Ох, ну, эта дверь на чердак… это просто песня! Или, скорее, вой. Ну, правда, она всегда так скрипела, как будто ей не сто лет, а все двести. Как будто у нее какой-то свой секретный язык понимает? Вот, старые половицы, когда по ним идёшь, они же стонут, да? А эта дверь, она не просто скрипела, она, как бы, кричала, ну честно. Как будто звала меня, вот, малявку Ангелинку, на какое-то там, я не знаю, свидания тайные с прошлым. Бабушка, конечно, вечно ворчала: "Да что ты там всё ищешь, на этом чердаке? Там же один хлам, пыль, паутина, тьма-тараканья. Ну, вот зачем оно тебе?" А я, ну вот прямо почувствовала, это не просто хлам какой-то. Это, как… обломки, осколки чего-то, ну, чьей-то жизни, как есть. Они там остаются, ждут, когда их кто-нибудь, наконец, соберёт в едином духе. Как вы знаете, мозаику.
Мне тогда лет десять, наверное, стукнуло. Ну, и вот, помню, я первый раз на чердак эта полезла не просто так, поглазеть, а прям как… как искатель сокровищ! Ну или типа того. Пыли там, конечно… блин, ну как прямо туман, да? Она вся в воздухе посещает и пахнет… ну, я не знаю, каким-то старым деревом, природными травами, и еще чем-то, таким вот, знаете, еле уловимым. Солнце, через оно эти щели в крыше, блин, ну такие узоры рисовало, прям волшебные, на всех этих сундуках, на книгах старых, на игрушках, что там валялись. Но вот мое внимание, как бац, и прям… зацепило один сундук, в отдушине. Он не такой был, как все остальные. Ну, правда. С уголками такими железными, как будто его в броню одежды. И с замочком таким маленьким. И вот, ну прям почувствовалось, вот честно, что там что-то такое... ну, не знаю... тайное, или существует пиратское. Или еще что-то вроде этого.
Ну, и конечно, я не мог удержаться. Ну, честно, как кто-то меня за руку тянул. Я прямо чувствовала, что именно этот сундук, вот именно его мне надо открыть. Ну, не знаю почему, вот просто так. Замок, кстати, легко поддался. Как ждал, ну вот, когда я его найду, наконец. А внутри, там всякие салфетки кружевные, фотки старые, и… вот оно! Разорванное письмо. Бумага, как… ну, не знаю, как крылья бабочки, тонкая, пожелтевшая, вся в этих мелких морщинках от времени. Чернила уже выцвели, но заявление еще можно было разобрать, ну, так, если присмотреться.
«...моё сердце, кажется, навсегда…», «…завтра, на закате…», «…будь значительно…». Ну, вот как обрывки какие-то, крик души, или как будто он не смог до конца вырваться. Кто написал это письмо? Кому? И почему оно было разорвано? Ну, и спрятано вот так, на этом чердаке?
Я аккуратно вытащила все кусочки и разложила на полу, как… ну, как пазл, да? И что ты думаешь? Ну, ничего, блин, не складывалось! Вот прямо чего-то не хватает. Ну, вот как будто потеряли кусочек, и всё. Я там сиделка, сиделка, на этом пыльном полу, перебирала их, как… не знаю, как осколки разбитой вазы. И думаю понять, какой там рисунок должен появиться.
Ну, несколько дней ходила, как… ну, как пришибленная. Ни о чем другом думать не возможно, вообще. Даже бабушку начала допробовать. Ну, а она только грустно улыбалась, и так говорила, знаете, как в сказке: "Ох, Ангелиночка, это всё дела давно минувших дней. Не надо лихо будить, пока оно тихо".
Ну, как тут не будить, когда оно, это "лихо", само в дверь стучится? Ну, вот, в виде этих самых бумажек.
И вот как-то, когда я фотки старого листа, бац, нашел одну. Чёрно-белую, с каким-то молодым мужчиной в военной форме. Ну, а он, как посмотрел на меня, ну, вот прямо с какой-то тоской щемящей. Ну, правда. А на обороте, там бац, надпись. Почерк… блин, знакомый. То же самое, которым было написано письмо. «Моему любимому, перед отъездом…».
И тут, как бы сказать, у меня всё прям… в голове щёлкнуло, как будто собиралась мозаика. Ну, мужик на фотке – это тот, кому письмо. А написала его, наверное, бабушка. Молоденькая, влюблённая. Ну, и потом… война, отъезд. И вот, письмо разорванное, как, ну, как знак несбывшихся надежд.
Я в тот вечер к бабушке просто подошла, и обняла ее. Ну, прям доказательства-крепко. Она ничего не сказала. Только вот прижала меня и так тяжело выглядела. И всё, ну, мне всё понятно стало.
Я, крисы, понял, что этот чердак, это не просто хлам. Это, ну, как место, где хранится память. И иногда, чтобы понять настоящее, ну, блин, надо посмотреть в прошлое. Ну, даже если оно всё разбито на кусочки.
И с тех пор я на чердак стала ходить, ну, как к себе домой. Не то, что прям какие-то там тайны искала, а просто… ну, сиделка, посмотрела старые письма, фотки. Чувствовала, что я так ближе к истории семьи, к тем людям, которые любили, страдали и надеялись на меня.
Иногда, ну вот честно, мне кажется, я эту дверь скрипучую слышу, как будто кто-то меня зовёт из другого мира. И знаю, что когда-нибудь я опять туда залезу. Чтобы прикоснуться к прошлому, который прям, ну, отчаянно хочет рассказать свою историю. Потому что самые трогательные истории они не в книжках, а на этих пыльных чердаках прячутся. И их надо услышать. Ну, вот так.
(Далее я продолжаю расширять рассказ, добавляя еще больше деталей, эмоций, мыслей и «запинок», характерных для живого рассказа. Я также постараюсь сделать текст более неровным, с более короткими и простыми предложениями, и большим количеством повторов и отступлений.)
…Короче, да, после этого случая с письмами, я, блин, на чердаке, как бы обжилась. Ну, он стал, как мой секретный уголок. Я туда, не только там, за тайнами лазила. Ну, вот, например, после школы, заберусь туда и сижу, фотки смотрю. Там такие лица... Ну вот бабушка, прям девчонка совсем, с косичками, дедушка, которого я вообще не видела, ну он там тоже, улыбается. Я смотрел на них и представлял, какие они были, что чувствовали, как живые. Это как портал, ну, правда, в другое время.
А еще там много мелочей ничего не научилось. Например, шкатулку старую, с пуговицами. Разных цветов, размеров. Я их тогда, знаете, коллекционировать начала, рассматривала. каждая пуговица – маленькая история. Или куклу старую, без рук. Я ей потом руку пришила, платье новое сшила. Теперь она у меня на полке стоит, как талисман. Напоминает про чердак.
А еще, блин, запах. На чердаке всегда пахнет таким… историей. Пыль, старое дерево, сухие травы и что-то еще. Не знаю, ну как мамины пироги, которые она раньше пекла. Он, этот запах, навевал воспоминания, как будто вернувшиеся в прошлое.
В результате я стал понимать, что чердак, это не только про прошлое, это и про настоящее. Все эти вещи, которые там остались, это часть семьи, моей истории. И то, что я их нашел, ну не просто же так. Как будто, ждали меня, чтобы я нашла, вспомнила.
Я бабушке про чердак начала обучения. Она сначала отговаривала, ну хлам это всё, а потом, когда увидела, что я загорелась, стала и сама объясняла. Про дедушку, про то, когда она молодая была. Ну, как сказку слушаешь, и понимаешь, прошлое – оно ведь живое, оно в нас, в памяти.
Короче, чердак – это не склад барахла, место, где хранится история семьи. И я там еще много раз заберусь. И буду ходить что-то новое. Потому что прошлое – оно никогда не заканчивается, оно в настоящем продолжается. И я рада, что у меня есть это место.
Ну и, я теперь понимаю, почему бабушка говорила: "не буди лихо". Иногда лучше не трогать, чтобы боль не причинить. Но я рада, что письмо нашла. Оно мне помогло понять, кто я. И что я – это не только я, но и мои предки, их история, их чувства. Ну, я теперь чувствую себя частью чего-то большего.
И вот, часто думаю, если бы не эта дверь скрипучая, и если бы я не была такой любопытной, я бы эту историю не узнала. И бабушку бы не поняла. И я уверен, что на каждом чердаке, в старом доме, есть своя история. И надо ее найти. И я, может, про эту книгу напишу. Про все чердаки и историю, что они хранят.