Петля времени.
Вступление.
Жизнь текла своим чередом. Дом за зиму немного подсох, осел и я занялся внутрянкой. Вначале настроился делать сам, но вдруг передумал, пересчитал наличные средства и пригласил бригаду. Правда, с первого раза не получилось. Нанятых рабочих пришлось выгнать по причине отсутствия у них своего рабочего инструмента. Как-то странно выглядят в моих глазах профессионалы, у которых нет своего тщательно сберегаемого топора. Когда-то о-чень давно — чем заниматься пенсионеру, как не мусолить свое прошлое, находя в нем опору для своего настоящего, я работал в ПТУ со столярным уклоном и получил в лоб от мастера-краснодеревщика за то, что протянул руку к его инструменту. Прокатившись на заду по мастерской, на всю жизнь запомнил эту простую истину. Со второй бригадой сложились вполне рабочие отношения и я доверял им самим покупать необходимые материалы, получая, конечно, полный отчет. Сам же, чтобы не бездельничать занялся, давно желаемой реконструкцией бани — захотелось, оставив парилку «по-черному», смастрячить отдельно чистую мыльню, добавить веранду и цивильный выход к воде — посидеть, поглазеть на бегущую воду. «День за день, нынче, как вчера»...
Э-эх! Видимо, не суждено мне помереть дома в теплой постели. В один прекрасный день — можно было бы взять эти слова в кавычки, потому что с неба раздался глас, тот самый знакомый, что в последний раз представился мне Суховым, предрекая новые неприятности непрогнозируемого размера. А можно и не брать в кавычки, потому что размеренный ритм бытия начал меня раздражать и я уже искал повод слинять куда-либо — хотелось дороги, степные предки что ли звали меня в путь? Но раздался Голос.
- Черт... - Я бы выразился и круче, но невольно воспринимал своего бывшего напарника, как личность и не мог позволить выражать свои негативные эмоции так, как иногда говорил сам с собой.
- Черт, Сухов, ты бы как-нибудь предупреждал что ли. А то меня от твоих нежданчиков и Кондратий хватит!
- Извини, я как-то над этим не задумывался.
- А не мешало бы. Мог бы и голограмму какую-никакую придумать — сил то до дури.
- Я подумаю, конечно. Только я за тобой.
- Это как за мной! К себе на небо? - Я не относился пока к явлению достаточно серьезно и мог позволить себе иронию. - Так я не спешу.
- Нет же, конечно. Ты не мог бы снова слетать в Непал?
- Куда-куда? В Непал? Все-таки почти на небо. Слушай, я мог бы тебе привести море причин, чтобы забыть это слово, но я назову только одну: На-хре-на? Чего я там забыл? Опять мир спасать? Не от тебя ли?
- Четыре...
- Чего четыре?
- А это уже пятый вопрос. Погоди. Ты уже там был, знаешь дорогу и быстрее разберешься на месте.
- Кла-ассна! А за золотом на дорогу опять на чердак полезем?
- Деньги не самое сложное, я переведу тебе хоть миллион.
- И где это ты их возьмешь? У пенсионеров дернешь, ныне это модно? А налоговая?
- Причем здесь пенсионеры! - Мой собеседник начал раздражаться, пожалуй, впервые с момента нашего знакомства. - Когда мы лазили на чердак, тебя ничто не смущало.
- Смущало, смущало. Только тогда речь шла не только о спасении мира, — я показал обеими руками условные кавычки, - но и о спасении моей шкуры. Чуешь разницу?
- Извини. - «Сухов» отыграл назад. - Извини, я не с того начал. Хотя с чего начинать, теперь я и не знаю.
- Начни с начала.
- Нет, начало слишком далеко...
- Петрович, - это подошел бригадир. - Мы все на сегодня.
- Ну, все так все. До завтра.
Накатила усталость. Но это была не та усталость, что радовала меня после завершения трудового дня. Сказать, что это была обреченность-безнадега — тоже нет. Скорее, как тяжесть, понимание опять ложащейся на мои плечи тяжелой ноши.
- Ну, что там еще, говори.
- У тебя же осталась та пуговица. - Я мотнул головой в знак подтверждения сего факта. - Надо эту пуговицу отвезти назад. Точнее, не совсем отвезти и не совсем назад. Это, на самом деле, ключ, который открывает тоннель, идущий внутрь горы. Помнишь того бедолагу? Он думал, что найдет пещеру сокровищ. Тебе придется пройти по этому тоннелю до конца, потому что вход закроется навсегда.
- Здорово. А если у меня клаустрофобия? И главное, тоннель выведет меня куда-то или что?
Нам никак не удавалось найти контакт для разговора. Любая фраза вызывала множество дополнительных вопросов, на которые я не получал ответа. Вопросы только копились, собираясь в огромную кучу камней, готовых уничтожить любую надежду договориться.
Я убрал инструмент, прикрыл дверь в баню и направился к дому.
- Вот ты все знаешь и даже Карнеги, небось, читал. Главную его мысль помнишь? Вот, я тебя и спрашиваю, а мне-то зачем этот геморрой? Ты даже денег мне предлагаешь, как командировочному — день отъезда, день приезда — один день. Ну, ведь знаешь же, что деньгами меня не купишь, если я не понимаю главное: На-хре-на! «Сухов» молчал, а я завелся и не мог остановиться. Где-то внутри я уже согласился - поеду, но не раньше, чем мне станет ясен смысл этого.
- Вень, мне очень нужна твоя помощь. Я все объясню. - Голос торопливо перебил мой эмоциональный всплеск.
- Понимаешь, это надежда, что я смогу вернуться домой.
Эпизод первый.
- Все живое в нашей общей Вселенной построено не только по одним законам, на одних и тех же химических элементах, но и по одним и тем же принципам. Поэтому и форма ДНК других миров, в которую превращаются аминокислоты, аналогична земной и живое, если и отличается, то примерно так, как отличаются живые организмы суши от морских. Мы сильно разные, но и очень похожи. Это я к чему... Вообще-то, я не голос в твоей голове и не зеленый человечек из НЛО. У меня такие же руки-ноги, голова, очень похожая структура внутренних органов. Была. Все было пока я не совершил глупость, выход из которой, мне показалось, я нашел, приняв участие в эксперименте. В результате я оказался здесь, без рук — без ног — я автоматом добавил старую пошлую солдатскую шутку: На бабу скок..
- на планете Земля. Сначала, как кусок метеоритного железа, а после разных метаморфоз мы познакомились с тобой, когда я был золотой безделушкой, а ныне я часть геомагнитного поля планеты. Мое тело, которое осталось в том мире, истлело за тысячелетия моего виртуального существования, как и тела экспериментаторов. Мой мир тоже поменялся и мне кажется, что меня уже не только не ждут, но и не желают видеть. Как я уже говорил, связь между моим и твоим миром есть, мы ее поддерживали и Белый воин это удачная совместная операция, особенно если исключить твое баловство с Разрушителем. - «Сухов» ощутимо хмыкнул.
- Но возвращать меня домой почему-то не торопятся. Понятно, что это очень удобно иметь такого информатора, как я. Но я же не железный... - Голос замолк и продолжил:
- Если ты мне поможешь, то я смогу попробовать вернуться...
- Как-то я плохо представляю свое участие в полете сквозь пространство и время.
- Не придется ни куда летать. По крайней мере, тебе. Да и мне тоже не пешком брести. Пешком пойдешь ты. Спустишься в долину, где-то там есть проход, пуговица поможет найти его и пропустит внутрь. А дальше нужно будет просто пройти до конца тоннеля.
Голос, пусть теперь именуется так, ну, не Сухов же, в самом деле! - остановил мои поползновения.
- Погоди. Я не знаю сколько придется идти. Дело в том, что это не просто тоннель. Нет, тоннель-то реально существует, но пробит он в скале до пересечения с временной петлей. Своим присутствием ты вызовешь возмущение, пардон-с, в темпоральном поле, а я воспользуюсь этим возмущением, чтобы покинуть тебя навсегда.
- Да? А я, признаться, уже привык к тебе. Только вопрос: А не улечу я вместе с тобой в твоем темпоральном поле? Не говоря уже о том, а что дальше со мной?
- По-всему, тебя вынесет в один из существующих тоннелей — один из них во Вьетнаме, другой в Перу, а наиболее тебе интересный, это Шимозеро или где-то рядом. Есть и другие варианты, но их вероятность совсем уж мала.
- Хорошо не в Чили. Ладно, от Шимозера я дорогу домой найду, а как я буду объясняться с вьетнамскими погранцами?
- Это да-а... Но ведь у тебя же есть на это какой-никакой опыт... - Вот мерзавец, откопал где-то мое былое приключение, когда мне пришлось без денег и документов выбираться из Лаоса. Надо признаться, что получилось это далеко не безболезненно и почти случайно.
Эпизод специальный.
Наша, пардон, туристическая, группа была вынуждена разделиться,кто-то один должен был выбираться самостоятельно на свой страх и риск. Исключив неприкасаемых, нас осталось трое претендентов и короткую спичку выдернул я. По большому счету до стоянки наших кораблей было не так уж и далеко. К тому же меня снабдили паролем, который должен был обеспечить необходимую помощь. Однако все началось не очень гладко. В первой же деревушке меня избили и обокрали, лишив даже липовых документов. Возможности же обратиться в полицию не было вообще. Первую ночь пришлось переночевать в джунглях и, похоже, эта ночь принесла мне все последующие проблемы, воспоминания о которых до сих пор вызывают у меня позывы к рвоте.
Утро принесло правильную мысль обратиться в буддийский монастырь. Ну, как монастырь — это было когда-то вполне здание, а ныне забытое всеми богами место, где, тем не менее, был служитель. Я надеялся, что объяснюсь по-английски и получу хоть какую-то помощь. О, Великий Патрис Лумумба, в честь которого назвали целый Университет Дружбы народов! Служитель оказался недоучившимся студентом, чуть говорившим по-русски. Нгуен накормил-напоил меня, а главное научил, как дойти до порта. Для этого он снабдил меня оранжевым балахоном и, SIS! фигуркой Будды, замкнувшего уста, решив таким образом проблему общения с населением. Пять суток пешком и начавшиеся болезни высосали из меня все силы и в порт я пробирался уже на автомате.
Дежурный матрос не желал звать офицера и грозил оружием, но, слава Богу, появился дежурный офицер, который в свою очередь пригласил специального человека и после провозглашения пароля меня затащили на корабль, где я благополучно отрубился. Оказалось, что за время моего блуждания по стране я умудрился нахватать столько разной тропической дряни, что малярия была самой безобидной болезнью. Меня напичкали какими-то лекарствами и ночью сразу же вывезли в нейтральные воды, где перегрузили на пароход,идущий во Владик. Там в госпитале ВМФ меня терзали еще полгода и не только врачи, низкий им поклон!, но и всякие-разные Первые отделы, пока не убедились, что я это я.
Эпизод первый. (продолжение)
Спасибо, напомнил, давненько меня не посещало чувство перманентной тошноты... Тьфу, блин!
Проблему с командировочными деньгами и моим вознаграждением, а что я за так должен рисковать! решили, оформив поездку через моих знакомых, которые не зададут лишних вопросов, мол «Откуда, Зин?». Но один вопрос не исчезал из моего внимания, просто плавно перетекал с потом на потом:
- А что с «поездом»?
- Что с поездом... Что с поездом... А им сейчас, похоже, не до тебя — не до жиру, быть бы живу.
- Уверен?
- Отчасти, да. - Ага, отчасти да, отчасти нет. Им то, что я могу противопоставить без Деструктора... То-то и оно...
Однако, разговор постепенно перетек в практическую область — билеты-самолеты-визы-снаряжение... Что-то я передумал ехать снова «наобум Лазаря». А начинать надо было с дома, с домашних дел - не хотелось мне опять вернуться к пожарищу. Отчасти за домом, конечно, приглядят работники — для них я придумал причину неожиданно уехать на недельку в Питер, оставил несколько денег и объем работы. Перед остальными же и отчитываться не обязательно.
- Поздорову ли будешь, боярин? - Это меня на старинный манер окликнул дед Береза, появившийся незванный, но всегда желанный.
- Поздорову, поздорову... И тебе не хворать. - Честное слово, я был рад снова видеть моего лесного, смею думать, друга.
- Ты, никак, опять за приключениями погнался? Так, поезжай спокойно. Присмотрю, сам присмотрю. - Строго сказал дед. - Посох мой, когда поедешь, не убирай, он здесь заместо сигналки будет. Так что поезжай. - Дед помолчал, сунул руку в карман кафтана и вытащил берестяную коробочку.
Это тебе заместо компаса, будешь в наших лесах — не заблукаешь. А в ненаших, уж не обессудь. - Мне захотелось от души обнять старика, но он отстранился, быстрым шагом пересек дорогу и исчез в лесу.
Эпизод второй.
Как уже это было отмечено, свой отъезд я постарался не афишировать, но совсем неожиданно для меня позвонила сестра и попросила заехать. Это не сильно входило в мои планы, но куды ж ты денешься... Все, как всегда — обряд пития чая с двумя пакетиками и набором печенья, а уж потом... Что потом... Пришло письмо из Москвы с неясным штемпелем, но с приглашением приехать, дабы оформить документы на получение суммы денег полагающейся, как вознаграждение за находку артефакта. Сестра категорически отказывалась ехать сама, но и не собиралась передоверять это дело кому-либо еще кроме меня. Мне это сильно не понравилось, но... но... но. На поход в МФЦ для оформления доверенности ушло еще чуть больше часа, (а гадом буду, разболтает девица подружкам, уж больно экзотика в этих местах — ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ!) и только тогда, заехав предварительно на заправку, в дорогу.
До Москвы я добирался в этот раз на поезде, а машину припарковал у дома дальнего родственника своей бывшей жены, с которым мы изредка общались. В качестве оплаты за охрану я оставил ему ключи от машины и разрешение, не злоупотребляя, ездить в пределах разумного — а-а-а, все равно бы стал ездить. Он меня и отвез на станцию.
Плацкартные вагоны, запах угольной пыли, пыхтение паровозов, очередь за кипятком на станциях — все это я успел застать... А еще, как мой отец — папа выскакивал на ходу из поезда, чтобы вместе с другими мужиками успеть пробежать по бахче и забросить в открытое окно спелый-спелый арбуз... Это все пока поезд не спешил по огромной дуге...
Я поместил рюкзак на вторую полку, нового тверского вагона, а сам перебрался в вагон-ресторан до Питера, где мне должны были передать как бы командировочные и заказанный мной комплект снаряжения. Было еще далеко — можно насладиться дорогой. Графинчик с водкой, салат с морепродуктами и лаймом, рыбное ассорти будут прекрасными попутчиками до самого вечера.
На Ладожском вокзале меня уже ждали парень с, похоже, подружкой. На скамейке проверил содержимое рюкзака, где больше всего меня интересовали теплые вещи. Хотя и прочие аксессуары задержали мое внимание — горы все-таки не шутка.
- Вениамин, а Вы куда?
- На кудыкину гору... С какой целью интересуетесь? - Парень цыкнул на подружку.
- Не по-русски кудыкать, девушка, дороги не будет.
- Интересно же...
- В горы, на Кавказ, а в Москве друзья ждут. - Коротко прокомментировал вопросы, закинул рюкзак в вагон.
- Пошли по-быстрому проверим карточку. Да не кукситесь вы, доверяй, но проверяй. Не дай бог какая-то ошибка — назад не вернешься исправить.
- До свидания, Питер, до встречи Ленинградский вокзал...
На Ленинградском вокзале не был, ха-ха, с прошлого века, но ничто не в состоянии изменить природу человека. Местами поменялись интерьеры, где-то обнажившие патину прошлого, а где-то банальную жадность и глупость. Но человеческая порода ни куда не исчезла, по-прежнему бомбилы предлагали свои услуги, а дородные и не очень тетки предлагали приезжим жилье. Все это добро мне было за ненадобностью и потому я, разместив кутули в камере хранения, отправился по адресу, указанному в письме сестре.
Вот не люблю я всю эту бюрократическую братию бешеной нелюбовью. Вроде бы на вид нормальные люди, но стоит им оказаться в кабинете за столом, как все человеческое мигом слетает с лиц и остается запрограммированный зомби. Да нет! Конечно, не так все страшно, но жизненных сил они отпили своим: «Извините, но мы ни чем не можем Вам помочь...» - на год с лишним. В конечном итоге после посещения ряда кабинетов на разных этажах сговорились, что остальные действия по оформлению вознаграждения можно будет совершить через сайт Госуслуг. То есть мне самому по приезду еще придется зарегистрировать сестру на сайте, получить для нее электронную подпись и все остальное тоже... О чем я и проинформировал Васильевну по телефону и пообещал скоро вернуться.
Было у меня еще потаенное желание посмотреть на расхваливаемый всеми парк Зарядье, но время было напрочь съедено бюрократией и потому чемодан-вокзал-Домодедово.
Эпизод третий.
Лететь пришлось через Карачи, так как других билетов не было. Карачи так Карачи... Только за каким-то чудом там меня почти сутки промурыжили пограничники, хотя, похоже, что главную роль там играл вполне европейского типа чел. Меня опрашивали по очереди пограничники, таможенники, люди в штатском и почти всегда при этом присутствовал молчаливый европеец. Когда мое терпение стало подходить к концу и я готов был сорваться, я увидел в углу комнаты, где уже все меня бесило, прозрачный облик деда Березы, а Голос в голове порекомендовал потерпеть, так как они и добиваются моего срыва. И точно! Вся эта бодяга была вскоре завершена пожеланием хорошей дороги, а всю допрашивающую братию заменил молчаливый европеец, крутивший в руках коробочку — подарок Лешего. Подморозило под ложечкой и сразу же отпустило.
- Я рад, что для Вас все закончилось так безобидно. - Ага, - подумал я, - значит все могло закончится и по другому... и закончилось ли?
- У меня к Вам только один личный вопрос: Что это такое? - и белый господин, неплохо говоривший по-русски, крутанул на пальцах берестяную коробочку. - Ага! Так я тебе и сказал! Но врать мне всегда было трудно. Я трудно придумывал отмазки. Для того, чтобы сочинить что-нибудь правдоподобное мне всегда требовалось много времени.
- Коробочка.
- Эта мне понятно, а из чего и для чего? Надеюсь Вы не собирались вывезти в ней партию наркотиков? - Я искренне расхохотался. Чесс слово, меня больше беспокоило, что кого-то волнует истинное назначение моей коробочки-компаса.
- Послушайте, - я уже все придумал. - Послушайте, эту коробочку для ключей мне подарил один дедушка из нашей деревни. Но ключи перед отъездом я уже отдал сестре на сохранение, а потому бросил коробку в рюкзак. - Разговор еще некоторое время так или иначе крутился вокруг да около, но в конце концов меня сопроводили к самолету и убедились, что я благополучно улетел.
- Ты заметил, что никто не заморачивался на счет цели твоей поездки?
- Ну, и... Кстати, а ты знаешь, что это за компас?
- Удивись... Это периферийное устройство квантового компьютера.
- Удивил... ты это серьезно?
- Более чем... И не исключено, что именно твоя коробочка привлекла внимание ЦРУ.
- Блин, этих мне еще не хватало! Как засекли то?
- Трудно сказать, просто имей это ввиду.
- Имей... Пока меня имеют все кому не лень.
Эпизод четвертый.
Надеюсь, что все оказалось несколько проще, хотя я не выбрасывал из головы ЦРУшного варианта. Даже, когда меня встретили в аэропорту Луклы уже после таможни и предложили бизнес, типа продавать такие коробочки для местных сувениров. Я пообещал и мы разошлись довольными — я главным образом тем, что от меня, наконец, отвязались.
Помня, что результаты акклиматизации начнут сказываться еще не завтра, поход был запланирован именно уже на завтра. Так что главная забота переночевать и в путь. И тут облом! Как любят меня эти мелкие пакости! Мало того, что в так называемом холле меня встретил мой старый знакомец-проводник, который приседая и хлопая себя по ляжкам, громко кричал: «Смотрите! Это тот самый сумасшедший русский, который ходил в Ущелье Богов и вернулся!» Он подбежал ко мне, хлопнул ладонями в грудь: «Ты опять собираешься будить наших богов? Не выйдет, не выйдет! Все, боги завалили дорогу в ущелье! Уезжай домой русский, get out get out...»
Такое приветствие весьма ошарашило меня. Мелькнула подленькая мыслишка, что можно честно возвращаться домой и исчезла, замененная необходимостью где-то провести хотя бы эту ночь. Администратор на ресепшене на мой вопрос о ночлеге замахал руками: «Нет-нет... мест нет...» - и не понятно было то ли это так, или его напугал истерический напор шерпа.
- Ну, ... - и дальше из меня полилась уникальная русская лексика. Правда, продолжалась она не долго, потому что на мои эмоции среагировала одна из девчонок, из особняком стоявшей группы.
- Привет, ты откуда? - Я не стал уточнять детали:
- Из Питера я.
- А мы из Новосибирска. Чего это они бузят? - Я вкратце без подробностей обрисовал ситуацию и решение было в два счета найдено.
- Переночуешь с нами, мы завтра уходим на разведку склона, можешь жить до нашего возвращения.
- Так мне и нужно всего на ночь, я сам ухожу в горы.
Пока сидели, пели старые бардовские песни на карте выискали возможный обходной маршрут для меня. Маршрут отчасти совпадал с интересами группы и потому утром мы вышли вместе.
Где-то внутри жужжало, что правильнее было бы самому убедится в непроходимости прежнего маршрута, что так правильно, но не хотелось терять возможность кратковременной, но помощи земляков. Вышли, как это обычно бывает толпой, но по мере движения толпа приобрела вид походной колонны, впереди которой шли проводники, ослы со снаряжением, а далее уже сама группа. Как оказалось, сибиряки должны были подготовить подъем на восьмитысячник какого-то своего сибирского «насоса». Чудны дела твои, Господи! Старший предложил мне скинуть шмотки на спины животных и идти налегке, как белый человек, но я отказался и шел в замыкающей группе, больше слушая, чем отвечая на вопросы. Спасибо ребятам, между хи-хи и ха-ха они дали мне много нужных знаний по местной топографии и ссудили копией бывшей у них подробной карты.
Наш совместный поход завершился, когда до захода солнца оставалось часа два, чуть больше. Меня подкормили, еще раз проверили мои горные причандалы и все же выкинули купленный в Питере титановый альпеншток, на который с подозрением смотрели еще со вчерашнего вечера, аменив его другим из своих запасов. Вся группа пожелала доброго пути, удачи и всего, что надо в горах. Кто-то просто толкнул кулаком в плечо, кто-то крепко до боли сжал ладонь... Ладно, друзья, до лучших времен. Грустно, признаюсь, было грустно расставаться. Но время не ждет ни меня, ни их.
Прошло чуть более часа, когда я вышел к осыпи, о которой говорили альпинисты. За осыпью козья тропа уходила вверх, а мне нужно было искать спуск вниз к тоннелю. Ладно, это все завтра — солнце заходит, стемнеет уже скоро, пора на ночлег.
Эпизод пятый.
Проснулся, когда слегка зазнобило от утреннего холодка. Поежился, достал остатки зеленого чая, допил с бутербродами. Ладно, будем соображать, как пробираться через осыпь. Руководитель группы советовал забить анкер повыше и закрепить через него страховку. Что я и совершил. Можно было, конечно, рискнуть и без страховки, как оказалось осыпь уже хорошо улежалась, «но жить так хо-оче-ется ребя-ата, а вылезать уж мочи нет...». Дальше уклон был не очень крутой и потому я некоторое время продвигался по склону, а, завернув за скалу, обнаружил вполне пристойный спуск, который привел к цели. Да, Земля все-таки круглая и, если знаешь цель, то найдешь ее, даже следуя в обратную сторону.
Цель мне указала та самая, как бы пуговица. Мне что-то очень сильно захотелось ее достать и в ответ на мое касание в скале засветился тусклым темно-зелеными цветами побежалости, переходящими в черноту, тоннель. Ну, с Богом! Я перекрестился раз, потом помедлил и для поднятия духа еще два и... пошел.
Все оказалось не так уж и страшно. Правильнее, совсем не страшно, собственно говоря, ничего и не произошло. Тоннель, как тоннель. Я оглянулся назад — вход на месте, не закрылся. Я не удержался и вышел наружу на белый свет, опять ничего не произошло.
- Эй! Вы та-ам наверху! - Это я опять процитировал поп-хит 90-х, хотя обращался к конкретному персонажу.
- Эй! Что так и не попрощаемся? - Ответ пришел не сразу:
- Я надеюсь, что все будет хорошо. - Мне показалось, что это скорее относилось к нему самому, чем ко мне.
- Я тоже надеюсь. - Пробурчал сам себе под нос и, мелко перекрестившись, снова нырнул... а хрен его знает куда.
Долгое время ничего не менялось. Просто стало как-то скучно, что ли. Выручал прежний опыт спортсмена-стайера, но даже у сверх-марафона есть финиш, а тут я даже в цели-то не очень уверен. Выход нашелся, когда заметил сочащуюся из стены влагу. Собственно говоря, не выход, а временная перемена состояния. Сразу захотелось пить. Для этого, правда, пришлось соорудить приспособу для сбора воды. Набрал в оба литровых термоса и лишь потом сделал глоток — вкусна-а! Посидел, есть не стал, не то чтобы не хотелось, но кто знает на сколько лет -шутка- мне придется растянуть еду и воду. Вздохнул и снова в путь-дороженьку. Многие при таком монотонном движении используют затычки с музоном. Я же не мог воспользоваться этим просто потому, что не люблю терять контакт в настоящим и к тому же уши это моя реальная безопасность в неведомом мире. Но кто отменял солдатские и просто походные песни. Помнится, мы с моим другом Женькой Ивановым возвращались вдвоем, закончив наш единственный геологический сезон. Тогда у нас еще была и гитара... Но ничего, можно и без гитары. Токо-токо вышел замечательный фильм, где Золотухин выдал: «Наплевать, наплевать, надоело воевать, были мы солдаты, а теперь до хаты». Потом перепел Золотухина позже, когда старшина роты в отместку за то, что я всегда выходил победителем в наших конфликтах, дембельнул меня самым последним. Но ему и этого было мало и под конец моей службы сумел получить люлей от комбата. А я вышел на середину плаца и во всю головушку заорал: «Наплевать, наплевать...» и так до КПП.
Эпизод шестой.
Песни закончились. Сколько я прошел совершенно непонятно. Надо было бы взять шагомер что ли. Но я даже не додумался просто до ручных часов, с какого-то бодуна рассчитывая на сросшийся с карманами мобильник. Усталости не было, особых желаний не было, зато нарастало ощущение то ли вселенской потерянности, то ли просто затерянности в густом тумане. Мобильник не работал от слова «совсем» и я его выключил, чтобы сберечь батарею. Данные в прошлом особенности зрения помогали ориентироваться, хотя что ориентироваться, если или вперед, или назад. Я покрутил головой влево-вправо, повернулся назад... и не увидел никакой разницы. Нет, это не было полная темнота, я вполне различал свои руки-ноги, но больше ничего не было. Нет, было еще точное понимание, что я все-таки стою на твердой поверхности. А еще не было страха, паники, будто некая отстраненность, будто одновременный взгляд со стороны и как бы изнутри. Внутри меня было что-то вроде бесцветного дня, когда нет разницы между небом и землей, а серая среда вокруг не давала никакой информации о положении в пространстве и времени. Вспомнил, что говорил мне Голос на инструктаже: Иди вперед, чтобы не ощущалось, мерещилось, помни, что тебе ничего не угрожает. Только не останавливайся, иди. И я пошел. Попробовал идти с закрытыми глазами — ничего идется, только неуютно как-то, опасливо. Открытые глаза тоже не снимали ощущение сна. Попробовал запеть, но голос вяз в сумраке, звучал глухо, неприятно и к тому же мешал восприятию происходящего вокруг. А вокруг уже что-то происходило. По спине забегал холодок, стало зябко, что-то мокрое противно прикоснулось к шее, ну, прям «пещеры ужаса» из недавнего прошлого. Эти воспоминания меня так развеселили, что я не заметил, как впереди забрезжил свет.
Только свет не простой. Вначале просто свет, а потом он, казалось, проник во все клетки моего тела, в мысли, я сам стал светом, растворился, растекся... Идти при любом раскладе, как заповедь сидела в голове и я шел, пытался идти, как бы переставлять ноги, но где ноги, где я... Постепенно в массе сплошного света стали появляться пятна, растекающиеся тени, потом все это превратилось в вечереющее предгорье, чем-то похожее на знакомую мне лесотундру, на мои родные места. Но разглядывать уже не было сил. Забил такой сильный озноб, что я испугался приступа эпилепсии, которую наблюдал у своего однокашника. Меня хватило только на то, чтобы не упасть, а опуститься на мох, свернуться в клубок и отдаться на милость происходящего внутри меня. Я ничего не говорю о времени. В этот момент я не нуждался в нем, нужно было только, - опять только, не потерять, ощутить самого себя, совладав непонятно с чем. Озноб отступал, а на смену приходил тривиальный холод и чтобы не замерзнуть надо было встать и разжечь костер. Слава Богу, материала для костра было более чем. Универсальной лопаткой снял дерн, настрогал стружки, добавил щепочек, сучков — костер загорелся сразу. Ну, все живем!
В крышке от термоса вскипятил немного воды вместе с листьями брусники и прошлогодними ягодами. Отвар и бутерброд придали сил, надумалось подняться выше по склону, чтобы оглядеться и набрать еще сучьев для костра. Сам же костер останется маяком, чтобы не заблудится в сгущающейся темноте. Восхождение не принесло мне ожидаемого зарева от городов или хоть маленьких поселений. Но дров до утра должно хватить.
Разбудил, как положено, утренний холод и шум, похожий на работу мотора. При свете стало видно, что внизу, может в километре, проходит что-то похожее на дорогу. Шум был с той стороны и я, не сильно выбирая пути, ломанулся вниз. Только, внезапно проснувшийся голос разума, посоветовал мне не торопиться, а сначала понаблюдать. На дороге стоял лесовоз с пачкой хлыстов, а водитель и его помощник курили и громко спорили.
- Да не пойду я ни кого искать! На хрен он мне уперся! И что? Денег дадут? Ага, догонят и еще дадут. Ты знаешь, кто он такой? То-то и оно! Огреет дубиной и закопает... Не-не-не...
Кого один другого подбивал ловить не ясно. Но что я вполне мог оказаться в роли дичи очевидно. Береженого Бог бережет, а небереженого конвой стережет. Машина ушла и я потихоньку отправился вслед. Дорога, хоть и лесовозная - не бездорожье, понимашь.
Долго или коротко я вышел к поселению и присел за кустами понаблюдать. Речка с быстрым течением, все дома и дорога на левом берегу, на правом лес. Все напоминало поселок лесозаготовителей, правда, заброшенный. Кажется, что где-то там слева должно быть общежитие, где мы в свое время обитали, занимаясь очисткой реки от топляка. Но проверять так ли это или нет желание не возникало — как-то смущала суета вокруг лесовоза... и вообще...
Услышав хруст веток за спиной, дернулся и опрокинулся в результате на зад.
- Ладно, не боись. Однако в поселок не заходи, там тебя ни чего хорошего не ждет. Иди на север. - Незнакомец, так напугавший меня, показал направление. И я пошел по-русски без дорог, имея ввиду направление на север.
Эпизод седьмой.
Мне не привыкать ночевать в лесу, опыт, в том числе и туризма, не пропьешь. В рюкзаке было все необходимое для этого. Не было только понимания, откуда все это взялось. Я не брал ни универсальной лопатки, ни многофункционального туристического топорика, ни, наконец, моего самодельного из другой жизни ножа. Котелок мне заменил, сделанные по рецепту моей тетушки из бересты туесок, ложка и стаканчик тоже из бересты. Рыбы в водоемах было достаточно, чтобы не сидеть с удочкой целый день, а для лески распустил капроновую веревку, которой у меня было в достатке, крючок же соорудил из пружинки, невесть как затерявшейся в рюкзаке. А на медведя я охотиться не собирался. Напрягала неизвестность. И не просто неизвестность, а неизвестность в кубе! Мобильник не работал. Я не понимал, где нахожусь и куда иду. Было лишь ощущение, опять ощущение! и согласие с правильностью происходящих событий.
Странный это был поход на север. Если представить себя в лесотундре, то это голые сопки с карликовыми деревьями и кустами и хилый хвойно-осино-березовый лес между сопками и в долинах. А на совсем севере это голая тундра — камни, белый мох-ягель, ползущие от ветра и мороза растения. У меня же все получалось наоборот - углублялся в хвойные леса и болотистые участки, где мелкий лиственный кустарник, мелколесье совершенно не давали идти, а вынуждали искать обходы — рубить мачете, как в джунглях, это не здесь. Соблюдать направление - тоже еще та задача! Солнце пряталось за плотными облаками, коробочка деда Березы не работала, оставались инстинкт, мох где попало и постоянная коррекция с учетом того, что я постоянно загребаю правой ногой в левую сторону.
Постепенно где-то впереди стала вырисовываться перспектива выйти на безлесье, то ли большую поляну, то ли озеро. Не угадал, это была река, левый низкий берег которой был, по-всему, заливным лугом, а на правом, по правому высокому берегу шла хорошая грунтовая дорога. Как-то мне все это сильно напомнило верховье Ояти. А пЫроверить это можно просто, потому что на левом берегу стоял одинокий хутор и топилась печь. Эх, была-не была!
- Здравствуйте, хозяева, воды не найдется попить, а то так есть хочется, что и переночевать негде. - Такой длинной шуточной тирадой мне хотелось снять напряжение от неожиданного появления.
- Ты откуда такой шустрый?
- Заблудился я. Мы с друзьями поехали отдохнуть, я назвал поселок, что обошел стороной, и заблудились. Я вот вышел сюда. Оять, что ли?
- Оять, Оять... Далековато тебя занесло. Что все так пешем порядком? - Мне хотелось зло пошутить, но я сдержался, не резон вовсе.
- Пешком...
- И чего тебе надо?
- Переночевать бы, хоть на сеновале, а если молока нальете, так я век молиться за вас буду. - И я почему-то перекрестился двумя перстами, как старовер.
- Старой веры будешь?
- Врать не стану, дед у меня был старовером. - Помолчал чуть — и бабушка тоже, значит. По воспитанию, понятно, православный, а в церковь хожу не часто.
- Это ты правильно сделал, что врать не стал.
Старушка ушла и вскоре вернулась с литровой банкой молока и глубокой тарелкой отварной картошки с зеленым луком наперевес и большим куском хлеба. Горка соли насыпана на край тарелки. Как давно я не пил такого молока! Сразу понятно, что корова кормится не комбикормами да соломой, а луговым разнотравьем. Полбанки улетели одним махом, а остальное я уел с картошкой, не трогая хлеба. Ничего, возьму с собой.
Хозяйка, тем временем, вернулась, забрала посуду и хлеб. Я хотел удержать его себе, но она буркнула что-то вроде: Завтра доешь. - Завтра, так завтра.
Проснулся вовремя, с рассветом. Помылся, пофыркал водой с нескзанным удовольствием, от которого тихонько рассмеялся, раскинув руки навстречу солнцу.
- Чего гогочешь? - услышал я за спиной.
- Жизнь прекрасна и удивительна во всем ее неповторимом многообразии.
- Мудришь ты что-то. - Проговорила хозяйка, но не ушла, а присела на скамейку у колодца. Подождала пока доем завтрак.
- Что нравится молочко-то?
- Сто лет такого не пил, настоящее...
- А помочь не хочешь? Дед вон спину надорвал, докосить пожню некому.
- Что ж не помочь, тем более в охотку.
Коса у деда была такая, что трава сама падала не дожидаясь косы. А запах от свежескошенной травы туманил голову воспоминаниями, когда я прилетал к тетушке на выходные и за пару дней выкашивал ей весь запас на зиму. Она потом, после моего отъезда нанимала мужиков, чтобы сметать стога. А еще раньше все это мы с ней делали вдвоем. Коса, не литовка, а настоящая карельская, позволяла махать аж на два прокоса и я размахался. Чуть позже пришли оба, и хозяин, и хозяйка. Дед молча взял у меня косу, потрогал на ноготь остроту, чуть поправил бруском и так же молча вернул — одобрил. Сам же присоединился в старухе, которая вовсю ворошила, накошенную траву. К вечеру я закончил косить и плюхнулся в сено, усталый, но счастливый.
Кормили меня все равно на улице и в дом не пускали. Да я и не стремился. Хотя вспомнил, что неплохо бы подзарядить мобилу. Старики попереглядывались, но разрешили зайти в горницу. Я жил в таком доме, стены которого не знали обоев, а были просто гладко-гладко обструганы и не окрашены, нет, в особый коричневый цвет, который приобретает древесина, если ее протравить свежей гашеной известью. Сумрачно, но до чего уместно! Особо разглядывать мне не дали, я сунул зарядник в розетку и с удивлением обнаружил стопроцентный заряд и что есть одно деление, указывающее на наличие связи.
- Посмотрел, так иди. - Выставила меня из дома хозяйка, а я только и успел, что перекреститься опять по-старому на блеснувшую в красном углу икону.
По утру старики наладили меня в дорогу, положили в холщовый мешочек край хлеба, немного отварной картошки и посоветовали двигаться по лесу вдоль дороги от греха подалее. Воды в термосы я налил сам. Они меня перекрестили в дорогу, а я в ответ поклонился в пояс. И опять пришла грусть, как по навсегда потерянному, безвозвратному. Так же я прощался с родителями, когда заезжал к ним на несколько дней.
Пересек грунтовку, намереваясь пройти до поворота по обочине, но услышав шум мотора, метнулся в кусты и затих. Милицейский козлик остановился напротив покинутого только что хутора и двое ментов пошли искать хозяев. Я воспользовался и не спеша углубился в лес. Прежнее желание по дороге дойти до Селища исчезло. Теперь путь снова лежал на север. Где-то там была федеральная трасса и район, где я оставил свою машину.
Эпизод восьмой.
Мне очень нравились эти места. Отчасти потому, что ягель, обильно покрывающий здешние возвышенности сильно напоминал и родной Полярный Север, а еще, и Выборгский район, где в спортивном лагере текстильного института я без памяти влюбился в узбечку из Ташкента, со всеми вытекающими. А еще мне просто нравилось приезжать в эти ягельные боры за грибами, бродить не в тяжеленных резиновых сапогах, а в спортивных тапочках.
М-мда-а... Кайф длился недолго. Языки песка в перемешку с валунами вполне совмещались с оврагами, болотами и ненавистным для пешехода кустарником... Ничего... по моим расчетам это должно кончиться и вывести на какую-либо дорогу. Кончилось, в смысле-коромысле - впереди меня поджидал сумрачный ельник, мшанники и болота... Потихоньку подкралась паника. Не имея карты местности, компаса, не было и уверенности в правильности выбранного направления. Я сел на пенек, попробовал прикинуть пройденное расстояние с учетом возможных ошибок. Ничего не получалось... ни-че-го. Место для стоянки было совсем не подходящее, но я развел костер, поджарил грибы, что набрал по пути. С солью и хлебом это было получше, чем мой прежний рацион. Паника улеглась, разум занял свое место, пришла в голову мысль, что я рано обрадовался, когда решил будто выскочил из временной петли, будь она не ладна. Вытащил из рюкзака дедов подарок - «народ безмолвствует». И ладно, «новый построю» - это уже цитата из рекламы — нарубил лапника, соорудил шалаш и, плюнув на все — утро вечера...итд — завалился спать.
Сон был беспокойный... Я пинался во сне — боролся со злодеями, зверями и нежитью, просыпался мокрый от страха и снова засыпал или проваливался в омут.
Проснулся совсем не отдохнувшим. Однако, утренние заботы все расставили на свои места. Я вспомнил карту, из нее следовало, что, если не ходить кругами, то обязательно наткнусь, если не на дорогу, то на воздушку, то есть на линию электропередач. «И снег, и ветер и звезд ночной полет, меня мое сердце в тревожную даль зовет» - мне нравилось под эту песню в распахнутом пальто идти против нашей северной метели. Не знаю, почему и как я выбрал направление, посчитав его правильным. Хотя теперь думаю, что оно не имело значение. Значение имело только время, которое я должен был провести в блужданиях по петле времени.
Вот выбрался на ледниковый язык-сельгу. Он чуть возвышался над болотистой равниной и заросший в отличии от всего остального сосняком, возвышающимся из ягодника и мха. Надо было передохнуть, подыскать место для «перекура». Неожиданно открылось пространство, странное пространство... островки чахдой зеленой травки на сыром глинистом грунте, большие-небольшие лужи, оставшиеся от дождя... Да, нет! От озера! Неужели та самая Черная яма - исчезающее в карстовых провалах озеро! Не обманул Инопланетянин! Вниз, на раскисшую глину, спускаться было бы сплошное безумие. Поэтому я сел на край обрыва и помотал ножками, с силой оперся руками о мох, выплескивая заполнившую до верху радость. На этом, впрочем, интеллигентные рефлексии надо было прекращать. Займемся перевариванием всех определившихся и еще нет эмоций по дороге и на старости лет. Ну, будет же у меня, в конце концов, старость! Пока следовало бы разобраться не обмануло ли меня опять время. На мобильнике высветилось «00=06» и далее все по нолям — обнулился, значит. Выскочила разумная мысль про дедов подарок. С колотящимся с перебоями сердцем достал из рюкзака, попробовал открыть, но не пришлось. Заструился прямо передо мной воздух и на голограмме, на как голограмме, стали вырисовываться окрестности, разрастаясь в сторону Онеги.
- А может ты и время подскажешь? - произнес я вслух и услышал: «Московское время — 18 часов 33 минуты.»
- А месяц, год! - коробочка, она же, как мне ранее объясняли, терминал, «посмотрела с недоумением и сообщила: - 22 августа 2020 года. То есть, что получается — мое путешествие во времени только-только начинается? Именно 22.08.20 г. я вышел из дома и... А, нет... я уже сижу в поезде и бухаю водку под морезакуску. То есть мое появление не вызовет никаких временных катастроф, так как еще выбраться отсюда надо.
Коробочка показала лесную дорогу и заброшенное поселение в нескольких километрах, на берегу небольшого озерца. Иду туда.
Эпизод девятый.
Деревня была заброшена, но не совсем. Видимо, ее посещали рыбаки и, надо сказать, что вели они себя вполне прилично, особых помоечных следов пребывания не наблюдалось.
Первое, что меня привлекло это баня. Тело зачесалось сразу во всех местах и потребовало мыться-мыться-мыться. Баней явно давно не пользовались, но если смыть большую грязь, а воды хоть залейся, то помыться и даже попариться вполне. Я натаскал воды, забил топку дровами — процесс пошел. Уже темнело, а надо было еще и где-то расположится, но я решил, что лягу прямо в бане на полу, все равно натопить ее до красноты не получится из-за ветхости. Потому для повышения теплоизолирующих свойств пришлось чем попало законопатить наиболее одиозные щели, заодно и наломал березы для веника.
От важных забот меня отвлек мерцающий свет — где-то недалеко к деревне пробивалась машина, скоро уже стал слышен и надрывный гул мотора. Я не обрадовался гостям или хозяевам. Жизнь и последние события приучили сторониться людей, но, в конце концов, кто подтвердит мои догадки, что я наконец вернулся.
Из машины вышли двое. Похоже, что они тоже были не сильно рады моему присутствию. Я первый поздоровался, представился и предложил помыться с дороги, а если не спешить, то и попариться. На этом и остановились. Мужики зашли в одну из знакомых им изб, зажгли, по-видимому, керосиновую лампу, а затем перетаскали свои вещи из машины — удочки были, вот и славно - все-таки рыбаки.
А я добавил в печку еще дров, чтобы хватило всем, разделил веник на два поменьше и сел у костра дожидаться приезжих. Они вышли с полиэтиленовыми пакетами, покрутили головами, но направились к костру.
- Вы извините, мужики, я заблудился и вышел сюда случайно. Завтра утром уйду, дорогу теперь знаю, нагулялся хватит.
- Да, ладно, мы тебя не гоним. Просто не ожидали здесь увидеть кого-либо. Ты откуда?
- Откуда-куда-зачем... Если по-жизни, так я из Мурманска, а так два года назад купил дом в деревне — живу.
- А сюда-то что занесло?
- Время есть - расскажу.
- Ладно, давай для начала по граммульке, а потом уже... - Выпили-занюхали-закусили.
- Смешная история, понимашь... У меня отец из здешних краев и я с раннего детства слышал: Шимозеро, шимозера. Очень я в детстве боялся этих самых шимозер. Когда переехал жить сюда, все хотел посмотреть на этих страшных шимозер. Вот получилось. Мы с друзьями поехали порыбачить на Капшу.
- Ого, тебя занесло!
- Да уж, занесло... Там мы столкнулись с местными, что им было надо я не очень понял. Но слово за слово, хреном по столу... Пришлось нам уносить ноги. Я эти места немного знаю и на Капше в свое время работал, потому оторвался, а ребят потерял. Хочу теперь вернуться, для начала в Алеховщину, а там, если не проявлялись, пойду искать. - Выпили-закусили...
- Может в баньку?
Попарились мы знатно. Не смотря на дырявые стены, сама печь тепло держала отменно и потому с нырянием в прохладную воду, принятием на грудь по граммульке наша баня затянулась за полночь. Утром, как не странно, проснулись рано. Я занялся хозяйством, Серый с Вовчиком накачали резинку и отправились за рыбацкой удачей. Это продолжалось два дня и закончилось с опустошением запасов разного рода и лимитом отпущенных выходных. По сему вечером баня, а утром в путь. Мне удалось уговорить ребят ехать по грунтовке вдоль Ояти, чтобы прихватить впечатлений от замечательных видов. Мне же надо было попробовать поставить на место логику прошедших событий, чтобы просто не сойти с ума от несообразности происходящего со мной.
Мне нравится эта дорога, искренне нравится еще с тех времен, когда я благодаря горбачевской Перестройке мотался по весям в поиске заработка. Чем-то она мне напоминает дорогу в Карпатах, где пришлось побывать позже, гоняя машины из Венгрии в Питер. Бизнес продолжался недолго, но память постоянно приглашала заглянуть сюда.
Мужики крутили головами в такт моим подсказкам, а я смотрел налево через реку, стараясь не пропустить хутор. Почти пропустил, так как хутор можно было признать только по взаимному расположению дома, сенного сарая и прочих хозяйственных построек. От самих построек остались завалившиеся на бок стены и ребра стропил. Чуть в стороне одиноко торчал стожар с остатками сгнившего сена, может быть, того, что я косил когда-то тогда... В груди стало совсем пусто — чего-чего, но такого я не ожидал. Глубоко вздохнув, медленно спустился к реке. Мост тоже почил в бозе, но доски через самую глубокую часть остались и я рискнул.
Стоило вступить на противоположный берег, как тело поразило ознобом такой силы, как будто прямо через меня пролетел тот самый, преследующий со времен блужданий в поиске Белого воина, поезд. Я беспомощно оглянулся, но там было все в порядке - Серый с Вовчиком возились с машиной, как ни в чем ни бывало. Как в огонь я шагнул на берег, но ничего не произошло и более того поезд промчался дальше. Удалось вдохнуть полной грудью и чуть унять молотящее сердце. Смахнул со лба набежавший холодный пот — пошел. Поднялся на крыльцо, с которого прощались со мной старики, вытащил из запора щепочку, выполнявшую роль замка, зашел в дом, не сильно понимая зачем мне было это нужно. Перекрестившись на красный угол, заметил там блеснувший огонек. Лампада не могла гореть так долго, но она горела и потухла с моим приходом. За лампадой отраженным светом светился лик Богоматери с младенцем. Я подумал, перекрестился и снял икону, еще раз перекрестился на пустой угол и снял лампадку — пусть будет.
Мужики не обратили внимание на мое приобретение.
- Ну, что едем?
- Едем-едем.
По договоренности высадили меня около полиции, а я сделал вид, что захожу, но, ясно дело, что не пошел, если пропавший и нашедшейся это я сам. Поболтался по поселку в поисках чего-либо ностальгического, но закончил тем, что посидел на бережку с бутылочкой пивка, помыл в реке руки, лицо — традиция такая, и пошел на окраину в надежде поймать попутку.
К моему удивлению мои приятели сидели на траве прямо под знаком, заканчивая трапезу.
- Ну, что нашел своих?
- Нашел. Дома они уже, зализывают боевые раны.
- А ты,значит, избежал - загоготали попутчики.
- Кто знает, что лучше — получить в морду сапогом или слоняться неделю по тайге.
- Так что за конфликт-то был?
- Да, не знаю я! Колян влетел в общагу, где мы остановились, с вытаращенными глазами, а за ним местные с карабинами. Мы и ломанулись через окна. Я через реку и в лес, а остальные замежевались, отстали. Потом стрелять начали мне в след, за собаками побежали. Я не стал дожидаться. Хотел выйти на дорогу, но видать промахнулся. - Ответом на мою тираду был общий хохот мужиков, радующихся жизни.
- Спасибо, брат. Повеселил. Куда теперь?
- Вы ведь в Питер?
- Ну!
- В Сясьстрое высадите?
- Да без проблем.
В Сясьстрое мы пожали друг другу руки, обменялись телефонами. До лучших времен!
А я, соблюдая давнюю дорожную традицию, купил в кафе заварной кофе, зразы и пошел дожидаться автобуса домой. Что ж, вроде все устаканилось, приключения, кажется, закончились, будто без них заботы нет. Надо доделывать дом, а это забота на всю оставшуюся жизнь, надо помочь сестре получить положенные дивиденды, да и мало ли что еще...
Домой, домой, домой...
- "Эй, ты, там не верху!" - ответом мне было молчание...