В международный цифровой прокат вышла «Девушка с иглой» Магнуса фон Хорна — фильм, наделавший шуму на Каннском кинофестивале, а теперь претендующий на «Оскар» за лучший иностранный фильм. Алексей Филиппов погрузился в мрачную атмосферу начала XX века, чтобы разобраться, чем шокирует и завораживает эта скандинавская драма.
Примерно 1918 год. Первая мировая близится к завершению. В Копенгагене — столице выбравшей нейтралитет Дании — работает швеей Каролина (Виктория Кармен Сонне). Супруг Петер (Бесир Зецири) пропал без вести, получив ранение на фронте; возможно, воевал за Германию как уроженец Ютландии. Из прежней квартиры выселяют за долги, в новой (за 15 крон в неделю) протекает крыша, а нужду предлагают справлять в ведро. Надежду на лучшую жизнь дарит служебный роман с управляющим фабрики — статным хромоногим Йоргеном (Йоахим Фьелструп). Вскоре Каролина беременеет и уже рассчитывает на свадьбу, но снова водоворот неудач тянет её на дно: сначала объявляется Петер, скрывающий под маской обезображенное ранением лицо, затем баронесса (Бенедикте Хансен), мать Йоргена, запрещает отпрыску жениться на простолюдинке. Тогда-то отчаявшаяся женщина и знакомится со строгой Дагмар Оверблю (Трине Дюрхольм), которая обещает пристроить ребенка, как только Каролина выносит дочь. У той, разумеется, тоже есть страшные тайны. В те редкие моменты, когда многообещающий оператор Михал Дымек («Настоящая боль») отступает от хирургической строгости, крупным планом возникает глаз Каролины, а не ракурс её субъективного взгляда. Если пропустить очевидные аналогии, вроде Дрейера и Бергмана (зловещий «хоровод» лиц напоминает вступление к «Персоне»), то оптика фильма близка к апокалиптическому кинематографу Белы Тарра. В его «Гармонии Веркмейстера» камера столь же завороженно взглядывалась в зрачок кита, пока мир вокруг мчался в тартарары. «Девушка с иглой» куда более сдержанное и эмпатичное высказывание — недаром режиссер именует его «сказкой для взрослых», а самое жуткое оставляет за кадром (хотя не обходится без душераздирающих сцен в шапито или ночных кошмарах).
Адище фон Хорна буднично, как в схожих историях Майка Ли («Вера Дрейк») и Кристиана Мунджиу («4 месяца, 3 недели и 2 дня»). Оно лишено провокаций фон Триера, с которым шведского режиссера тут же начали сравнивать, и космической поэзии Тарра, хрупкой субъективности «Никогда, редко, иногда, всегда» Элизы Хиттман и болезненного морока недавней «Одержимой», где тандем Фиала-Франц описывал другую ужасающую страницу из быта женщин Скандинавии и Центральной Европы. «Девушка с иглой» умно придумана, но порой излишне рассудочна, а потому неизбежно ведет не к оглушающему многоточию, но подобию хеппи-энда — насколько это возможно в столь мрачных тонах. Как декламирует Овербю, мир ужасен. Особенно когда женщине запрещают распоряжаться своим телом, а любую инаковость гонят с глаз долой. И всё же Дагмар верит, что можно помогать другим, пускай и в извращенном, согласно законам момента, смысле. И это убеждение она передает Каролине, а фон Хорн — всем нам. Кто услышал — молодец.