II
Но гораздо больше, нежели нобелевских лауреатов, в русской литературе, как я их назвал в начале очерка, нобелевских финалистов. Их на данный момент – четырнадцать, которые, по тем или иным причинам, лауреатами не стали.
И какие это имена!
Начнем с главного русского «отказника». Кандидатуру графа Льва Николаевича Толстого настойчиво предлагал сам Нобелевский комитет Шведской академии языка и литературы с 1902 по 1906 гг.
Нужно отметить, что первые Нобелевские премии стали присуждаться в 1901 году. И самая первая Нобелевская премия по литературе была присуждена французскому поэту и эссеисту Рене Франсуа Арману Сюлли-Прюдому, одному из самых популярных в те годы литераторов Франции – «за выдающиеся литературные добродетели, особенно же за высокий идеализм, художественное совершенство, а также за необыкновенное объединение душевности и таланта, о чём свидетельствуют его книги».
Но!..
Дело в том, что в том году на нобелевку выдвигался гигант литературной мысли, «зеркало русской революции» (по выражению В.И. Ульянова-Ленина) Лев Толстой. И все шло к тому, что именно этот русский писатель должен был стать первым в длинном последующем списке нобелевских лауреатов по литературе.
Но неожиданно взбунтовался шведский поэт, литературный критик, постоянный секретарь Шведской академии в 1884-1912 годах Карл Вирсен. По его мнению, «этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры… Всякого, кто столкнется с такой косной жестокостью по отношению к любым формам цивилизации, одолеет сомнение. Никто не станет солидаризироваться с такими взглядами».
И дело здесь не в нелюбви к русскому писателю, а в общей консервативной позиции самого Вирсена, который, помимо прочего, долгое время препятствовал нобелевскому признанию шведской же писательницы Сельмы Лагерлёф, автора замечательной детской сказки «Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона по Швеции». Лагерлёф все-таки получила свою нобелевскую премию в 1909 г. и стала первой женщиной-нобелевкой по литературе.
Но вернемся к Толстому.
В январе 1902 года, Лев Толстой получил письмо от большой группы шведских писателей и художников во главе с Августом Стриндбергом: «Ввиду впервые состоявшегося присуждения Нобелевской премии мы, нижеподписавшиеся писатели, художники и критики Швеции, хотим выразить Вам наше преклонение. Мы видим в Вас не только глубокочтимого патриарха современной литературы, но также одного из тех могучих проникновенных поэтов, о котором в данном случае следовало бы вспомнить прежде всего, хотя Вы, по своему личному суждению никогда не стремились к такого рода награде. Мы тем живее чувствуем потребность обратиться к Вам с этим приветствием, что, по нашему мнению, учреждение, на которое было возложено присуждение литературной премии, не представляет в настоящем своём составе ни мнения писателей-художников, ни общественного мнения. Пусть знают за границей, что даже в наше отдалённой стране основным и наиболее сильным искусством считается то, которое покоится на свободе мысли и творчества».
Все знали: в мире есть только один писатель, достойный быть первым отмеченным самой высокой в мире наградой. И это писатель Лев Толстой. К тому же, именно на рубеже веков вышло в свет новое гениальное творение писателя – роман «Воскресение», который Александр Блок впоследствии назовёт «завещанием уходящего столетия новому».
Стриндберг продолжил атаку на нобелевский комитет, опубликовав 24 января 1902 года статью в шведской газете «Свенска Дагбладет», в которой утверждал, что большинство членов Академии – «это недобросовестные ремесленники и дилетанты в литературе, которые почему-то призваны вершить суд, но понятия этих господ об искусстве так по детски наивны, что они называют поэзией только то, что написано стихами, предпочтительно рифмованными. И если, например, Толстой навсегда прославился, как изобразитель человеческих судеб, если он создатель исторических фресок, то он ими не считается поэтом на том основании, что не писал стихов!»
Еще одно суждение по этому поводу принадлежит известному датскому литературному критику Георгу Брандесу: «Льву Толстому принадлежит первое место среди современных писателей. Никто не внушает такого чувства почитания, как он! Можно сказать: никто, кроме него, не внушает чувства почитания. Когда при первом присуждении Нобелевской премии она была дана благородному и тонкому, но второразрядному поэту, все лучшие шведские авторы послали за своими подписями Льву Толстому адрес, в котором протестовали против такого присуждения этого отличия. Само собой чувствовалось, что оно должно было принадлежать только одному – великому писателю России, за которым они единогласно признавали право на эту премию.
Разумеется, Лев Николаевич не мог не отреагировать на эту реакцию собратьев по перу.
Многочисленные обращения и требования восстановления поруганной справедливости заставили и самого Толстого взяться за перо: «Дорогие и уважаемые собратья! Я был очень доволен, что Нобелевская премия не был мне присуждена. Во-первых, это избавило меня от большого затруднения – распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло; а во-вторых, это мне доставило честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и незнакомых мне, но всё же глубоко мною уважаемых. Примите, дорогие собратья, выражение моей искренней благодарности и лучших чувств. Лев Толстой».
4 февраля 1902 г. он отправил письмо на имя профессора Оскара Левертина:
«Дорогие и уважаемые собратья,
Я был очень доволен, что Нобелевская премия не была мне присуждена. Во-первых, это избавило меня от большого затруднения — распорядиться этими деньгами, которые, как и всякие деньги, по моему убеждению, могут приносить только зло; а во-вторых, это мне доставило честь и большое удовольствие получить выражение сочувствия со стороны стольких лиц, хотя и незнакомых мне лично, но всё же глубоко мною уважаемых.
Примите, дорогие собратья, выражение моей искренней благодарности и лучших чувств.
Лев Толстой».
На следующий год выдвижение Льва Толстого оформили в положенный срок, но и у него строгие судьи нашли изъяны: Евангелие переписывает, отрицает государство, не признаёт новации в искусстве. Снова особенно усердствовал секретарь академии Карл Вирсен. Против вручения премии Толстому в 1902 году высказался и секретарь комитета по славянским литературам Нобелевского института Альфред Антон Йенсен, шведский историк, славист, переводчик, автор исследований об А.С. Пушкине, М.Ю. Лермонтова; переводил на шведский язык произведения русских и украинских писателей. Альфред Йенсен раскритиковал философию Толстого, как «разрушительную и противоречащую идеалистическому характеру премии».
В итоге, в 1902 году премия досталась не писателю, а учёному — немецкому профессору Теодору Моммзену за многотомную «Историю Рима».
Всего же великий русский писатель выдвигался на премию пять лет подряд, последний раз это было в 1906 году, за четыре года до его смерти. Но в тот год уже сам писатель обратился в комитет с просьбой не присуждать ему премию, чтобы не пришлось потом отказываться.
Вместе с Л.Н. Толстым в 1902 г. на Нобелевскую премию по литературе выдвигался и еще один русский литератор – Анатолий Фёдорович Кони, автор таких произведений, как: «На жизненном пути», «Судебные речи», «Отцы и дети судебной реформы», биографического очерка «Фёдор Петрович Гааз», многочисленных воспоминаний о коллегах и деятелях российской культуры. Но Кони более известен не как литератор, а как юрист и общественный деятель. Это именно Анатолий Кони председательствовал судом присяжных в 1878 году, вынесшем оправдательный приговор по делу народоволки Веры Засулич, которая пыталась застрелить петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова.
Кандидатуру Кони предложил Шведской Академии глава кафедры уголовного права в Военно-юридической академии Антон Вульферт за биографический очерк о Фёдоре Гаазе («Святой доктор», тюремный врач).
Кстати, Лев Николаевич и Анатолий Фёдорович были знакомы с 1887 года. На основе воспоминаний Кони по одному из судейских дел Толстой в течение 11 лет работал над «Коневской повестью», которая впоследствии стала романом «Воскресение», а Кони на основе воспоминаний написал произведение «Лев Николаевич Толстой».
Новый претендент из русских писателей появился на горизонте Нобелевского комитета только в 1914 году — им стал поэт и писатель Дмитрий Сергеевич Мережковский, один из основателей русского символизма. В целом он, по-моему, стал одним из рекордсменов по номинированию на Нобелевку. За 20 лет он номинировался на премию 10 раз. Во многом он обязан этому профессору славянских языков Лундского университета Сигурду Агреллу.
Впервые кандидатуру Мережковского выдвинул академик Петербургской академии наук Нестор Котляревский. Номинацию приурочили к публикации в России 24-томного собрания сочинений поэта. В Европе же была особенно популярна его трилогия «Христос и Антихрист». Уже знакомый нам эксперт Альфред Йенсен в своем заключении похвалил Мережковского «за художественное мастерство изображения, универсальное содержание и идеалистическое направление», однако усомнился в «подлинности его оригинальности».
Сдержанный отзыв не лишал поэта шансов, но началась Первая мировая война, и Академия перенесла вручение премии. Вторую номинацию Мережковского в 1915 году поддержал шведский писатель Карл Мелин, но премия досталась французу Ромену Роллану.
Если понравилась статья, ставьте лайки и делайте комментарии!