Николай Николаевич Никулин, известный в Советском Союзе как выдающийся искусствовед, профессор, специалист по фламандской и немецкой живописи, долгие годы скрывал от широкой общественности глубокие душевные раны, нанесенные ему Великой Отечественной войной. Его солдатские мемуары, опубликованные лишь спустя 62 года после Победы, стали настоящим потрясением для читателей, представив неприглядную, жестокую и бескомпромиссную картину окопной правды.
Ранние годы и начало войны:
Николай Никулин родился в 1923 году в небольшой деревне Погорелка Ярославской области. Через четыре года его семья переехала в Ленинград, где он провел юность и получил образование. Весной 1941 года, окончив десятый класс, Никулин, как и многие его сверстники, был полон надежд и планов на будущее. Однако мирная жизнь была жестоко прервана началом войны. Летом 1941 года, охваченный патриотическим порывом, юноша записался в народное ополчение, но тогда молодых ленинградцев, не имевших военной подготовки, распустили по домам. Вскоре, получив повестку из военкомата, Никулин был призван в ряды Красной Армии. После обучения в школе радиоспециалистов осенью 1941 года он был зачислен связистом в 13-й артиллерийский полк.
Огненные вёрсты войны:
Первым серьезным испытанием для молодого солдата стало участие в тяжелых боях на Волховском фронте в ноябре-декабре 1941 года. Эти бои, отличавшиеся ожесточенными сражениями в сложных условиях местности и суровой зимы, стали для Никулина настоящим боевым крещением. Следующие два года Никулин провел в болотистых лесах в районе станции Погостье, где развернулись кровопролитные и часто безуспешные наступательные операции Красной Армии, такие как Любанская и Мгинская операции. Эти сражения, отмеченные большими потерями и тактическими ошибками советского командования, оставили глубокий след в памяти Никулина.
В своих мемуарах он описывает ужасающие картины бессмысленных атак, когда советские солдаты, «как живые мишени», шли в атаку под шквальным огнем немецких пулеметов: «И встаёт сотня Иванов, и бредёт по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулемётов, – писал Никулин, – А немцы в тёплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, всё предусмотрели, всё рассчитали, всё пристреляли и бьют, бьют, как в тире». Это описание, полное горечи и отчаяния, ярко передает атмосферу безысходности и трагизма тех боев.
За годы войны Никулин сменил несколько военных специальностей, побывав пехотинцем, разведчиком, санинструктором, командиром отделения автоматчиков и наводчиком 45-мм пушек. Он прошел через множество тяжелых боев и испытаний, проявляя мужество и стойкость. После снятия блокады Ленинграда в 1944 году в составе 48-й артиллерийской бригады Никулин участвовал в освобождении Пскова, Тарту и Либавы. В 1945 году его боевой путь пролегал через Польшу (Варшава, Гданьск) и далее на Берлин, где он и встретил долгожданную Победу в звании сержанта, имея несколько боевых наград. За время войны Никулин четырежды был ранен и однажды контужен, что, несомненно, сказалось на его физическом и психологическом состоянии.
Записки из памяти: рождение мемуаров:
После войны Никулин вернулся к мирной жизни и посвятил себя науке, став известным искусствоведом. Однако воспоминания о войне долгие годы не покидали его. По собственному признанию, мысли о пережитом постоянно преследовали его, не давая покоя. Осенью 1975 года, находясь на отдыхе в Прибалтике, Никулин, словно повинуясь внезапному порыву, всего за неделю написал историю своей военной службы. Для него это стало своего рода психотерапевтическим актом, «попыткой освободиться от прошлого, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко осевшую там мерзость, муть и свинство».
Эти мемуары резко контрастировали с официальной советской историографией и мемуарной литературой о войне, которая в основном представляла героизированную и приукрашенную картину событий. Рукопись Никулина, полная суровой правды и личных переживаний, первоначально распространялась в машинописном виде среди его друзей и знакомых. В середине 1990-х годов автор передал свои воспоминания известному белорусскому писателю Василю Быкову, который, прочитав их, признался, что даже для него это было «нелегкое чтиво».
Публикация и общественный резонанс:
Издание книги «Воспоминания о войне» стало возможным благодаря поддержке директора Государственного Эрмитажа Михаила Пиотровского. В 2007 году мемуары Никулина были опубликованы издательством Эрмитажа. Книга, не отличавшаяся ни громким названием, ни большим тиражом, тем не менее, сразу же привлекла внимание читателей и вызвала широкий общественный резонанс, который, однако, носил неоднозначный, порой даже скандальный характер.
Правдивое и бескомпромиссное изображение войны, представленное Никулиным, вызвало резкую критику со стороны некоторых ветеранов и представителей официальных кругов. Автора обвиняли в клевете на советскую армию, в очернении памяти павших героев и даже в «пособничестве врагу». Радикально настроенные критики, в духе печально известных акций гитлеровцев, требовали изъять тираж книги из продажи и уничтожить. Герой Советского Союза Владимир Карпов публично опровергал описанные Никулиным эпизоды расстрелов отступающих красноармейцев заградотрядами, что стало одним из наиболее острых моментов дискуссии.
Некоторые критики пытались принизить значение свидетельств Никулина, ссылаясь на «психотерапевтический» характер книги. По их мнению, автор, переживший тяжелую психологическую травму, просто «вымещал» свои личные переживания, огульно обвиняя советское командование во всех трудностях и неудачах войны.
Однако, наряду с критикой, мемуары Никулина нашли поддержку и понимание у значительной части ветеранов, которые увидели в них честное и правдивое отражение пережитого. Многие благодарили автора за смелость и откровенность, за то, что он не побоялся рассказать о том, о чем многие предпочитали молчать.
Окопная правда и античеловеческая сущность войны:
Никулин не отрицал героизма советских солдат, которые сражались с сильным и жестоким врагом. Он подчеркивал, что его книга не о том, как Красная Армия «завалила врага трупами», а о том, что война как явление сама по себе глубоко античеловечна. Он писал о «ужасе, смерти, голоде, подлости», называя войну «самым большим свинством, которое когда-либо изобрёл род человеческий».
Никулин с горечью писал о чудовищном соотношении потерь: «Соотношение убитых: 1 к 10, или даже больше – в пользу побеждённых, – сетовал он. – Замечательная победа! Это соотношение всю жизнь преследует меня как кошмар». Он также разоблачал стратегии выживания некоторых фронтовиков, которые стремились избежать передовой, устраиваясь на «теплые местечки» в тылу. По его мнению, именно эти люди, мало что знавшие о реальной войне, впоследствии составили основу ветеранских организаций и создали вокруг войны «романтический ореол», в то время как истинные герои, прошедшие через ад боев, либо спились, либо умолкли, сломленные пережитыми ужасами.