Оттон Петерсон (15.04.1820 - 29.03.1883), сын первой супруги Ф.И. Тютчева Элеоноры фон Ботмер, родился 15 апреля 1820 года. Связь с Россией, родиной его отчима, закономерна и неслучайна. Его отец, Александр Христофович Петерсон (1759-1825 гг.) - действительный статский советник, участник Отечественной войны 1812 года, кавалер ордена святого Георгия 4-й степени. Служил в Измайловском полку, в 1797 г. - поручиком в Санкт-Петербургском гренадерском полку. 14 сентября 1807 года пожалован камер-юнкером и в 1809 году причислен к Берлинской миссии.
Немаловажную роль сыграло поступление его в 1812 г. на военную службу, которую старший Петерсон нес исправно: за отличия в делах под Витебском и Смоленском награжден орденом Святого Владимира с бантом, а за Бородинское сражение, где он был ранен, золотым оружием с надписью «За храбрость».
Мать Оттона - Элеонора фон Ботмер (1800-1838) из рода баронов Ганштейнов. В браке с российским дипломатом Александром Петерсоном родилось четверо сыновей: Карл, Оттон, Альфред и Александр. Овдовев, соединила свою судьбу с Федором Тютчевым, в браке с которым родились три дочери: Анна, Дарья и Екатерина. «…Эта слабая женщина обладает силой духа, соизмеримой разве только с нежностью, заключенной в её сердце», - писал Ф.И. Тютчев своим родителям.
Потеряв её, он скажет: «Я считал её настолько необходимой, для моего существования, что жить без неё мне казалось невозможным, всё равно как жить без головы на плечах».
Аркадий Полонский в книге «Прогулки с Тютчевым по Мюнхену» писал: «Ради брака с Тютчевым Элеонора фактически отказалась от своих маленьких детей - Петерсонов, которые воспитывались в Петербурге. Она с ними переписывалась, посылая свои портреты, дважды ездила на встречу: в 1830 г. и в зимнее полугодие 1837-38 гг.».
Об определении сыновей Карла и Оттона в Морской кадетский корпус Элеонора Тютчева просила К. В. Нессельроде: «Надежда, которую Вы вселили в меня после смерти моего супруга Александра Петерсона, - надежда, что вы не оставите своим попечительством детей человека, которого Вы некогда почтили своим расположением, а также исключительная благосклонность, с которой Вы повторили это обещание моему брату, графу Ботмеру, побудили меня привезти сюда двух моих старших сыновей, достигших подобающего для поступления в учебные заведения возраста… Ничтожное их состояние не позволяет мне дать им достойное воспитание, которое позволило бы им когда-нибудь достойно послужить их стране… Вся моя надежда заключается в том, что при содействии Вашего Сиятельства они будут помещены в Морской Кадетский корпус или другое учебное заведение».
В этот же день рукой Федора Тютчева написана справка о сыновьях Элеоноры: «Дети помещены в пансион г-на Борежанова, профессора Морского корпуса… Свидетельства о крещении обоих детей находятся у их дяди по матери - гр. де Ботмер, служащего Петербургской таможни… Он уполномочен заботиться о своих племянниках и к нему следует обращаться по всем вопросам, их касающимся».
Нессельроде благосклонно отнёсся к этой просьбе. 4 октября 1830 г. сообщает Элеоноре Тютчевой в Мюнхен: «Касательно просьбы, высказанной в письме, с которым Вы обратились ко мне перед Вашим отъездом из Петербурга. Я поспешил написать г-ну адмиралу Крузенштерну, дабы вверить ему судьбу двух Ваших сыновей. Получив от него заверения весьма решительные, я льщу себя надеждой, что ничто не помешает их вступлению в Морской кадетский корпус».
Ф.И. Тютчев не оставался равнодушен к судьбе своих приёмных сыновей. Когда стали проявляться первые признаки начинающегося душевного расстройства Оттона (а такой болезнью страдали многие родственники по линии Элеоноры), он с беспокойством обращается к князю Меньшикову 16 апреля 1846 г. в Петербург:
«Милостивый государь князь! Участие, которое ваша светлость пожелали принять в прискорбном положении молодого Оттона Петерсона, оправдает, я надеюсь, в ваших глазах смелость, какую я беру на себя, обращаясь к вам в интересах этого молодого человека.
Я только что получил известие, что по прибытии его в Ригу члены его семьи, находящиеся там в сборе, решили, что больного следует отправить в Прагу с тем, чтобы там поместить его в психиатрическую лечебницу, и сопровождать его будет старший брат Карл Петерсон, служащий в настоящее время в нашем данцигском консульстве. Вследствие этого мне пишут из Риги, чтобы я умолял вашу светлость приказать дать необходимое разрешение на выезд из России молодого Петерсона, и я, князь, не скрою от вас, что было бы важно, чтобы это разрешение было дано ему без промедления, поскольку его брат Карл, который должен поехать за ним в Ригу и который единственный в семье может взять на себя эту заботу, располагает только очень ограниченным, по причине своей службы, временем, чтобы заняться этой печальной миссией.
Я не посмел, милостивый государь князь, добиваться особого приема, не имея чести быть лично известным вашей светлости, но то, что я знаю о доброжелательном великодушии вашего характера, в соединении с печальным обстоятельством, объясняющим мое ходатайство перед вами, заставляет меня надеяться, что вы не найдете его нескромным и что вы с добрым расположением примете просьбу, которую я к вам обращаю».
Это письмо свидетельство о личном участии Тютчева в судьбе заболевшего пасынка.
Когда Карл и Оттон Петерсоны окончили Петербургский морской кадетский корпус, а Альфреда только приняли в число морских кадет, вместе с Элеонорой и тремя дочерьми находились и её старшие сыновья. Между Анной, Дарьей и Екатериной и их братьями сложились не просто родственные, но теплые и доверительные отношения. Они часто и подолгу общались, а когда находились на расстоянии, обменивались письмами. В своих дневниках Анна Тютчева с тревогой пишет об ухудшении состояния Оттона и ищет возможности об оказании ему всемерной помощи.
Вторая жена поэта, Эрнестина, жаловалась в письме к Д.И. Сушковой на то, что в маленькой квартирке на Английской набережной, в которой разместились Тютчевы с пятерыми детьми, постоянно бывают три брата Петерсоны: «Я не вижу никого, кроме вечных Петерсонов». Тем не менее она тоже по-своему заботилась о них, отмечая, что «они могли бы составить счастье любого отца и матери, наделенных родительской шишкой, какая у нас полностью отсутствует».
Когда состояние Оттона окончательно ухудшилось, Тютчев навещал его, помогал ему деньгами, заботился о врачах для него, известных своими способностями: «Сейчас я весьма озабочен болезнью бедняги Оттона Петерсона, мне кажется, что он умирает. На днях, ничего не подозревая, я зашел к нему… и застал его в постели, в сильнейшей лихорадке; на мои советы послать за доктором, бедный мальчик признался, что у него нет ни гроша в кармане, так что он не может ни заплатить врачу, ни купить лекарства. Я поручил Оттона заботам Беккера, а также оставил ему рубль на первые расходы; Анна со своей стороны послала ему пятнадцать рублей. Сегодня я снова отправлюсь к нему».
В следующем письме к Эрнестине снова отмечает: «Бедняге Оттону немного лучше, благодаря Беккеру. Но он все еще невыносимо страдает». Состояние Оттона то ухудшалось, то относительно стабилизировалось. В моменты таких улучшений он ездит в Овстуг, в Варварино, проявляются его несомненные способности к художественному творчеству. В письме к Эрнестине 9 сентября 1856 г. из Москвы Тютчев с горечью писал: «…А теперь, без перехода, несколько слов о несчастном Оттоне, который все еще здесь, каждый день обедает у Сушковых и положительно близок к сумасшествию, так как находится уже в той стадии лихорадочной говорливости, неистощимой, безудержной, в какой мы его уже однажды видели. Вот малый, который причинит нам немало хлопот».
В 1859-1860 гг. Оттона на время отпускает болезнь, и он выполняет несложные семейные поручения: отвозит стихи Тютчева, провожает на железной дороге уезжавших в Овстуг - Эрнестину и Марию (из дневника М.Ф. Бирилёвой).
В письме к А.Ф. Аксаковой 2 февраля 1868 г. из Петербурга Тютчев сообщал: «Теперь, милая моя дочь, когда свадьба Оттона позади, ничто, надеюсь, не помешает тебе со всей возможной прочувствованностью отпраздновать завтра день твоей небесной покровительницы, и я присоединяюсь к этому празднованию, всем сердцем желая тебе и твоему любезному мужу всяческого благоденствия в будущем». Оттон Петерсон в 1868 г. женился на девице Чайковского (имя и отчество неизвестны).
Брак Оттона оказался не крепким и не долгим, и 5 сентября 1868 г. (спустя 8 месяцев) Тютчев с тяжелым сердцем сообщает об этом Эрнестине: «Намедни меня посетил несчастный Оттон, на которого жалко глядеть... Это сломленный человек, и, чтобы дойти до такого состояния, ему было достаточно раз в жизни посмотреть в лицо действительности... Одним словом, он увидел себя таким, какой он есть. Этим все сказано. Его жена, прощаясь с ним, заявила ему без обиняков, что никогда его не любила и никогда не смогла бы полюбить, и с тех пор, как они расстались, он не имеет от нее никаких вестей... Я передал ему 75 рублей, скромное вспомоществование, собранное для него сестрами, и это было единственное утешение, которое я мог ему предложить».
Посещения Оттоном Овстуга, родового имения его отчима Федора Тютчева, сыграло свою роль в дальнейшем развитии его уже в качестве музея. Его работы были положены в основу реставрации усадьбы и Дома, вместе с рисунками Драницына. Скончался Оттон Петерсон 29 марта 1883 г. в возрасте 63 лет. В стихах Тютчева «Бессонница» есть такие строки:
…И сердце в нас подкидышем бывает,
И так же плачется и так же изнывает,
О жизни и любви отчаянно взывает.
Но тщетно плачется и молится оно:
Всё в круг него и пусто и темно!
Н. Г. Дебольская (1954-2024)