Как мы помним, глубоким вечером 15 апреля 1922 года, после долгих и трудных переговоров на вилле Альбертис, представитель Франции Луи Барту попрощался с советской делегацией следующими словами: "Господину Чичерину нужно со всей ясностью сказать "да" или "нет" по долгам. Особенно по частным долгам наших граждан, интересы которых мы поклялись защищать!"
Наших проводили, и Барту с Ллойд Джорджем вышли к осаждавшим виллу журналистам. Ллойд Джордж отпустил пару шуточек про твердолобость большевиков, а Барту слово в слово повторил журналистам сказанное нам на прощание.
Через некоторое время Чичерина пригласили к телефону. В трубке он услышал два слова: "Барту повторил". Георгий Васильевич положил трубку и отдал команду: "Выпускайте Кракена! Телеграфируйте Ленину!" Когда Ленину на стол положили телеграмму, он сбросил на Париж атомную бомбу.
Но сначала немного предыстории.
Французы нас любили и совершенно искренне. До 1917 года. Причин было две:
- Франко-Русский союз: Франция теперь не одна против германского монстра;
- Царские займы у французских банкиров и, как следствие, беспрецедентные льготы для французского капитала в России. Многие предприятия в стране либо принадлежат французам, либо их акционеры участвуют в распределении прибыли. Французы участвуют в наиболее прибыльных проектах: добыча полезных ископаемых, железные дороги, уральская промышленность и т.д.
Если по первому пункту все ясно, то по второму необходимо добавить следующее.
Франция тогда - это страна по преимуществу финансового капитала. Это страна ренты и, соответственно, рантье. Тысячи французских буржуа (один из "столпов нации") являются вкладчиками как самого государства (облигации по большей части), так и французского капитала, который с 1870-х вкладывается в российские предприятия и выплачивает вкладчиком дивиденды из получаемых в России сверхприбылей. Огромное число французов живут за счет этих дивидендов.
В 1917 году мы предали Францию (а в 1918-м еще и в душу ей плюнули) и разорили ее средний класс.
Для Франции аннулирование ренты чистого дохода явилось более серьезным ударом, чем для Англии. У Франции бомбит жестче и сильнее всех.
Что происходит в 1921 году. Во Франции знают о нашем Голоде. Письмо Горького напечатано во всех крупнейших газетах. На страницах "Figaro", "Le Temps" и других изданий начинается пора жарких споров: помогать или морить тварей? В парламенте доходит до рукопашных.
Сознание общества и руководства страны расколото. Франция ловит когнитивный диссонанс: бросить на произвол судьбы голодающих, особенно на фоне начавшейся помощи АРА и Нансена - потерять честь; подать помощь большевикам - опять потерять честь и совесть и нарушить обязательства перед белой эмиграцией. Уже в сентябре 1921 года во Франции по подпискам и частным инициативам собрали на помощь нам 6 000 000 франков. Эти деньги поступили на счет Французского Красного Креста. ФКК отказался от участия в Нансеновском комитете (не подобает Великой Франции идти в подчинение какому-то норвежскому выскочке) и заявил, что будет действовать самостоятельно. И тут сработал диссонанс. Руководителем ФКК и председателем комиссии помощи голодающим России назначают.... Нуланса!
Бывший посол Франции в РИ. Один из ключевых организаторов иностранной интервенции в 1918 году. Более ярого антибольшевика трудно представить. Назначить его на эту должность - дать пощечину Советскому правительству.
Нуланс сразу заявляет: "Большевистская диктатура является препятствием ко всякой помощи, направленной к спасению России". Другими словами: пока большевики у власти, ни одного су Россия не получит.
То есть пат.
Во Франции начались волнения: что за хрень - деньги-то собрали, хоть детей там накормите! Нуланс на это ответил, что вести с большевиками переговоры бесполезно. На Нуланса надавили парламент и левые газеты. В октябре он послал в Москву даже не письмо, а ультиматум - признайте долги и получите помощь. И раструбил, что вот, мол, посмотрите - никакого ответа не будет.
А осень 1921 года в России - это Отчаяние как оно есть.
28 октября Нуланс получил ноту советского НКИД, в которой говорилось буквально следующее: "Советское правительство идет на встречу желаниям многочисленных мелких и частных держателей русских государственных займов, для которых признание царских долгов представляет жизненный интерес". Вернуть заводы и фабрики мы отказались, а вот помочь попавшим на бабки частным лицам согласились. Нуланс эту ноту попросту убрал в стол.
Зимой во Франции снова сменилась власть, главой Правительства стал Пуанкаре.
Решив горящие внутриполитические проблемы, он отправил наконец ФКК в Россию. Но больше скидок большевикам и он не желал делать. Задача Барту на Генуэзской конференции, (помимо аннигилирования Германии, естественно) - выбивание совместно с англичанами и итальянцами долгов из РСФСР.
Вот.
Теперь БОМБА.
16 апреля 1922 года к Пуанкаре пришли специальные люди и положили перед ним ту самую ноту от 28 октября. И сказали, что вечером это будет во всех левых газетах, в контексте заявления Барту, и в парламенте. То, что новость узнает вся Франция и ее перепечатают газеты всего мира, нет никакого сомнения. Вряд ли можно представить что-то ужаснее состояния Пуанкаре, когда до него дошло. Коммунисты ладно, но тысячи, если не миллион, буржуа на улицах жаждущих крови своего правительства, вопли избирателей: "Они нам врали! От нас скрывали!".. Да у него перед глазами встали гильотины и собственная голова на пике на Елисейских полях!
Франция получила нокдаун. Вышла из него только после 20 апреля. Барту лежал "больной". Французский МИД наконец заговорил с советским НКИД, Париж начал договариваться с Москвой.
Автор: Григорий Циденков
А как всё начиналось, можно узнать тут.