За время моей практики ко мне приходили самые разные пары: и те, у кого отношения только начались, и те, кто находился на грани развода после долгих лет совместной жизни. Но именно эта история, о которой я сейчас расскажу, до сих пор вызывает во мне противоречивые чувства. С одной стороны, она наполнена болью и непониманием, с другой — даёт надежду, что подлинный контакт и взаимное уважение могут появиться даже в самых, казалось бы, запутанных ситуациях.
Принято считать, что у идеальных семей нет проблем. Когда люди произносят словосочетание образцовая семья, мы представляем улыбчивых родителей, успешных детей, красивый дом. Однако за внешней картинкой иногда скрываются тяжёлые конфликты, чувство одиночества и обиды, о которых не принято говорить вслух. Именно так было с одной парой, назовём их Евгением и Алиной. Они пришли ко мне пару месяцев назад, когда их "идеальная" жизнь дала внезапную трещину.
Вообще, вначале мне позвонил Евгений. Голос у него был спокойный, даже немного строгий. Он сообщил, что хочет записаться на семейную консультацию, так как "небольшие проблемы" в отношениях с женой стали влиять на их детей. Он упомянул, что у него двое детей: старшая дочь Ирина, подросток 16 лет, и сын Егор, которому 10. При этом Евгений сразу подчеркнул: "Мы нормальная семья, может, у нас чуть-чуть больше нагрузки, чем у других. Но я бы не хотел устраивать тут драму. Просто нам нужна небольшая помощь." Уже c этих слов я понял, что он настроен держать дистанцию и не любит о проблемах. Это часто встречается у людей, которые привыкли всё держать под контролем, особенно у мужчин, занимающих руководящие должности.
Мы договорились о первом сеансе. На встречу пришли Евгений и Алина вдвоём. На вид это была безупречная пара: оба хорошо одеты, сдержанны, вежливы. Евгений — подтянутый, статный мужчина лет 45. Алина — утончённая, аккуратная, ближе к 40. Мне бросилось в глаза, что у неё очень уставшие глаза: она улыбалась, но улыбка выходила какой-то вялой. Евгений же, напротив, держался собранно, часто смотрел на часы, видимо, переживал из-за времени.
Первая сессия
Я пригласил их в свой кабинет, попросил присесть. Предложил воды, чая или кофе — в ответ Евгений вежливо улыбнулся и сказал, что у него ещё много дел, поэтому он без напитков обойдётся, а Алина тихо кивнула и попросила стакан воды. Мы расположились, и я предложил начать с того, что каждый из них расскажет о ситуации, которую они считают проблемной. Обычно я даю это слово жене и мужу по очереди, чтобы понять, как они сами формулируют запрос.
Первой заговорила Алина. Тихим, но ровным голосом она сказала:
— Мы с Женей вместе уже 18 лет. У нас двое детей. И всё вроде бы хорошо, если смотреть со стороны… Но в последнее время я чувствую, что наш дом больше похож на пустую витрину. Мы улыбаемся, когда приходят гости или когда видим знакомых в соцсетях, а внутри всё разваливается. Я не знаю, как объяснить… Просто я всё чаще ощущаю себя посторонней в собственном доме. Кажется, что наши отношения зашли в тупик. Дети это замечают, особенно Ирина. Ей 16, она тонко чувствует атмосферу, и я боюсь, как это повлияет на неё.
Евгений в этот момент сидел, переплетя пальцы. Его лицо было неподвижно, но я чувствовал, что его реакция не заставит себя ждать. Когда Алина закончила, он посмотрел на меня и сказал:
— Алина чересчур всё драматизирует. Да, у нас есть какие-то разногласия, как у любой семьи, но не настолько, чтобы говорить "всё разваливается". На мой взгляд, у нас всё нормально, просто, возможно, мы оба переутомились. У меня в компании большие проекты: я генеральный директор небольшого предприятия, приходится много работать. Алина же работает учителем в школе, у неё постоянная нагрузка. Плюс дети, быт. Естественно, возникают недопонимания. Но не считаю, что это повод называть наш дом "пустой витриной".
Я выслушал их по очереди, уточнил, не было ли каких-то значительных событий в последнее время — например, переезда, серьёзной ссоры, проблем с детьми. В ответ Алина пожала плечами:
— Нет, ничего особенного. Просто я почувствовала, что Женя стал отдаляться. Он всегда был активным и деловым, но сейчас он постоянно на совещаниях, домой приходит поздно, утром уходит рано. В выходные он часто говорит о том, что устал и нужно побыть в тишине. Но когда я пытаюсь эту тишину разделить с ним, он закрывается в кабинете или отвлекается на телефон.
Евгений при этих словах поджал губы и добавил:
— Я приношу в дом стабильность, деньги. Я очень ценю, что Алина занимается детьми помимо работы в школе, но мне важно, чтобы дома была спокойная атмосфера. Алина стала слишком нервной, слишком много вопросов задаёт. Она превращает каждый наш разговор в разбор отношений. И, честно сказать, я уже устаю от постоянного разбора полётов, от этого бесконечного поиска проблем там, где их нет.
К концу первой сессии у меня сложилось впечатление, что Алина действительно пытается донести до мужа, что ей эмоционально тяжело. Внешне у них достаток, стабильность, хорошие должности, двое умных детей. Но за всем этим благополучием кроется огромная пропасть. Они не разговаривают друг с другом по-настоящему. Алина давно не чувствует себя важной для Евгения, он же воспринимает её переживания как капризы и драматизацию. В итоге оба не получают ни понимания, ни поддержки.
В конце сессии я предложил им план работы: мы проведём несколько встреч, разберём их коммуникацию, попробуем понять, что каждый из них чувствует и чего ждёт от отношений. Они согласились, хотя Евгений подчеркнул, что очень ограничен во времени. Мы договорились, что следующая сессия будет ориентирована уже на более глубокое обсуждение их личных чувств, а возможно, к нам присоединится дочь Ирина, если они посчитают нужным.
Вторая сессия: Голос Алины
На вторую сессию пришла только Алина. За день до этого она позвонила и спросила, можно ли ей прийти одной. Оказалось, Евгений уезжал по делам в другой город, и ей хотелось поговорить без его присутствия, потому что так ей будет проще сказать правду. Я согласился, так как в семейной терапии бывают и индивидуальные встречи. Они помогают раскрыть эмоции, которые партнёру сложно высказать в присутствии другого.
Алина села напротив меня, лицо у неё было напряжённым. Первые несколько минут она словно боролась с самой собой — то ли не знала, с чего начать, то ли боялась, что её осудят. В конце концов она заговорила:
— Я устала притворяться, Олег. Мне 39 лет. Вроде бы самый расцвет сил, есть семья, карьера. Но я просыпаюсь по утрам с чувством одиночества. Как будто на мне лежит обязанность соответствовать образу идеальной жены: всегда в порядке, в хорошем настроении, готовой поддержать мужа и детей. Да, мы внешне выглядим благополучно. Но мне кажется, что внутри я постепенно угасаю. Евгений будто ждёт от меня постоянного одобрения и спокойствия, а если я начинаю высказывать недовольство, он обвиняет меня в истеричности.
Я ведь тоже работаю. Быть учителем не так просто, особенно сейчас, когда дети стали другими: у них куча гаджетов, они теряют концентрацию, а родители постоянно что-то требуют. К вечеру я выхожу выжатой, и мне так хочется поддержки, тепла. Но я прихожу домой, а Женя сидит с планшетом, проводит видеоконференцию или читает что-то по работе. Я его прошу: поговори со мной, как дела? — а он отмахивается.
А сын, Егор, старается привлечь внимание отца разными способами. Он у нас парень непоседливый, креативный. Недавно увлёкся конструированием каких-то моделей самолётов. Он пытался показать Жене свои чертежи, но тот лишь бросил взгляд и сказал: Молодец — и пошёл дальше. У Егора была такая обида на лице! А я чувствую, как между ними вырастает стена.
Про Ирину я вообще молчу. Она уже подросток, у неё период бунта. Но она очень умная девочка, и она прекрасно видит, что папа отстранился, а мама несчастна. Она уходит в свой мир, в музыку, книги, реже говорит со мной по душам. Я боюсь, что она научится прятать чувства, точно так же, как и Женя. Мы все превращаемся в людей, которые видятся у себя же дома по расписанию: завтрак, ужин, пару фраз про школу и работу. А больше мы почти не разговариваем.
Я уже пыталась говорить с Женей, что мне нужна поддержка. Но мне кажется, он услышал только критику в свой адрес и ещё сильнее закрылся. А самое сложное — иногда я его даже боюсь. Не в плане физическом, он никогда не повышал на меня руку, но морально он может подавить. Сразу включает свою "гендиректорскую" манеру разговора, буквально перечёркивает мои эмоции, мол, я всё выдумала, нужно быть спокойнее. А кака я могу быть спокойнее, если внутри боль!
Я слушал её монолог и понимал, насколько сильно накоплена в ней боль. Она плакала, хотя пыталась сдерживаться, периодически отворачивалась, промокала глаза платком. Я не торопил её, позволял выплеснуть чувства. Из её рассказа следовало, что Евгений — человек, привыкший действовать по чёткому плану, выполнять социальные ожидания, добиваться успеха. Но и она сама, видимо, играла роль идеальной жены, пока у неё хватало сил, а теперь силы иссякли.
Мы поговорили о том, как важно для неё получать поддержку, как важно научиться говорить с Евгением не только на языке претензий, но и на языке чувств. Разумеется, в их положении одна Алина не сможет изменить всю ситуацию, поэтому нужно, чтобы и Евгений был готов к диалогу. Я предложил Алине привести его на следующую сессию, возможно, вместе с дочерью. Но она сказала, что Ирина точно не пойдёт: "Она считает это бессмысленным. Говорит, что мы с папой взрослые, и все проблемы должны решить сами".
Под конец встречи я задал Алине несколько вопросов о том, как она видит своё будущее и чего она на самом деле хочет. И хотя ответа мы не нашли, она призналась, что боится: "А вдруг всё так и останется? Или станет ещё хуже?" Это один из самых болезненных вопросов во многих семьях, где конфликты прячутся за классическими "всё хорошо". Страх перемен и страх того, что ничего не изменится, часто идут бок о бок.
Третья сессия
На третью сессию пришли оба — и Евгений, и Алина. В этот раз я увидел уже немного другого Евгения: уставшего, более раздражённого. Видимо, командировка или дела на работе сильно его вымотали, он даже не попытался скрыть раздражение. Алина выглядела тревожной, но была решительна: мне показалось, что после индивидуальной встречи она набралась смелости говорить прямо.
Я предложил им по очереди высказаться, чтобы каждый мог услышать другого. Первым взял слово Евгений:
— Я понимаю, что Алина несчастна, но у меня тоже непростая жизнь. Я не говорю, что моя работа важнее, чем семья. Но, по факту, я не могу позволить себе раздвоиться: меня окружают партнёры, сотрудники, нужно держать их в тонусе, нужно вести компанию вперёд. Когда я прихожу домой, я хочу элементарного покоя. Мне тяжело сразу переключиться и разбирать, что и кому не так. Да, возможно, я не всегда даю нужное внимание детям или жене, но я ведь стараюсь для них! Стараюсь обеспечить стабильность, чтобы они ни в чём не нуждались.
Когда Алина говорит, что я не слушаю её, я не совсем понимаю, что ей нужно. Если посмотреть объективно, то у нас есть квартира, дом за городом, машина, вроде всё отлично. Никаких скандалов, драк нет. Я не гуляю по ночам, не пью, не играю в азартные игры. При этом мне всё время говорят, что я не уделяю внимания. А как я могу уделять внимание, если я прихожу в девять вечера? Я готов выделять время, но я тоже человек, мне тоже нужно отдыхать. И вот она говорит: "Поговори со мной!". О чём мы будем говорить? Я устал, она устала, толку от такого разговора? Только ещё одна ссора или очередная жалоба. Честно говоря, я не люблю выяснения отношений. Всегда считал, что лучше спокойно жить, а не устраивать бесконечные разбирательства.
Алина слушала внимательно, хотя я чувствовал, что её распирает от желания возразить. Когда Евгений закончил, она наконец произнесла:
— Ты не хочешь разбирательств. Понимаю. Но я не прошу тебя вникать в тонны споров. Я лишь хочу, чтобы мы действительно стали ближе, стали разговаривать. Понимаешь, Жень, дом, загородный коттедж, машина — это замечательно, но я чувствую себя одинокой, когда ты не смотришь мне в глаза. Когда мы за ужином почти не разговариваем. Когда я вижу, как Егор ждёт от тебя одобрения, а ты занят телефоном. А Ирина уже с иронией смотрит на нас, считая, что мы родители, которые изображают семейное счастье, а на деле живут каждый сам по себе.
Может, я где-то перегибаю, пытаюсь достучаться через упрёки. Да, я виновата в том, что тоже не умею по-другому. Но я устала от своей роли "тени". Мой голос будто не слышен. Я хочу, чтобы мы были партнёрами, чтобы ты мне доверял, чтобы мы говорили о том, что нас волнует. А ты предпочитаешь уйти в себя. И я не знаю, как тебя оттуда достать.
Я помог им в диалоге, задавал наводящие вопросы, предлагал Евгению объяснить, почему его так пугают эти разговоры. Он признался, что в его семье, в детстве, никогда не было принято открыто высказывать недовольство или обиды. Его отец был военным, всегда требовал дисциплины, а мать старалась угождать, чтобы не провоцировать скандалов. Евгений вырос с установкой: Всё решать чётко, спокойно, по плану, без сантиментов. Сейчас, в семейной жизни, он автоматически переносил эту модель в свои отношения с Алиной и детьми. Он не понимал, что Алина действительно нуждается в эмоциональной близости, а не просто в материальных благах.
В какой-то момент Евгений признался:
— Мне страшно, что я не справлюсь со всем этим. Столько обязательств, а тут ещё и отношения требуют какого-то диалога. Я не умею говорить о чувствах, меня этому не учили.
Честно говоря, у меня иногда возникает мысль: А может, мы лучше разойдёмся? Пусть она найдёт себе человека, который будет её слушать часами. Но потом я думаю о детях, да и вообще о том, что я люблю её по-своему, просто я не умею выражать чувства.
Алина слушала его со слезами на глазах. Ей было важно услышать, что он её действительно любит и не винит во всём подряд. Это признание стало неким прорывом. Евгений впервые заговорил о своём страхе не соответствовать ожиданиям. Я видел, что это было непросто для него. Но, сделав первый шаг, он ощутил облегчение.
Дальше мы обсудили, как они смогут менять свою модель взаимодействия. Я предложил им попробовать раз в неделю проводить семейное время без гаджетов и посторонних дел. Например, вместе поиграть с детьми, сходить на прогулку, обсудить, как прошла неделя. Причём начинать желательно с коротких отрезков времени — допустим, 40 минут или час, но чтобы это было регулярно. Я объяснил Евгению, что для него это упражнение на развитие эмоционального контакта, а для Алины — возможность ощутить, что её мнение тоже важно.
В конце третьей сессии мы подвели некий итог: у них действительно есть проблемы в общении, вызванные долгим умалчиванием обид. Но есть и обоюдное желание что-то исправить, хотя бы ради детей. Я почувствовал, что в Алине наконец появилась надежда, а Евгений был готов пойти на некоторые перемены.
Эпилог
Эта история ещё не завершена: мы продолжаем работать. Но уже можно сказать, что первый шаг они сделали — признали, что глянцевая картинка не отражает их реальной жизни. Иногда этого признания оказывается достаточно, чтобы отношения пошли по новому пути. Алина поняла, что можно рассказывать о своей боли не через критику, а через искреннюю уязвимость. Евгений принял, что нельзя сводить семейную жизнь к формальному выполнению обязанностей — здесь нужны душевные вложения, совместные переживания, тёплые разговоры.
Мы договорились о регулярных встречах раз в две недели, чтобы не перегружать Евгения, у которого плотный график, и в то же время не давать ситуации опять замять конфликт. Я также рекомендовал им подумать об индивидуальных консультациях, особенно Евгению, которому предстоит научиться выражать свои чувства и страхи. Зачастую таким людям, привыкшим всё держать под контролем, сложно делиться эмоциями даже с самым близким человеком.
За время моей практики я не раз убеждался, что идеальная семья в нашем обществе — это чаще всего образ, который люди транслируют отчасти из страха, отчасти из желания оправдать ожидания окружающих. На деле за этой картинкой может скрываться глубокое одиночество, обида, недостаток внимания и эмоционального тепла. Беда в том, что когда проблемы "не видны", их и решать, вроде бы, не надо. Но накапливаются они так же быстро, как и в любой другой семье. Разница лишь в том, что говорить об этом как бы неприлично: ведь зачем показывать свою уязвимость, если все думают, что вы образцовая пара?
Когда я вижу людей, которые не бросают друг друга в тяжёлый момент, а ищут выход, то понимаю: у них есть хороший шанс. Потому что семья — это не отсутствие проблем, а способность вместе их преодолевать и выходить на новый уровень близости.
Надеюсь, что в их случае так и получится. Ведь иногда за глянцевой обёрткой скрываются очень глубокие трещины, и только честность и работа над отношениями способны их залатать. Евгений и Алина сделали первый шаг — признали, что нужно изменить не "обёртку", а себя. И в этом, как ни странно, заключается суть любой семейной истории.
Подписывайтесь на мой канал, скоро я опубликую здесь конец истории,а также буду делиться другими интересными случаями из моей практики,
С наилучшими пожеланиями, Алексей, Ваш семейный психолог
#психология
#семья
#отношения