Это продолжение! Все части рассказа здесь:
Рассказ | Право на нежность | Часть 4 |
Глава 8: Признание
Виктория поставила бокал на стол с такой силой, что вино плеснуло через край, оставляя на белоснежной скатерти багровые пятна.
– Какая трогательная история любви, – её голос сочился ядом. – Просто диснеевская сказка! Юная студентка и её прекрасный принц-архитектор... Хотя, знаете, Алина, в вашем возрасте девушки часто путают любовь с благодарностью. Или с восхищением. Правда, Свят?
Святослав, до этого момента молчавший, резко поднял голову:
– Вика...
– Что "Вика"? – она картинно взмахнула рукой. – Я же просто беседую с дочерью твоего лучшего друга. Кстати, Алиночка, а ты рассказала своему Андрею, как раньше смотрела на моего жениха? Как краснела каждый раз, когда он входил в комнату?
– Виктория! – голос Святослава звучал угрожающе.
Андрей растерянно переводил взгляд с одного лица на другое. Аля чувствовала, как горят щёки. Воздух в комнате, казалось, загустел от напряжения.
– Думаю, нам пора, – Виктория поднялась из-за стола. – Свят, милый, ты ведь отвезёшь меня домой? У меня завтра примерка свадебного платья, нужно выспаться.
– Я сначала отвезу Алю, – он тоже встал. – Ей нужно забрать кое-какие вещи из мастерской. Андрей, ты же не против? Тебе с отцом ещё нужно обсудить проект...
Аля поймала в зеркале своё отражение – бледное лицо, горящие глаза. Сердце колотилось как сумасшедшее.
В машине пахло так же, как раньше – его парфюмом и кожей сидений. Они ехали молча, каждый погружённый в свои мысли. За окном проплывал ночной город – сонный, притихший, словно специально оставляющий их наедине.
– Прости за Вику, – наконец произнёс он. – Она... она просто ревнует.
– У неё есть повод? – Аля сама не поняла, как решилась задать этот вопрос.
Святослав резко затормозил, съехав на обочину. Выключил двигатель. В наступившей тишине было слышно только их дыхание и далёкий шум города.
– Алечка... – его голос дрогнул. – Господи, какая же ты красивая...
Он смотрел на неё так, что перехватывало дыхание. В его глазах больше не было отеческой нежности – только голод, только желание, только то, что он так долго пытался скрыть.
– Я ведь давно не маленькая девочка, Свят, – прошептала она. – И ты это знаешь.
– Знаю, – выдохнул он и подался вперёд…
…И обрушился на неё поцелуем. Другим, не таким, как у Андрея – не нежным и осторожным, а жадным, почти отчаянным. Он целовал её так, словно все эти месяцы только об этом и думал, словно боялся, что она исчезнет. Его руки скользнули в её волосы, притягивая ближе, и Аля поняла – вот оно, настоящее. То, о чём она мечтала все эти годы.
– Я пытался забыть, – хрипло прошептал он, когда они, наконец, оторвались друг от друга. – Пытался убедить себя, что ты ещё ребёнок, что я не имею права... А потом ты уехала, и я понял: без тебя всё бессмысленно.
– Почему же ты молчал? – Она провела пальцами по его щеке, чувствуя лёгкую щетину.
– Потому что твой отец доверял мне. Потому что я сам себе не мог признаться, что влюбился в семнадцатилетнюю девочку. Потому что... – он перехватил её руку, поцеловал ладонь. – Господи, Алька, да я с ума сходил каждый раз, когда видел тебя! Когда учил тебя водить машину, когда ты смеялась, когда ты засыпала над рисунками в моей мастерской...
– А сейчас? – она придвинулась ближе, глядя ему в глаза. – Сейчас ты готов признать, что между нами что-то есть?
– Сейчас... – он снова поцеловал её, медленно, глубоко, со всей страстью, которую сдерживал столько времени. – Сейчас я готов послать к чёрту всё. Свадьбу, приличия, страх перед твоим отцом... Я люблю тебя, Алька. Наверное, любил с самого начала, просто боялся себе в этом признаться.
– И что теперь? – её голос дрожал.
– Теперь... – он прижался лбом к её лбу. – Теперь я не отпущу тебя. Даже если твой отец не захочет меня знать. Даже если весь мир будет против. Я слишком долго был трусом, слишком долго прятался за правилами и приличиями. Хватит.
За окном занимался рассвет. Они проговорили всю ночь – о том, как скучали друг по другу, как пытались забыть, как искали друг друга в других людях. О том, что теперь будет нелегко – ведь им придётся разбить сердца тем, кто верил в них. Но они больше не могли притворяться. Не могли бежать от того, что оказалось сильнее их обоих.
– Знаешь, – прошептал Святослав, когда первые лучи солнца коснулись её лица, – я так часто просто проезжал мимо твоего дома. Иррационально надеялся увидеть свет в твоём окне, силуэт за шторами... Понимал, что это невозможно, но тянуло, как одержимого. Виктория подозревает, что все мои чувства - твои.
– А я... – Аля улыбнулась сквозь слёзы, – я каждый день проверяла твои соцсети. Искала новости о свадьбе. Андрей, наверное, тоже понимал...
– Мы должны поговорить с ними. Честно, открыто. Они заслуживают правды.
– А папа? – она вздрогнула.
– С твоим отцом я поговорю сам, – его голос звучал твёрдо. – Да, он будет в ярости. Да, возможно, перестанет со мной общаться. Но я больше не могу притворяться, что не люблю тебя. Не могу делать вид, что вижу в тебе только дочь друга.
Он снова поцеловал её – нежно, обещающе. И в этом поцелуе была не только страсть, но и надежда. Надежда на то, что иногда любовь действительно побеждает все преграды. Даже те, что мы сами себе создаём.
Глава 9: Цена любви
Андрей сидел на подоконнике в своей комнате, бездумно перебирая струны гитары. Недопитая бутылка виски стояла рядом – едва ли не первая в его жизни. Парень почти не пил, потому что считал это слабостью. Но сейчас потребность чем-то заглушить эту невыносимую боль в груди победила.
– Я всё видел, – его пальцы с силой ударили по струнам, извлекая неприятный, резкий, диссонирующий звук. – Видел, как ты смотрела на него. И как он пялился на тебя. Думаешь, я слепой?
Аля стояла у двери, не решаясь подойти ближе. Она никогда не видела его таким – растрёпанным, с красными от недосыпа глазами, с горькой складкой у губ.
– Прости меня, – прошептала она. – Я должна была сразу сказать...
– Что? – он резко развернулся к ней. – Что всё это время я был просто заменой? Удобной игрушкой, пока твой настоящий принц разбирался со своими комплексами?
– Нет! – Аля сделала шаг вперёд. – Ты не был заменой. Всё, что было между нами – было настоящим. Я действительно люблю тебя, просто...
– Просто его больше? – Андрей горько усмехнулся. – Самое паршивое, что я чувствовал это. Каждый раз, когда ты задумчиво смотрела вдаль. Каждый раз, когда замолкала на полуслове. Я всё думал – может, если любить тебя сильнее, если быть лучше, внимательнее… Ты тоже откликнешься. – он сделал глоток прямо из бутылки. – Какой же я идиот.
– Андрей...
– Не надо, – он поднял руку, останавливая её. – Не надо этого вот сочувствия. Я переживу. Наверное. Просто... просто уйди сейчас, ладно?
Она видела, как дрожат его пальцы, как он пытается держаться, и от этого становилось ещё больнее. Господи, за что она так с ним?
В это же время Виктория металась по своей идеально обставленной квартире, как раненая тигрица.
– Ты не можешь так со мной поступить! – её безупречный маникюр впился в рукав пиджака Святослава. – У нас свадьба! Приглашения разосланы, ресторан заказан...
– Вика, – он аккуратно высвободил руку, – давай будем честными. Ты же сама знала, что всё это... неправильно.
– Неправильно? – она рассмеялась, и в этом смехе звенела истерика. – Знаешь, что неправильно? Променять меня на малолетку! На дочь своего друга! Ты хоть понимаешь, как это будет выглядеть?
– Мне плевать, как это выглядит.
– Да? – она прищурилась. – А как насчёт того, что твой драгоценный друг вложил деньги в ваш совместный проект? Думаешь, он будет рад узнать, что его партнёр спит с его дочерью?
Святослав побледнел:
– Не смей...
– Что "не смей"? – Виктория подошла к нему вплотную. – Говорить правду? О том, как ты пользовался доверием друга? Как присматривался к его дочери?
– Ты же знаешь, что всё не так.
– Знаю, – она вдруг успокоилась, и от этого спокойствия стало жутко. – Знаю и другое. Я беременна, Свят.
Он застыл, глядя на неё расширившимися глазами:
– Что?..
– Что слышал, – она торжествующе улыбнулась. – Два месяца. Хочешь проверить? У меня есть тесты, справки... Всё чин по чину.
Телефон Али разрывался от сообщений. Андрей писал каждые пять минут – то злые обвинения, то просьбы вернуться, то признания в любви.
"Я не могу без тебя. Вернись. Я всё прощу."
"Ненавижу тебя. И его ненавижу."
"Помнишь, как мы танцевали под дождём? Я тогда подумал – вот оно, счастье."
"Я напился. Прости. Но без тебя так больно..."
А потом пришло сообщение, от которого у неё оборвалось сердце: "Я сейчас на крыше, такой же, как была у нас. Тут так красиво. Жаль, что тебя нет рядом. Знаешь, говорят, падать не страшно..."
Она набрала его номер дрожащими пальцами:
– Андрей, не смей! Слышишь? Я сейчас приеду!
– Зачем? – его голос звучал странно спокойно. – Ты же его любишь. А я... я просто хотел услышать твой голос в последний раз.
– Я уже еду! Только не делай глупостей!
Она никогда не ездила так быстро. Взлетела по лестнице на крышу, задыхаясь от страха и физической нагрузки. Он стоял у самого края – пьяный, взъерошенный, с гитарой в руках.
– А вот и ты, – улыбнулся он. – Споём напоследок?
И начал играть их песню – ту самую, которую написал для неё. Только теперь она звучала как реквием.
"Ты – моя недописанная книга,
Недосказанный с вечера стих..."
Глава 10: Между небом и землёй
После той ночи на крыше Андрея удалось отговорить от рокового шага. Он уехал в Питер, к старшему брату – "проветрить голову", как написал в последнем сообщении. А Виктория... Виктория превращала жизнь Святослава в ад, методично и расчётливо.
Аля и Святослав договорились держаться на расстоянии, пока не прояснится ситуация с предполагаемой беременностью Виктории. Но город словно сговорился против них – они постоянно сталкивались то в любимой кофейне Али, то в книжном магазине, то просто на улице.
Каждая такая встреча была пыткой. Они старались держаться официально, говорить только о работе или учёбе, но взгляды... взгляды выдавали всё.
– Алечка, – его голос дрогнул, когда они случайно встретились в парке. Тут всё напоминало о том времени, когда он учил её водить машину. – Как ты?
– Нормально, – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – А ты? Как... как Виктория?
– Ждём результатов анализов, – он устало потёр переносицу. – Она требует, чтобы свадьба состоялась в любом случае. Говорит, что, даже если это ложная тревога, огласка уже пошла, и отменить всё – значит опозорить её перед всеми.
Его пальцы случайно коснулись её руки, и по телу пробежала дрожь. Хотелось прижаться к нему, спрятать лицо у него на груди, забыть обо всём... Но нельзя. Пока нельзя.
– Скучаю, – прошептала она, глядя куда-то мимо него. – Каждую минуту скучаю.
– Я тоже, девочка моя, – мужской шёпот был похож на стон. – Просто с ума схожу.
Они были так близко друг к другу, что она чувствовала тепло его тела, ощущала его дыхание. Один шаг – и можно коснуться губами, но вместо этого она отступила на шаг:
– Мне пора. Мама просила помочь с ужином.
Он понимающе кивнул, но глаза потемнели от боли.
Дома она металась по комнате как в клетке. Телефон молчал – они договорились не писать друг другу, чтобы не искушать судьбу. Виктория следила за каждым шагом Святослава, проверяла его телефон, устраивала истерики по малейшему поводу.
А через неделю они столкнулись в его мастерской. Аля пришла забрать старые папины чертежи, не зная, что Святослав будет там.
– Извини, – она замерла на пороге, – я думала, здесь только Михалыч...
– Он ушёл за кофе, – хрипло ответил Святослав, делая шаг к ней. – Я просто разбирал архив...
Между ними было от силы метр пространства, но казалось, что целая вечность. Солнечный луч, пробившийся сквозь пыльное окно, золотил её волосы, и у него перехватило дыхание – такая красивая, такая желанная, такая недоступная...
– Я найду сама, – Аля шагнула к шкафу с документами, но он удержал её за руку.
– Подожди...
Его пальцы скользнули по её запястью, считывая бешеный пульс. Она подняла глаза – и утонула в его взгляде, тёмном от желания и боли.
– Свят... – выдохнула она. – Мы же договорились...
– К чёрту договоры, – он притянул её к себе, зарылся лицом в её волосы. – Я не могу так больше. Не могу притворяться, что мы чужие. Не могу видеть тебя и не иметь права прикоснуться...
Она вцепилась в его рубашку, вдыхая родной запах, чувствуя, как его сердце колотится в такт с её собственным. Его губы скользнули по её виску, по щеке, замерли в миллиметре от губ...
Звук шагов на лестнице заставил их отпрянуть друг от друга. Михалыч, добродушный старый завхоз, что-то, насвистывая, гремел ключами.
– Папины чертежи в третьей папке слева, – сказал Святослав нарочито громким голосом. – Возьмите и распишитесь в журнале учёта, Алина Игоревна.
Она кивнула, не доверяя своему голосу. Руки дрожали, когда она выводила подпись в журнале.
"Я люблю тебя", – беззвучно произнёс он, когда она уходила.
"Я тоже тебя люблю", – ответила она одними губами.
А вечером Виктория закатила очередной скандал. Кто-то видел Святослава в его мастерской с какой-то девушкой...
– Это была дочь Игоря, – устало объяснял он. – Она забирала документы.
– Конечно, – Виктория презрительно скривила губы. – Документы она забирала. А может, не только документы? Знаешь, что говорят в городе? Что ты спал с ней, ещё когда она школьницей была!
– Прекрати, – его голос стал опасно тихим.
– А что такого? – она подошла к нему вплотную. – Может, это правда? Может, поэтому ты не хочешь жениться на мне?
Святослав с силой сжал кулаки. Никогда в жизни ему так не хотелось ударить женщину.
А через два дня пришли результаты анализов. Виктория не была беременна. Никогда не была.
Глава 11: Правда
Телефонный звонок разорвал предрассветную тишину. Аля вскочила с кровати, сердце гулко забилось – звонок в такое время не мог означать ничего хорошего.
– Алечка, – голос мамы дрожал, – папе плохо. Мы в больнице. Приезжай скорее...
Она не помнила, как оделась, как добралась до больницы. В голове стучала только одна мысль: "Только бы успеть, только бы всё было хорошо..."
В больничном коридоре пахло лекарствами и страхом. Мама сидела на пластиковом стуле, маленькая, съёжившаяся, с посеревшим лицом. А рядом... рядом стоял Святослав. Бледный, встрёпанный, в наспех накинутой куртке.
– Что случилось? – Аля опустилась рядом с мамой.
– Сердечный приступ, – тихо ответил Святослав. – Я был у него, когда... Мы разговаривали, и вдруг...
В его глазах плескалась такая боль, что у неё перехватило дыхание. Он винил себя, она видела это.
– О чём вы говорили? – спросила она, уже догадываясь об ответе.
– О нас, – его голос охрип. – Я решил сказать ему правду. Всю правду. О том, что люблю тебя, что не могу жениться на Виктории...
В этот момент двери распахнулись, и на пороге появилась сама Виктория – безупречно одетая, несмотря на ранний час, с идеальной укладкой и макияжем.
– Милый, – проворковала она, подходя к Святославу, – я примчалась, как только узнала! Бедный Игорь... Наверное, новости его слишком потрясли?
Её глаза блеснули злым торжеством, когда она посмотрела на Алю:
– Хотя чего ещё ожидать? Узнать, что лучший друг соблазнил твою несовершеннолетнюю дочь...
– Что?! – Марина Андреевна резко повернулась к дочери. – О чём она говорит?
– О том, дорогая Марина, – Виктория присела рядом, понизив голос до доверительного шёпота, – что ваш муж узнал наконец правду о том, как Святослав развлекался с вашей дочерью, пока она ещё школьницей была. Как пользовался доверием друга...
– Замолчи! – Святослав шагнул к ней. – Ты же знаешь, что это ложь!
– Правда? – Виктория достала телефон. – А эти фотографии – тоже ложь? Ты с ней в машине. Очень... интимные позы для уроков вождения, не находишь?
На экране было фото – смазанное, явно сделанное издалека. Аля узнала тот вечер: она училась парковаться, Святослав показывал, как правильно крутить руль...
– Откуда это? – его голос стал страшным.
– Секрет, милый, но будь осторожнее с уличными камерами, – Виктория улыбнулась. – Я же должна была знать, с кем имею дело! Попросила, мне раскопали... И знаешь что? Я показала эти фотографии Игорю. Вчера вечером. А потом рассказала, как вы встречаетесь в мастерской, как...
– Ты... – Марина Андреевна поднялась, сжав кулаки. – Ты специально довела его до приступа?!
– Я просто сказала правду, – пожала плечами Виктория. – Разве отец не должен знать, что его друг – подлец? Я и в полицию отправила дубликаты, пусть разберутся, когда всё это началось!
– Единственный подлый человек здесь - это ты, – раздался вдруг усталый голос от дверей палаты.
Все обернулись. В дверях стоял Игорь Васильевич – бледный, опирающийся на капельницу, но живой.
– Папа! – Аля бросилась к нему.
– Тихо, дочка, – он слабо улыбнулся. – Я в порядке. А вот мадемуазель Романова сейчас ответит мне на один вопрос: не хочет ли она убраться со своими сказками отсюда подобру, поздорову?
Виктория побелела:
– Я не...
Виктория пятилась к выходу, но в дверях уже стоял полицейский.
– Лейтенант Сергеев, – представился один из них. – Гражданка Романова, нужно задать вам несколько вопросов.
– А почему мне? - возмутилась Виктория.
– Остальные разъяснения нам дал Игорь Васильевич.
...Когда Викторию увели, в коридоре повисла тишина.
– Папа, – Аля осторожно коснулась руки отца. – Всё было не так.
– Я знаю, дочка, – он сжал её пальцы. – Я всё знаю. И про твои чувства к Святославу, и про его чувства к тебе. Вчера он пришёл просить твоей руки.
– А приступ? – она закусила губу.
– А приступ случился, когда эта мерзавка начала шантажировать: если я не подам в суд на Свята, она раздует скандал, – он посмотрел на Святослава.
– Прости, друг. Так ты... не против?
– Против! Но вы ж не послушаете, – Игорь усмехнулся. – да, ребят, удивили. Даже не подозревал, что ты любишь мою дочь. Надеюсь, ты поведёшь себя как настоящий мужчина, Свят. Святослав шагнул к Але, притянул её к себе:
– Теперь никто нас не разлучит. Обещаю.
Конец
Алина и Святослав имели полное право на счастливый эпилог, но я оставляю его вам на откуп, потому что у этих ребят, которые не испугались выбрать любовь, возможно всё. Порадуйте их и меня лайками, а также обязательно поделитесь этой историей с близкими людьми.