Продолжаем и завершаем цикл постов про второго великого кардинала.
В начале романа «Десять лет спустя» Людовик XIV постоянно сетует, что Мазарини не подпускает его к управлению государством. Когда кардинал умирает и юный король радостно хватается за руль, министры Фуке, Лион и Летелье тоже уверены, что его величество воспитан в полном неведении, как управлять страной. А д’Артаньян как-то раз замечает, что вообще-то для проявления интереса к королевскому ремеслу совсем не обязательно было дожидаться смерти Мазарини, «король всегда может управлять, если хочет».
Да вот только отжимал ли кардинал власть у короля? В рамках романа пусть так. Остаётся воспринимать, как часть канона, поскольку это положение дел подтверждают разные персонажи. Хотя сама по себе ситуация вызывает вопросы и наводит на мысль, что исторически такого точно быть не могло. Ну не может человек, который близко к королевским делам не подходил, в одночасье взять всю власть в свои руки, разогнав слишком назойливых советников. Напротив, советники понадобятся и будь здоров как. И потом, наследников всё-таки принято готовить. А вот когда узнаёшь о том, что Мазарини отвечал за образование короля и с четырнадцати лет брал того на заседания совета, всё встаёт на свои места. Когда у тебя стажировка с четырнадцати, к двадцати двум годам, даже если не хочешь, натаскаешься. И натаскали явно хорошо.
Отношения короля и кардинала были не то, чтобы безоблачными, но в целом весьма теплыми. Совершенно не чужие друг другу люди. Пожалуй, с Людовиком у Мазарини отношения сложились лучше, чем с собственными племянницами. К тому же кардинал был его крестным отцом. Как вообще так вышло?
Изначально предполагалось, что крестным станет папа Римский Урбан VIII, а Мазарини – его восприемником, то есть человеком, который будет физически присутствует на крещении, представляя папу. Но карта н легла. Во Франции очень хотели видеть в качестве восприемника Мазарини. Урбан, наоборот, очень этого не хотел, а совсем посылать лесом французского короля тоже как-то не красиво. Так долго тянули волынку, что Ришелье успел скончаться, а Людовик XIII дышал на ладан и собирался отправиться следом. Вот и решили: нафиг папу, раз он упёрся, даёшь просто Мазарини. Пообещали ведь уже оказать честь. Вот так Мазарини и стал крёстным короля Франции и действительно сумел, если и не заменить ему отца, но стать наставником.
Есть популярная байка, что Людовика XIV ничему не учили, кроме танцев и музицирования. Это чепуха, сильно обязанная своим существованием Сен-Симону и немного Вольтеру. Другое дело, что король и его брат были лоботрясами и доводили учителей до белого каления. После этого учителя вызывали родителей в школу, пардон, бежали жаловаться Анне Австрийской. В итоге королева-мать назначила Мазарини ответственным за образование короля, поскольку он у этих обормотистых деток обладал хоть каким-то авторитетом. По свидетельству кардинальских племянниц Гортензии и Марии, Мазарини был мягким и обходительным в свете и весьма жестким в частной жизни. Можно предположить, почему король и принц его побаивались. Во всяком случае, отчитывать от души он точно не стеснялся.
Обучение Людовика XIV строилось очень практико-ориентированно. Раз мальчик не выказывает склонности к академическим умствованиям, то и не надо. Пусть лучше научится тому, что надо правителю позарез, и вообще… в войнушку поиграет на свежем воздухе. Надо королю уметь воевать? Надо. Анна Австрийская тоже не любила умные книжные, отдавала предпочтение житейскому опыту. В её глазах важны были прежде всего практичность, нравственность и набожность. А Мазарини считал, что юного короля надо побольше знакомить с практикой.
Чуток повзрослев, Людовик XIV стал участвовать в заседаниях Государственного совета, но присутствовал обычно на рассмотрении какого-то одного вопроса. Ну а на сколько хватит концентрации подростка, у которого к тому же шило в одном месте? Но видимо, отсюда и пошли разговоры, что Мазарини куда-то там его задвигает или не допускает. Хотя будь это так, возмутилась бы уже Анна Австрийская, которая уж точно сыночке ничего плохого не желала и у которой прекрасно получалось стукнуть кулаком по столу, когда это было надо. Так что, думается, всё там было нормально.
Когда очередной учитель сообщал, что его величество считал на уроке ворон, Мазарини отвечал: «Не утруждайте себя, положитесь на меня: он и так перегружен, ибо, когда он приходит на совет, то задает мне сотни вопросов по поводу того, что обсуждается». А раз засыпал вопросами, значит было интересно. В более поздние годы ещё при жизни Мазарини Людовик XIV полноценно участвовал во всей политической жизни, и нет ничего удивительно в том, что после смерти кардинала он заявил, что сам будут своим первым министром, хотя и не все от него этого ожидали.