Студентам-журналистам казачьего бакалавриата МГУТУ Разумовского удалось побывать на закрытом мероприятии Офицеров России и встретиться с людьми, которые внесли большой вклад в развитие Отечества, неоднократно проявляли свой героизм и мужество. В их числе – трижды генерал спецслужб: КГБ (ФСБ), МВД и Наркоконтроля (ФСКН) Александр Михайлов.
Студенты-журналисты смогли не просто сфотографироваться, но и побеседовать с Александром Георгиевичем. Профессиональный журналист, он с удовольствием поделился историей становления первой пресс-службы ФСБ в России. Подробнее – в материале студентки 2 курса МГУТУ Дарьи Косовой.
– Александр Георгиевич, как вы организовывали первую пресс-службу ФСБ?
– Если отвечать одной фразой – на кураже.
Идея создания пресс-службы существовала у меня очень долго, но с учетом специфики нашего абсолютно закрытого ведомства об этом даже помыслить было нельзя. В 1989 году руководитель управления предложил мне создать новую службу. Я понимал, что все поднимут меня на смех, потому что основные условия системы – конспирация, а тут нужно «открывать окошко». Но согласился: дважды такое не предлагают.
Мы начали работать. Я не ошибся в своих офицерах: коллектив у нас подобрался очень хороший несмотря на то, что делалось все очень спонтанно. Тогда еще центра общественных связей не было, и, по сути, в этой сфере мы были саперами, которые, как правило, ошибаются один раз.
Центр общественных связей КГБ создали только через год.
На московском канале у нас была еженедельная программа. Было безумием поверить в то, что чекисты будут вести какую-то программу, рассказывать о своих делах.
Первый раз в истории КГБ, будучи уже начальником Центра общественных связей КГБ, я брал интервью у реального шпиона, находящегося под следствием.
Мы впервые открыли дорогу в архив журналистам, для которых выбирали самое интересное. Позже была создана головная организация – Центр общественных связей. Сотрудники центра пытались взять нас под свой контроль, но не смогли, потому что наш начальник управления был членом коллегии КГБ и заместителем председателя КГБ СССР.
Всех сотрудников пресс-службы я «прогнал» через прямой эфир. Каждый должен был знать, понимать и чувствовать маневр своего коллеги.
Когда я работал уже начальником Центра общественных связей ФСБ, то говорил: «Ребята, вам представилась блестящая возможность получить вторую специальность, шикарную профессию журналиста. За время работы в пресс-службе вы устанавливаете контакты со СМИ, становитесь влиятельными людьми, к которым приходят за информацией».
Этот период был очень тяжелым. Мы вынуждены были принимать участие в открытых дискуссиях, диспутах, встречались с самыми «отвязными» демократами и правозащитниками в прямом эфире. В пресс-службе каждый был хорошим полемистом, обучился азам тележурналистики. Независимо от занимаемой должности и звания каждый мог быть интервьюером, а мог – подставкой для микрофона, мог держать свет или снимать на камеру. «Многостаночность» позволила нам создать интересный коллектив, я благодарен тем ребятам, которые со мной служили.
Когда в 1994–1995 годах началась чеченская кампания, Федеральная служба безопасности была на пике атаки. Нужно было не только бороться с правозащитниками или либералами внутри страны, но и вступать в полемику с журналистами, которые занимали прочеченские позиции. Учитывая, что их авторитет был достаточно высок в медийном поле, мы стремились перехватывать инициативу, донести до общества реальную ситуацию на полях сражений.
Я служил в Центре общественных связей ФСБ под руководством Сергея Вадимовича Степашина, который тогда был директором ФСБ. Впоследствии, став Председателем Правительства РСФСР, он назначил меня начальником управления правительственной информации Аппарата Правительства страны.
С ним было интересно служить, потому что Сергей Вадимович правильно понимает суть руководителя: «Надо набрать умных людей и не мешать им работать». Все вопросы, связанные с публичностью, он перекладывал на наши плечи, хотя сам не чурался журналистов, был один из любимых спикеров прессы.
С ним было легко работать, хотя и очень непредсказуемо. Почему? В 1994 году в октябре чеченская оппозиция предприняла штурм г. Грозного с участием наших танкистов. Мы должны были отдать танки чеченцам, и они должны были сами въехать в Грозный. Но чеченцы разбежались, и наши воины из Таманской дивизии вынуждены были войти в город. В городе танки горят как свечки, поэтому многих взяли в плен. Конечно же, сразу пошел разговор о том, что наши бойцы являются наемниками.
И вот мне звонит Степашин и говорит: «Поезжай в министерство печати, там собрали пресс-конференцию для тебя. Что хочешь, то и делай, но ты должен снять тему обвинения наших офицеров».
Фраза была шутливая, но близкая к правде. Целый огромный зал, огромное количество журналистов, которые стоят как волки перед овчарней. Ну и начали: «Наемники, наемники». Я говорю: «Стоп, минуточку! Во-первых, давайте поймем, что наемник – это человек, воюющий в интересах другого государства за жалование, которое выше, чем у военных этой страны. А наши танкисты – это люди, которые выполняли свой конституционный долг. Федеральная служба контрразведки имеет право привлекать к сотрудничеству людей для выполнения государственных задач, поэтому они – граждане, которые действительно встали на защиту своего Отечества. Как мы можем нашего солдата обвинить в наемничестве, если он воюет в интересах страны?»
Приходилось выкручиваться и во время трагедии в Буденновске в июне 1995 года. Тогда террористы под предводительством Шамиля Басаева захватили заложников, родильный дом и больницу. Басаев требовал отделения Чечни от России. И, конечно, многие не понимали, почему террористам дали уйти вместе с заложниками. Все говорили, что надо было штурмовать. Но люди, которые хоть раз держали в руках автоматы, понимали, что такое штурмовать больницу с детьми, с женщинами и персоналом.
Конечно, наша работа была интереснейшей. В тот период была создана пресс-служба в Московском управлении КГБ. Впоследствии были созданы Центр общественных связей МВД, Бюро по связям с общественностью Службы внешней разведки, пресс-служба МЧС и др. Эти первые команды проливали свет на деятельность ведомств. Мне кажется, они были самыми успешными.
Генерал-майор Юрий Кабаладзе работал в резидентуре Великобритании. Он возглавлял пресс-бюро. На «Эхо Москвы» он даже вел свою программу.
Владимир Ворожцов был начальником Центра общественных связей МВД, потом мы вместе с ним работали в Правительстве. Некоторое время он был помощником у Председателя Правительства. После ухода Сергея Вадимовича Степашина он еще некоторое время продолжал работать у Владимира Владимировича Путина.
Марина Рыклина возглавляла пресс-службу МЧС. Хрупкая женщина побывала во всех зонах чрезвычайных ситуаций – с камерой в первых рядах.
Я вспоминаю это время с ностальгией. Все было в новинку. А потом появились инструкции, которые связывают по рукам и ногам. Как следствие мы видим миловидных девушек, говорящих заученные тексты по суфлеру. Если бы мой сотрудник из пресс-службы в прямом эфире начал говорить по суфлеру, я бы его уволил. А прямой эфир не дает шансов на ошибку. Ты концентрируешься, выбираешь точные и единственно верные слова.
Всем журналистам, которые сегодня учатся, я хочу пожелать одного: побольше куража. Без куража ты ничего не сделаешь. Если ты не рискуешь, ты будешь неинтересен.
#журналистыМГУТУ