Секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев в апреле 2022 года заявил, обсуждая идею создания двухконтурной валютно-финансовой системы в РФ, что такие идеи противоречат западным учебникам по экономике, но не идут вразрез с экономической теорией. Он не назвал учебник, в которых была бы описана эта самая экономическая теория, что не случайно: такого учебника нет. Но его можно написать. Как? – Об этом написано ниже.
Экономическая наука сформировалась в 18-19 веках как политэкономия, изучающая отношения между рынком и государством, человеком и обществом, то есть экономические, моральные, социологические явления и т. п. законы в комплексе. Поэтому один из основателей экономической теории шотландский ученый Адам Смит перед тем, как написать свою знаменитую книгу «Исследование о природе и причинах богатства народов», написал работу «История астрономии», а также книгу «Теория нравственных чувств».
Британский ученый Джон Стюарт Милль продолжил и развил научный подход Адама Смита. Он написал книгу «Основы политической экономии», но его перу принадлежит множество работ в разных сферах знания, в том числе – «О свободе», посвященной анализу вопросов, связанных с нравственностью и социологией, а также фундаментальный труд по методологии науки – «Система логики индуктивной и силлогической». Знания из сферы нравственности и научной методологии были необходимы ему для понимания того, какими условиями вне экономики определяются ее законы.
На данный аспект научного подхода обратил внимание советский и российский логик, философ и писательАлександр Зиновьев в книге «На пути к сверхобществу». Он отметил, что научные законы предполагают явно или неявно наличие условий, при наличии которых они истины, но на это часто не обращают внимания: «в языковой практике условия законов обычно не учитываются совсем или подразумеваются как само собой разумеющиеся и всегда имеющие место. Это порождает путаницу, идейные «перевороты» и даже умышленные спекуляции, когда обнаруживается важность явного учета условий в случаях их несоблюдения и изменения».
- Первое требование к учебнику: возвращение от «экономикс» к классической политической экономии
Таким образом, Адам Смит и Джон Стюарт Милль в своих исследованиях применяли научный подход, учитывая неэкономические условия, которые определяют реализацию законов экономики на практике. Однако во второй половине 19 века многие ученые от такого подхода отказались и перестали рассматривать неэкономические условия. На это, в частности, указал австралийский экономист Питер Дидерик Гроеневеген, который написал, что в конце 19 века в рамках неоклассической экономики произошел «отказ от взглядов на предмет самой науки, которых придерживались экономисты-классики» («Political Economy and «Economies»).
Тогда и был введен новый термин – «экономикс», характеризующий новую ограниченную экономическую теорию. Первый учебник с таким предметом исследования написал английский экономист Альфред Маршалл: Principies of Economics. Учебник был издан еще в 1890-м году.
На русский язык термин Economics часто переводят как «экономика», хотя это не передает его смысл. Иногда в переводе используется и слово «экономикс», в частности, для учебника американских экономистов Кэмпбелла Макконнелла и Стэнли Брю (Economics: Principles, Problems, and Policies), который начал издаваться в США с 1960 года. В этом учебнике его предмет определен следующим образом: «Экономикс исследует проблемы эффективного использования ограниченных производственных ресурсов или управления ими с целью максимального удовлетворения материальных потребностей человека».
Однако использование производственных ресурсов и управление ими в обществе осуществляется не только с указанной целью, но еще и с множеством других, в частности, обеспечения некоторых политических, социальных и демографических достижений, справедливости и счастья. Это означает, что в «экономикс» изучается экономика без учета ряда функций, для выполнения которых она существует в реальности, то есть модель, макет экономики.
Еще одним из канонических учебников по экономике считается книга Economics американского ученого, нобелевского лауреата Пола Э. Самуэльсона, которая была издана в 1948 году и на протяжении нескольких десятилетий оставалась самым продаваемым учебником в США.
В нем процесс ограничения предмета изучения представлен как смена научных школ:«Томас Кун в своей истории физики … анализирует бесконечный процесс развития науки. Умирает старая школа — нарождается новая. У нее новые модели и теории — новые «парадигмы», как их называет Кун. Новая школа объясняет целый спектр фактов со своих позиций. … Однако школы, как и люди, постепенно умирают. Студенты познают устаревшие истины от своих учителей и из священных учебников. … Несовершенства ортодоксальных доктрин залакировываются как несущественные, если, конечно, их вообще все еще замечают. Наступает упадок, если не угасание.».
По мнению Пола Самуэльсона, старая школа в экономической теории – классическая политэкономия, к представителям которой в учебнике отнесены, в частности, Адам Смит и Джеймс Стюарт Миль, угасла, и ей на смену пришла новая парадигма в экономике – «экономикс».
Пол Самуэльсон не понял, что произошла не смена парадигмы, то есть объяснение прежних фактов с новых позиций, а отказ от рассмотрения ряда фактов – явлений и процессов, то есть, как написал Питер Дидерик Гроеневеген «отказ от взглядов на предмет самой науки». Ученые отказались от исследования реальной экономики, чем занимались в классической политэкономии, и перешли к изучению ее макетов.
Пол Самуэльсон не учел, что именно изучение нравственности и научной методологии позволили Адаму Смиту найти закономерности в сфере реальной экономики, и сфера нравственности является ее неотъемлемой частью, определяющей применение ее законов на практике. Например, Адам Смит обнаружил, что мир устроен таким образом, что действия бизнесмена в своих эгоистических интересах оказываются направленными, как будто какой-то невидимой рукой, на благо общества, но только при наличии определенных условий, характеризующих его нравственное состояние и здравомыслие, благодаря которым бизнесмен вкладывает свой капитал в собственной стране. То есть экономический закон действует при наличии неэкономических условий.
Подобные законы природы, хотя они в значительной степени определяют развитие экономики, не вписываются в нормы «экономикс», поэтому Пол Самуэльсон в своем учебнике написал, что ученые толком не понимают, что означают рассуждения Адама Смита о невидимой руке, и обвинил последнего в эклектике.
Конечно, нельзя сказать, что все ученые в 19 и 20 веках совсем отказались от рассмотрения вопросов из смежных с «экономикс» областей науки, то есть из сфер нравственности, психологии, социологии, и т. д., подобные факторы рассматриваются в различных теориях, как и в учебниках по «экономикс». Но это осуществляется без систематического подхода и обоснования, такие факторы, обычно не учитываются совсем или подразумеваются как само собой разумеющиеся и всегда имеющие место. Что на практике происходит далеко не всегда.
Например, российский и советский экономист Николай Кондратьев рассматривал экономическую теорию не как «экономикс», а как социальную экономию, однако он считал суждения оценочного типа, которые используются в классической политэкономии, не относящимися к науке. То есть он тоже рассматривал более узкую, чем в классической политэкономии, сферу явлений, и тем самым ввел свой макет экономики.
Подобная точка зрения, конечно, имеет право на существование. Модели, макеты, соответствующие теоретическим конструкциям, существуют так же реально, как и объекты, которые они изображают. Но у них неполный функционал, что требуется понимать при попытке применения теории на практике, то есть при переходе от моделей к реальным объектам, которые существуют в природе сами по себе и являются жизнеспособными.
Таким образом, можно сформулировать первое требование, в соответствии с которым должен быть написан научный учебник по экономической теории, положения которой можно применять на практике: экономическая теория должна быть политэкономией в близкой к ее классическому варианту версии, то есть включать себя положения и законы из наук, описывающих условия функционирования экономики, из психологии, социологии, теории научного познания, и т. п.
- Второе требование к учебнику: указание «устаревших» фундаментальных законов экономики
Второе требование к учебнику по экономике заключается в правильном понимании сути экономической теории. Обычно ее сопоставляют с фундаментальными естественными науками – астрономией или физикой. Так делал и Адам Смит, и Пол Самуэльсон, так делают многие экономисты и в настоящее время. Однако экономическая теория не является фундаментальной наукой, это прикладная наука, так как она изучает сложные системы – организованные совокупности людей, элементы которых имеют некоторые свойства, описываемые в рамках других наук. Поэтому она аналогична прикладным наукам, находящимся на грани технических и общественных – типа наук о транспорте.
Рассмотрим для примера науку об автомобилях. В машинах есть основные элементы – колеса, рулевое управление, корпус, тормозная система и т. д. Эти элементы появились в первых автомобилях, и со временем значительно изменились. В современных автомобилях появились подушки безопасности, климат-контроль и множество других устройств, которые делают машины комфортнее, надежнее и безопаснее. Но основные элементы – колеса, руль и т. д. – выполняют те же функции и работают по тем же законам, что и в первых машинах.
Точно так же современная экономика функционирует в соответствие с законами, многие из которых были описаны, в частности, Адамом Смитом. Например, в ней по-прежнему действует уже упоминавшийся принцип: мир устроен таким образом, что действия бизнесмена в своих эгоистических интересах оказываются направленными на благо общества при наличии определенных условий. В частности, при условиях вложения ими капитала в своей стране, а также стремления и возможности выбирать наиболее выгодный бизнес.
А в современных автомобилях действует закон, согласно которому вращение колес вокруг их собственной оси при наличии ряда условий (в частности, закрепленности по отношению к автомобилю и возможности свободно вращаться) приводит к перемещению всего транспортного средства. Действию этого закона подчиняются не только автомобили, но и другие колесные транспортные средства, в частности, колесницы египетских фараонов.
Указанное утверждение о колесах не сформулировано как фундаментальный закон, так как считается само собой разумеющимся. И указанная выше формулировка утверждений Адама Смита об эгоизме в учебниках по экономике отсутствует. Рассуждения ученого на этот счет обычно представляются как некоторый принцип, который когда-то играл важную роль в истории экономической мысли, и связываются с упоминанием «невидимой руки» то ли рынка, то ли законов природы, которая и обеспечивает превращение эгоиста в человека, полезного обществу. Об описанных Адамом Смитом условиях, в соответствие с которыми должен действовать этот самый эгоист, как правило, вообще никто не вспоминает. И сам принцип отнесен уже к числу устаревших положений, которые когда-то преподносились как истина в древних учебниках.
Тем не менее, указанный принцип Адама Смита, повторим, это закон природы, который по-прежнему действует, и соблюдается властями в тех странах, которые успешно развиваются, как и во времена ученого. Точно так же колеса современных автомобилей имеют возможность свободно вращаться вокруг своей оси, и в то же время не отваливаются в процессе движения, как и в колесницах фараонов. И если два этих древних как мир условия не соблюдаются, самый современный автомобиль передвигаться не может, даже если у него будет искусственный интеллект, кондиционер, климат-контроль, и прочие усовершенствования.
Точно так же в наше время чья-то «невидимая рука» по-прежнему направляет эгоизм современных капиталистов в интересах общества только при наличии определенных условий, а если этих условий нет, экономика работает неэффективно или разваливается, несмотря на все современные усовершенствования – финансовые технологии, ценные бумаги, фьючерсы, биржи, криптовалюты, усилия МВФ, и т. д.
Даже в США, власти которых организовали приток капитала в свои государственные облигации со всего мира, но разрешили свободный отток средств для отечественного бизнеса, обнаружили, что это нанесло вред экономике и сейчас пытаются вернуть капиталы на родину. Дональд Трамп еще в сентябре 2017 года во время встречи в Белом доме с представителями конгресса США заявил, что «Нашей непосредственной обязанностью является возвращение на родину, в США, триллионов долларов, которые хранятся за границей». Он не сослался на указанный выше принцип Адама Смита, так как тоже обучался по учебникам «экономикс», поэтому даже не заметил, что проблемы США вызваны нарушением одного из фундаментальных законов экономики, описанном шотландским ученым больше двух веков назад.
Не только политики и бизнесмены, но и современные экономисты, воспитанные на тех же учебниках, этого не осознают. В учебниках описания подобного закона нет, как и в науках о транспорте нет явной формулировки принципа свободы колес, согласно которому чья-то невидимая рука превращает их вращение вокруг собственной оси в нужное транспорту поступательное движение. Для транспорта это не имеет большого значения, так как все и так знают, как функционируют колеса и автомобили, но в экономике дела обстоят совсем по-другому. Ее понятия не имеют такого наглядного воплощения, как автомобиль, а некоторые процессы в экономике, аналогичные движению машин в течение нескольких минут или часов, длятся поколениями.
Например, если открутить гайки, которыми колеса крепятся к автомобилю, обосновав это тем, что колесам станет свободнее вращаться, а автомобиль начнет быстрее двигаться, то все это действительно произойдет, но продлится недолго – несколько секунд или минут, после чего колеса отвалятся. В случае с экономикой нарушение ее законов обнаруживается не так быстро. Если бизнесу в какой-то стране будут предоставлены свободы, которые противоречат фундаментальным законам экономики, такая страна может успешно наращивать экономические показатели – ВВП, прибыль и т. п. годы и десятилетия. Поэтому у людей, которые живут в такие периоды, может возникнуть иллюзия, что фундаментальные законы экономики больше не действуют – устарели. Ученые могут построить новые теории, написать новые учебники и получить за это нобелевские премии. Но затем наступает кризис (авария), а выясняется, что их теории ошибочные.
В подобной предаварийной ситуации в настоящее время находятся США, где нарушен, в частности, указанный выше принцип Адама Смита. Несколько десятков лет им это сходило с рук за счет обложения налогами почти всего мира. Но невидимая рука, назовем ее рукой законов природы, дотянулась до них. И Дональд Трамп понял, что запахло жареным, хотя научное обоснование под свое мнение не подвел.
В России указанный принцип тоже нарушен, но вред, который нанесен экономике оттоком капитала из страны, намного больше, чем в США, так как рубль не является резервной валютой, и Россия не получает выгоды от эмиссии своих денег, что могло бы компенсировать отток капитала. Владимир Путин пытается как-то исправить ситуацию, уговаривая российских бизнесменов вкладывать капитал в России. При этом он, точно так же, как и Дональд Трамп, не понимает, что пытается обеспечить условия для реализации закона экономики, который был описан еще Адамом Смитом, то есть пытается следовать научным представлениям по экономической теории.
Поэтому в научном учебнике по экономике должны быть указаны основные, даже самые простые фундаментальные законы и принципы экономики, вместе с условиями их осуществления.
Это принципы, соответствующие простому описанию того, что представляет собой человеческое общество как организованная совокупность людей, и того, как эта совокупность функционирует в экономических аспектах. Типа описания самых общих принципов функционирования автомобиля. Впрочем, указанная аналогия не является абсолютной и по ряду аспектов уместна аналогия некоторых законов экономики с фундаментальными законами физики.
- Третье требование к учебнику: при определении терминов требуется использовать научный подход
Осуществить второе требование к учебнику довольно сложно, так как в настоящее время в экономической науке отсутствует единое понимание многих базовых понятий, и в одинаковые термины часто вкладываются разные значения. Поэтому существует множество разных формулировок одних и тех же принципов.
Более того, некоторые ученые считают неточность и размытость терминологии нормальной. В частности об этом написал Альфред Маршалл в учебнике «Principies of Economics»: «В реальной жизни нет четкого разграничения между вещами, которые являются капиталом и не являются им, которые относятся к насущным жизненным средствам и не относятся к ним, так же как между трудом производительным и непроизводительным», а также «Чем проще и абсолютнее выглядит экономическая доктрина, тем большую путаницу порождают попытки применить ее на практике, коль скоро декларируемые ею разграничительные линии не существуют в реальной жизни».
Есть и другое мнение. Авторы статьи «Онтологические аспекты экономической терминологии» кандидат экономических наук Александр Репкин и кандидат технических наук Сергей Митягин отметили, что в науке должны использоваться единообразно трактуемые экономические категории, а если этого нет, то надо признать, что экономика еще не дозрела до статуса науки.
В учебном пособии российских ученых, докторов философских наук Юрия Петрова и Александра Захарова «Практическая методология», изданной МИФИ еще в 2001 году, написано следующее: «На деле, в философских работах, даже в энциклопедических изданиях, можно найти сколько угодно определений, которые не работают. Этими определениями читатели совершенно не пользуются, так как доступным для понимания в этом случае является не смысл, а лишь значение терминов. Но как же они при этом понимают определяемые термины? – Да как угодно. Поэтому такие работы не являются научными».
Еще более резко по этому поводу высказался российский философ, логик и писатель Александр Зиновьев, который считал, что «Одно из требований логики и методологии науки — определённость и однозначность терминологии. А если вы обратитесь к сочинениям на социальные темы, то первое, что вы заметите, это игнорирование этого требования. Все основные понятия (без исключения!) здесь являются многосмысленными, расплывчатыми, неустойчивыми или вообще утратили всякий смысл, превратившись в идеологически-пропагандистские фетиши».
Данный вопрос связан еще и с другой проблемой, отмеченной Александром Зиновьевым: с тем, что условия законов в языковой практике обычно не учитываются, что порождает путаницу. Именно несоблюдение правила учета условий, как же указывалось выше, пожалуй, привело к тому, что Альфред Маршалл написал, что чем проще выглядит доктрина, тем большую путаницу порождают попытки применить ее на практике (характерно, что он использовал тот же термин «путаница», что и Александр Зиновьев).
Путаница чаще всего возникает из-за того, что люди просто не стремятся использовать точные определения понятий, а не потому, что таких определений нет. Например, как указывалось выше, термин «экономикс» в русском языке часто используется как синоним термина «экономика», хотя это ошибка. Экономикс – это наука не об экономике, а о моделях, макетах экономики, что-то типа автомоделирования. Наука о реальной экономике – это политэкономия, которая аналогична автомобилестроению.
- Четвертое требование к учебнику: надо различать экономическую науку как науку и сферу экономики
Существует и другая причина путаницы. Дело в том, что экономическая наука – это не только теория, но и сфера деятельности, в которой люди получают зарплаты, звания и пр., о чем писал, в частности, Александр Зиновьев: «… надо различать науку как сферу жизнедеятельности множества людей, добывающих себе жизненные блага и добивающихся жизненного успеха (известности, степеней, званий, наград) за счёт профессионального изучения социальных объектов, и научный подход к этим объектам. Лишь для ничтожной части этих профессионалов научное познание есть самоцель. Научный подход к социальным объектам составляет лишь ничтожную долю в колоссальной продукции сферы профессиональных социальных исследований».
Александр Зиновьев, пожалуй, несколько преувеличил проблему, к тому же она носит объективный характер, то есть ученых нельзя обвинять в таком поведении. Во всех сферах жизни люди делают то, за что им платят. За объективные научные исследования обычно платят мало и неохотно, а вот за разработку различных нужных заказчикам моделей и макетов – хорошо.
Это следует учитывать при оценке теорий, то есть надо понимать, что их авторы могут учитывать в своих выводах факторы, вообще не связанные ни с какими науками – ни с моралью, ни с социологией, ни с политикой, а обусловленные заказом тех, кто платит авторам зарплату.
Похожая проблема имеет место и в случае с учебниками по экономической теории. Неблагополучное состояние с терминологией хорошо известно, но данная проблема в экономическом сообществе практически не обсуждается. Это не случайно: современные ученые не могут признать, что из-за неопределенности терминов, некоторые представления, которыми они пользуются, носят ненаучный характер. Общественность и начальство, от которых зависят зарплаты и звания ученых, не оценят такое признание. Поэтому высказывания о том, что из-за неопределенности терминов значительная часть научных трудов по гуманитарным наукам, не является наукой, делаются редко и очень осторожно. Тем не менее, на данной проблеме, и причинах, ее вызывающих, в учебнике необходимо сделать специальный акцент.
- Пятое требование к учебнику: аналогия экономической теории с науками о транспорте
Еще одно отличие классической политэкономии от «экономикс», это наличие в политэкономии оценочных суждений, некоторых нормативных требований к экономике. На них, в частности, указал Николай Кондратьев, который считал подобные суждения лишними в экономической теории. С этим утверждением можно отчасти согласиться, так как эти суждения действительно связаны со сферами реальности, которые напрямую к экономике не относятся. Но, в то же время, надо учитывать, что они определяют условия осуществления экономических законов, и поэтому от них зависит проявление этих законов в реальности. То есть реальные экономические события без них понять нельзя.
Точно так же, допустим, исходя из одних представлений теории конструирования автомобиля, нельзя понять, зачем существуют зимние и летние шины, и зачем в ПДД установлено требование время от времени менять их. Такие требования к конструкции автомобилей определяется правилами их безопасной эксплуатации, связанными с климатическими условиями и дорожным покрытием.
То есть для понимания того, почему в реальности используются те или иные автомобили, требуется знание не только принципов функционирования автомобиля или его макета на стенде, но и принципов экономической географии транспорта, психологии дорожного движения, законов безопасности дорожного движения и даже ПДД.
Поэтому классическая политэкономия, в рамках которой исследовалась реальная экономика, содержала не только теоретические изыскания, но и описание условий практической реализации этих теорий. Что, кстати, отметил и Николай Кондратьев, подчеркивавший практическую сторону политэкономии, как раз связанную с наличием в ней нормативных требований. Он считал это недостатком, и с точки зрения представлений о чистой науке, он, конечно, прав.
Экономиста – теоретика, работающего в рамках «экономикс», можно сравнить с автомехаником, который исследует размещенный на стенде автомобиль или его модель, макет, с колесами, свободно вращающимися в воздухе. Он изучает, как работает мотор и другие элементы машины, добиваясь, в частности, максимальной скорости вращения колес при наиболее эффективном использовании ограниченных ресурсов двигателя. Это все, что его интересует.
Экономисты, работающие в рамках политической экономии, выглядят как автомеханики, которые обращают внимание на то, что колеса должны соприкасаться с поверхностью земли для того, чтобы обеспечить движение автомобиля, что предъявляет определенные требования к этим колесам и к их соединению с автомобилем.
Основатели классической политэкономии осознавали важность учета неэкономических факторов при описании реальных экономических процессов, поэтому они и делали оценочные суждения, согласующие теорию с практикой. Они, правда, не систематизировали данные суждения, и не вывели их из каких-то законов, существующих в сферах деятельности человека, не входящих в чисто экономические явления. Недоработали.
Но множество ученых, работавшие не только в сфере экономики, но и в других областях гуманитарного знания, пытались сделать это, и добились некоторого успеха. В учебнике предполагается собрать эти достижения. Можно сказать, что подобно тому как для понимания того, что и почему происходит с автомобилями в реальном мире, необходим, помимо учебника по автомоделированию и автомобилестроению, учебник по экономической географии транспорта, а также по психологии и безопасности дорожного движения. То есть к учебнику по «экономикс» следует добавить несколько учебников по теориям, описывающим практическое функционирование экономики.
- Шестое требование к учебнику: объяснение реальных экономических явлений и оценка действий политиков
Авторы учебников по «экономикс», повторим, некоторую оторванность своих представлений от практики, недооценивали. Кэмпбелл Макконнелл и Стэнли Брю в своем учебнике написали следующее: «Большинство конкретных проблем повседневной жизни имеют важные экономические аспекты, и в качестве избирателей мы способны оказывать влияние на решения наших политических лидеров, принимаемые с целью справиться с этими проблемами. Каковы причины и последствия «дефицитов-близнецов» – дефицита федеральною бюджета и дефицита внешнеторгового баланса, о которых постоянно сообщают средства массовой информации? О чем свидетельствуют мрачные репортажи о бездомных бродягах? … Эффективны ли существующие программы социального обеспечения? … Поскольку ответы на подобные вопросы в значительной степени предопределяются избранными нами государственными деятелями, необходимость разбираться в их позициях в ходе избирательных кампаний требует от нас элементарных представлений в области экономикс. Излишне говорить, что и для самих политических деятелей чрезвычайно важно глубокое знание этой науки».
Но для ответа на вопросы, связанные даже с чисто экономическими аспектами общественной жизни, необходимы знания о неэкономических процессах, которых нет в учебнике Кэмпбелла Макконнелла и Стэнли Брю. В частности, для ответа на вопрос об эффективности программ социального обеспечения, надо знать, что имеется в виду под эффективностью в нравственном и социальном планах, а в экономикс таких знаний нет, ведь это наука оспособах максимального удовлетворения только материальных потребностей человека.
Конечно, кроме экономики, в ВУЗах изучают множество других наук – психологию, политологию, социологию, в которых, в принципе, должны содержаться знания об обществе, устраняющие пробелы в учебниках по «экономикс». Но этого не происходит, так как все эти дисциплины в ВУЗах преподаются, в основном, вне связи с экономикой и конкретными экономическими законами. А для понимания процессов в экономике требуются не только знания из других наук, но и понимание того, как они связаны с экономическими. То есть необходимы междисциплинарными исследования, а не просто другие науки.
Кроме того, такие гуманитарные предметы как социология и политология в ВУЗах преподносятся с некоторых идеологических позиций, поэтому и правила применения законов экономики дополняются идеологическими преставлениями. В результате у получивших подобное образование людей возникает впечатление о том, что они владеют научными знаниями по экономике, хотя на самом деле на практике они исходят из каких-то идеологических соображений, даже не осознавая этого. Этим, в частности, объясняется парадокс, когда власти России в настоящее время активно борются с псевдолиберальной идеологией в сфере культуры, религии, и внешней политики, но финансовая политика в стране во многом соответствует как раз этой самой идеологии (ее обычно в России называют неолиберализмом или просто либерализмом, но мы будем называть ее псевдолиберализмом, как это делал Евгений Примаков, так как этот термин более точно характеризует ее суть).
В то же время, надо подчеркнуть, что рассуждения Кэмпбелла Макконнелла и Стэнли Брю о необходимости экономических знаний для правильной оценки решения политиками экономических проблем, справедливы, но с одной поправкой: обывателям и политикам нужны знания не только по «экономикс», но и по политической экономии. Есть явления в экономике, для понимания которых достаточно знания «экономикс», но их совсем немного.
Источники научных представлений по политэкономии
С технической точки зрения можно упрощенно сказать, что в научном учебнике по экономике должны быть приведены, в первую очередь, описания явлений и законов, которые были рассмотрены не только в книгах классиков политэкономии «О богатстве народов» и «Политическая экономия», но и в их же книгах «История астрономии» и «Система нравственности», «О свободе» и «Система логики индуктивной и силлогической», а также в аналогичных исследованиях, которые были сделаны людьми, продолжающих в 19-21 веках исследования в рамках научного подхода классической политэкономии.
Это, в частности, теория прогрессивного капитализма, представителем которой в США является нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц и крыло демократической партии, возглавляемое Берни Сандерсом. В Европе это теория исторической экономики в Германии, а также теория социальной рыночной экономики и ордолиберализма, представляемые в наше время партией «Альтернатива для Германии» (в экономической части ее программы). Кроме того, надо особо отметить институциональную экономику, отдельные версии которой, пожалуй, в наибольшей степени продолжают традиции классической политэкономии, в частности, труды американских экономистов Торстейна Веблена и Джона Гэлбрейта. Имеются также исследования отдельных ученых вне каких-либо формальных течений.
В России научный подход в сфере экономики и научного мировоззрения представляют такие ученые, в частности, как Сергей Шарапов, Николай Кондратьев, Александр Зиновьев. Есть своя школа институциональной экономики. Среди государственных деятелей, можно указать Ивана Грозного (его письма к князю Андрею Курбскому – это первая в истории России попытка исследования проблем управления государством в рамках научного подхода), Петра Столыпина и Евгения Примакова. Среди современных политических сил научный подход к экономике частично представляют партии ЛДПР и «Справедливая Россия – За правду», хотя в их представлениях нет системы.
Кроме того, в современной России многие ученые, политики и общественные деятели предлагают вполне научные способы решения отдельных экономических проблем, стоящих перед страной, но они действуют разрозненно, и, как правило, не позиционируются как представители научного подхода в противовес ненаучному.
По некоторым частным экономическим теориям существуют вполне научные отдельные учебники, в частности, по институциональной экономике, но общего учебника нет.
Актуальность учебника
Научная экономическая теория, которая должна быть описана в учебнике, в значительной степени соответствуют тем представлениям, которые в 90-х годах прошлого века характеризовались в России как «капитализм с человеческим лицом». Тогда он отчасти существовал в западных странах, и многие идеи, которые предлагались для реализации в России, были вполне научными и здравыми. В Европе тогда функционировала социальная рыночная экономика, которая соответствует научным представлениям в политэкономии (к такой экономике сейчас предлагают вернуться в партии «Альтернатива для Германии»).
Сторонник прогрессивного капитализма, который по сути является американской версией социальной рыночной экономики, Джозеф Стиглиц тогда некоторое время работал во Всемирном банке и даже подготовил программу стратегических реформ для России. Но программа была забыта, Джозефа Стиглица во Всемирный банк больше не зовут, западные страны еще в девяностых стали дружно отказываться от социальной рыночной экономики, а российские реформаторы не заметили и не поняли, что происходит.
Поэтому такой учебник следовало бы написать в то время. Тогда по ряду причин этого не произошло: вначале страна двинулась в правильно направлении – к капитализму с человеческим лицом, но почти сразу свернула с него не туда, куда следует, начав создавать дикий капитализм. Отчасти в этом виноваты учебники по «экономикс», в которых описаны модели капитализма, но нет четкого ответа на вопрос о том, какие модели и как следует выбирать. Поэтому вместе с явным импортом принципов «экономикс» втихаря, под видом либерализма, были импортированы принципы псевдолиберализма, противоположные либерализму. Книга Кэмпбелла Макконнелла и Стэнли Брю был первым учебником подобного типа, переведенным в России в 1992 году, в российских ВУЗах он использовался как базовый для студентов, обучающихся по экономическим специальностям. Теперь Россия пожинает плоды такого неполноценного образования.
Но еще не поздно вернуться на правильный путь, для чего предстоит осуществить то, что не было доведено до конца в 90-х годах – экономическое просвещение общества, то есть распространение в нем знаний в рамках политэкономии, а не «экономикс».
Таким образом, в современной России политики, ученые, бизнесмены, в основном, руководствуются принципами, почерпнутыми из учебников по «экономикс» и псевдолиберальной идеологии. Поэтому в России в настоящее время фактически создана не работоспособная капиталистическая экономика, а ее макет, в котором изначально в принципе не предусматривается выполнение ряда необходимых для общества функций.
Владимир Путин пытается заставить этот макет выполнять функции, которые положены экономике, но он пока не понял, что для достижения успеха надо вместо макета сформировать жизнеспособную экономику, в которой будут предусмотрены механизмы для выполнения ею всех функций, заложенных в нее от природы (а не тех, которым отдают предпочтения какие-то теоретики исходя из каких-то своих соображений).
Пока же сложилась странная ситуация – в то время как в сфере истории, культуры, нравственности и религии в России идет активная борьба с влиянием псевдолиберальной идеологии, в сфере экономики никакого противодействия ей не оказывается.
В частности, в августе 2024 года был подписан указ президента № 702 «Об оказании гуманитарной поддержки лицам, разделяющим традиционные российские духовно-нравственные ценности», согласно которому облегчен переезд в Россию иностранным гражданам и лицам без гражданства которые не согласны с политикой своих стран, навязывающей «деструктивные неолиберальные идеологические установки».
В том же году Госдума внесла изменения в Закон «О благотворительной деятельности и добровольчестве (волонтерстве)», согласно которомуобщественных инициатив и деятельность отдельных граждан, отстаивающих традиционные духовно-нравственные ценности была отнесены к волонтерской деятельности, что дало им возможность могут получать материальную поддержку от государства.
Это движение в правильном направлении, соответствующее научному мировоззрению. Но пока в государственных органах не осознают, что в сфере экономических и социальных наук также имеются «деструктивные неолиберальные идеологические установки», которые вполне успешно внедрены не только в западных странах, но и в России. Цель учебника как раз и состоит в указании на этот факт, а также в явном определении в экономической теории различных идеологических установок, в том числе, соответствующих псевдолиберализму и традиционным духовно-нравственным ценностям.
В России существует довольно мощное общественное движение, которое пытается связать традиционные ценности с экономической теорией – это Всемирный Русский Народный Собор. Но в его рамках проблема рассматривается, в основном, с точки зрения православного подхода к экономической теории, в то время как существуют обширные исследования данной проблемы в рамках других подходов, в частности, классической политэкономии, институциональной экономической теории, различных версий социального либерализма и т. д. Цель учебника – не ограничиваться одним подходом, а представить результаты всех подходов, успешно работающие и проверенные на практике.
Отношение к существующим учебникам
Создание нового учебника не означает, что все старые учебники, написанные согласно канону «экономикс», устаревают, и от них надо отказываться, так как значительная часть их содержания посвящена правилам функционирования моделей экономики, которые хотя и являются теоретическими, но могут быть осуществлены в реальности. Речь идет о расширении предмета экономической науки, точнее – возвращении к подходу классической политэкономии, то есть о добавлении новых по сравнению с существующими каноническими учебниками сведений из нравственности, психологии, социологии и научной методологии.
В России существуют научные экономические концепции, но они, как правило, тоже связаны с некоторыми моделями, а не с экономикой в целом. Например, можно отметить работы доктора экономических наук, заведующей кафедрой стратегического планирования и экономической политики факультета государственного управления МГУ Елены Ведуто. Она занимается исследованиями в рамках марксизма, который считает научным подходом, в отличие от остальных – ненаучных. Марксизм позиционируется как политэкономия, хотя в его рамках изучаются только явления, связанные с производительными силами и производственными отношениям, считающихся базисом, определяющим все общественные отношения – правовые, политические и т. д.
Но в реальности дело обстоит сложнее – производственные отношения во многом определяются другими общественными отношениями, а базисными в большей степени являются нравственные, как это рассматривалось в рамках классической политэкономии, и как это представлено в рамках институциональной экономической теории. То есть базисом является человек, а не производственные отношения, хотя и последние на человека, безусловно, влияют.
То есть если «экономикс» можно сравнить с наукой, изучающей функционирование моделей, макетов автомобиля на стенде, то марксизм – это наука, изучающая автомобили (производительные силы) вместе с дорогами (производственными отношениями), то есть автомобильное движение. Дороги и автомобили, безусловно оказывают значительное влияние на общество – возникают целые отрасли, в которых занята значительная часть населения, появляются новые технологии, условия для развития других сфер экономики, культуры, религии и т. д. Однако дороги и автомобили не являются базисом экономики и общества в целом. Между ними существует взаимная связь.
Точно так же не являются базисом цивилизации и производительные силы с производственными отношениями. Все эти отношения оказывают друг на друга взаимное влияние, которое изучают в рамках институциональной экономической теории и в ряде других теорий, включая и марксизм, который является только одной из частей научной картины мира.
Примерно так же, как с марксизмом, обстоят дела и с множеством других теорий и концепций, которые разрабатываются и предлагаются отдельными учеными и организациями. Так, институциональная экономическая теория фактически представляет собой попытку рассмотрения автомобиля и его движения с учетом свойств отдельных деталей автомобиля, а также поведения водителя. Теории некоторых русских экономистов и современных российских ученых представляют собой такую же попытку, проводимую с использованием других методов.
До сих пор исследования, осуществленные в рамках всех перечисленных выше подходов, не сведены в единую систему, что, на мой взгляд, является главной причиной их малой известности в обществе. Это как во времена Смуты в России в начале 17 века, когда в стране было множество городов и территорий, которые выступали против иностранных претендентов на власть в стране, но не могли их победить, пока не объединились.
Как справедливо отметила Елена Ведуто в одном из своих интервью, в России «влияние учёных на выработку экономической политики нулевое». Повторим, отчасти в этом виноваты сами ученые, которые не выступают единым фронтом. В частности, Елена Ведуто рассматривает немарксистские экономические теории как лженауку. Действительно, под видом научных существует множество теорий, но есть и вполне научные немарксистские проекты, например, классическая политэкономия и современная институциональная теория (не вся).
Одна из задач предлагаемого проекта – создать условия для объединения разных концепций в рамках научного подхода и сил, продвигающих их, описав общую систему законов природы, в рамках которой можно будет определить место той или иной концепции в научной системе знания. Что создаст условия для объединения всех сторонников научного подхода, несмотря на существующие между ними разногласия, подобно тому, как различные слои русского общества сумели создать ополчение в годы Смуты, осознав свою общность.
Елена Ведуто считает, что ученые в России будут востребованы, когда у господствующих социальных групп возникнет потребность в рекомендациях экономической науки. Когда и как это произойдет она не сказала, и в рамках марксизма ответа на этот вопрос нет. Ответ на него можно получить в рамках предлагаемого варианта политэкономии, так как процесс формирования у элиты потребности в экономической науке также является природным явлением, и он тоже подчиняется определенным законам природы. Подобные законы, помимо прочих, также предполагается описать в данном учебнике.
Такой подход является, собственно, некой сверхидеей классической политэкономии, в частности, Адама Смита и Джона Стюарта Милля, которые искали законы не только в экономике, а во всех явлениях жизни общества, пытаясь связать их в единое целое. Именно эту сверхидею, пожалуй, пытался сформулировать Адам Смит в рассуждениях о невидимой руке, и не случайно он писал о ней и в книге по экономике, и в книге о морали, и в книге по методологии научного познания.
Сверхидея состоит в том, что жизнь общества подчиняется природным законам, несмотря на то, что человек обладает свободой воли и действует в силу своих желаний, как будто его действия направляются невидимой рукой (Бога Юпитера – как считали древние люди). Эта сверхидея была продолжена в рамках институциональной экономической теории, и в настоящее время она реализуется в рамках самых разных исследовательских проектов. Полученные в рамках реализации данной сверхидеи знания и предполагается собрать в учебнике.
Вопрос о том стоит ли подобные знания относить к экономике, политэкономии или еще чему-то, является дискуссионным. Но ответ на него большого значения не имеет, важно понимать, что такие законы существуют, и только их знание позволяет понять происходящие в реальной жизни экономические явления и процессы. Точно так же, как для производства, вождения и эксплуатации автомобилей необходимы знания из учебников по автомобилестроению, безопасному вождению, правилам технического обслуживания, ПДД и т. д.
Мои компетенции
Исследованием описанных выше проблем я начал заниматься около 30 лет назад, когда стал работать финансовым обозревателем в деловой газете «Белорусы и рынок». Наблюдая за событиями на финансовом рынке, я пришел к выводу, что многие авторитетные эксперты, ученые и политики, похоже, не понимают, что происходит в мировых финансах, а научные представления часто заменяются фантазиями. В то же время, имеются и вполне адекватные реальности научные теории, но они теряются среди множества мнений, весьма далеких от истины. И я начал что-то типа журналистского расследования, пытаясь понять, почему так происходит, и как отличить научные теории от всего прочего.
В 2016 году я стал размещать результаты расследования в виде отдельных статей в социальных сетях. Я написал две статьи «Закат эпохи неолиберализма. 1. Земля и воля: три безуспешные попытки», и «Закат эпохи неолиберализма. 2. Четвертая попытка реформ в России». Псевдолиберализм я еще называл неолиберализмом, так как статей Евгения Примакова, который охарактеризовал неолиберализм как псевдолиебрализм, еще не прочел. Тогда я был оптимистом, и написал, что закат займет буквально два-три года.
Как оказалось, это был чрезмерно оптимистичный прогноз. За прошедшие годы я стал информированным оптимистом, то есть пессимистом. Тем не менее, процесс заката идет, только немного затянулся. Владимир Путин сейчас постоянно говорит, что Россия борется за цивилизационное и культурное многообразие и защищает традиционные ценности. Но он пока не осознает, что надо бороться еще и за такую традиционную ценность цивилизации как научное мировоззрение (научный подход) в сфере гуманитарных наук.
О своих наблюдениях процесса медленного разрушения псевдолиберализма я писал в статьях, которые систематизировал в четырех электронных книгах: «Природа и причины российских кризисов. Белый лебедь: истинная правда в экономической теории» (2016 г.), «Воспитание власти (книга для лидеров России)» (2018 г.), «Свобода, власть и либерализм» (2020 г.), «Третий путь для России и Беларуси» (2021 г.).
В 2021-2024 годах я занимался изучением представлений о законах, формирующих развитие цивилизации в целом, существующих в рамках разных экономических теорий, идеологий, психологических и социологических школ. Особое внимание я обратил на особенности русской цивилизации.
Электронные книги на этот раз я писать не стал, а статьи собрал для удобства в трех сборниках: «Будущее России: новое просвещение и энциклопедия гуманитарных наук» (2021-2022 годы), «Будущее Белоруссии: место страны в русской и европейской цивилизации» (2022-2023 годы), «Будущее России: национальная цивилизация и пути перехода на ее новый уровень» (2023-2024 годы). Сборники я не стал публиковать, так как все статьи размещены в открытом доступе.
В результате всех этих исследований я пришел к выводу, что в настоящее время ключевым моментом для России является просвещение ее элиты и общества в целом – введение в общественное сознание научного подхода в рассуждениях и знаний о законах, которым подчиняется развитие экономики и общества, и условий реализации данных законов. Для чего и требуется подготовить что-то типа учебника по современной политэкономии, в рамках которой будет соединены принципы классической политэкономии с подходом институциональной экономической теории и рядом других.
В 2023 году я подавал на конкурс Агентства стратегических инициатив «Сильные идеи для нового времени» идею «Разработка учебника по экономике и образа будущего для России, свободных от псевдолиберальной идеологии». Гранд мне не дали, и я продолжил работу, так сказать, за счет собственных ресурсов, то есть в свободное от основной работы время. За два года я конкретизировал многие предложения проекта 2023 года. В частности, пришел к выводу, что экономические науки надо сравнивать не с фундаментальными естественными науками, а с прикладными. Я разобрался в причинах недостатков канонических учебников по экономике, и в причинах замены в учебниках политэкономии на «экономикс». Кроме того, обнаружил важность для экономической теории представлений о цивилизации и научном подходе, полученных в исследования российских ученых (в первую очередь, Кондратьева и Зиновьева).
Надо подчеркнуть, что целью данного проекта является, собственно, не подготовка цикла лекций для студентов, а, скорее, разработка некоторых методических рекомендаций по подготовке таких курсов. Учебник для студентов я написать просто не смогу, так как не обладаю необходимыми для этого знаниями и опытом. А вот найти и описать систему законов природы, которые определяют экономические процессы в обществе, и уже обнаружены и изучены учеными, публицистами и т. д., но потерялись в море информационного шума, я вполне в состоянии, так как имею опыт проведения журналистских расследований.
Реализацией данного проекта я сейчас и занимаюсь. В случае, если удастся набрать достаточно средств, для того, чтобы я мог полностью заняться учебником, он будет готов примерно года через полтора. По мере работы над ним, я планирую размещать в социальных сетях новые статьи с описанием полученных результатов, как это делаю и сейчас.
Владимир Федорович Тарасов. 23.01.2025 г.
Для поддержки проекта можно перечислить средства на мою карточку Мир
9112 3801 8706 6560
Можно поддержать проект, купив мои электронные книги на Литрес («Воспитание власти (книга для лидеров России)» (2018 г.), «Свобода, власть и либерализм» (2020 г.), «Третий путь для России и Беларуси» (2021 г.)).
Кроме того, в случае оказания Вами финансовой поддержки, я готов выслать по указанному Вами адресу упомянутые выше сборники статей, написанные в рамках данного проекта в 2021-2024 годах. В них 51 статья. Сборники не опубликованы, но, в принципе, все статьи размещены в открытом доступе в интернете.
Моя почта
#учебник, #экономика, #экономикс, #политэкономия, #законы_экономики, #принципы_экономики, #научный_метод