхватить её под руки.
Дорогие читатели! Не будьте, пожалуйста, скупы на лайк) Если вам понравилась глава, конечно же. Отблагодарите своего автора, который старается чтобы вам было интересно. Для вас мелочь, а для автора и его канала большой стимул двигаться дальше)