(Эссе)
«Это подобно великой жизни, вытянувшейся вовне: каждая из ее частей отличается от последующей, но само целое непрерывно в себе, и благодаря отличию одного от другого, первичное не уничтожается во вторичном», – Плотин, Пятая «Эннеада», второй трактат.
Вступление
Человека звали Плотин. Он был высок и худ, на вид лет сорока. Говорил, что учился философии в Александрии у Аммония Саккаса. Дорога в Рим была для него трудной. Он завербовался в армию молодого императора Гордиана, чтобы попасть в Персию. Хотел приобщиться к индийской и персидской философии. Но поход оказался неудачным. Гордиан скончался (ходили слухи, что его предательски убили), римское войско потерпело поражение. Из Месопотамии Плотин вначале перебрался в Антиохию, а после – в Рим. Друзей и знакомых у него здесь не было, никакого имущества он при себе не имел, одежда на нем была поношена. Рассказывая о себе, он упомянул, что покойный Гордиан общался с ним, и доброжелательно отзывался о его рассуждениях.
Выслушав Плотина, отвели его к одной знатной даме, которая покровительствовала философам. У нее он и остался жить. Плотин оказался из числа тех счастливых людей, которые везде находят себе приют. Ему доверяли, видя его бескорыстность и доброту. Счастливым он был не потому, что ему сопутствовала удача, а потому, что носил свое счастье внутри и как бы светился им.
Скоро вести о том, что появился знаток греческой философии, распространились по всему Риму. К Плотину потянулись желающие научиться мудрости. Были среди них сенаторы, врачи, критики и другие почтенные люди. Плотин разрешал слушать всем и всегда отвечал на вопросы, а если чего-то не знал, то не таил этого.
Учение же его было таковым
Хотя, здесь стоит уточнить, что никогда Плотин не говорил, что это его учение. Он лишь пояснял труды божественного Платона, и других древних мудрецов, чьи тексты бережно заучивались, а пояснения к ним передавались из уст в уста. Аммоний, обучавший греческой философии, запретил своим ученикам что-либо записывать. И долгие годы Плотин держал слово, данное учителю, с которым не расставался одиннадцать лет. Только когда сам стал наставлять, разрешал записывать за собой, но как свои слова, а не Аммония. Он держал слово до смерти.
Надо сказать, что обучал Аммоний неплохо. Помимо Платона, Плотин прекрасно знал Парменида, Аристотеля, Гераклита, Анаксагора, Эмпедокла, пифагорейцев. Изучал Плотин также эпикурейцев и стоиков, и постоянно критиковал первых. Будучи наделенным от природы способностями к философии, и обладая безграничным стремлением к познанию истины, он сумел развить мысль своих предшественников, принести в нее что-то свое. Он пояснял, откуда всё происходит и в какой последовательности, и почему нам важно совершить восхождение от умопостигаемого к Высшему (надбытийному), научиться созерцать Его.
Плотин учил, что
Единое
Есть. Он знал это от тех самых древних мудрецов, о которых ему рассказывал Аммоний. Знал еще до того, как ему удалось Его созерцать. Куда бы не падал взор, до чего бы не дотрагивалась рука, чего бы не достигала мысль – всё это причастно Единому, без Него ничего бы не было. А с Ним всё есть. В себе Оно – ничто, но всё от него происходит.
Плотин говорил: «Единое есть все вещи и ни одна из единичных вещей: ибо Оно есть начало всех, но не есть все вещи. Однако все вещи существуют тем же способом, что и Единое; ибо они как-то восходят в Единое. Лучше сказать, что они еще не есть в Нем, но будут».
Еще Парменид Элейский учил, что Единое есть неделимое сущее. Оно вне пространства и времени. Оно вечно. Из Единого происходит многое. И в каждом из многого Единое созерцает Себя настолько, насколько многое принимает Его. Чтобы слушатели лучше поняли, Плотин сравнивал Единое с центром окружности. Центр существует сам по себе, он один, а все радиусы выходят из него и присутствуют в нем. Точно так же и мы связаны с Единым и от Него зависим.
Единое – Бог, высшее Благо, Солнце, чистая Красота, ни с чем не смешанная. К Нему, как благу, всё тянется, и человек тянется. Даже когда не знает этого, когда не думает об этом и живет в других заботах, связанных с чувственным и рассудочным миром. Но не деться никуда от этого притяжения, от высшей и самой прочной связи. Отвернуться от нее можно, забыть на время – можно, сделать вид, что нет её – можно. Но от этого она не пропадёт, потому что она вечна и задает направление исхода и возвращения.
Ученики, почесывая затылки и качая головами, спрашивали:
Как всё происходит из Единого и в какой последовательности?
Плотин отвечал. Будучи самодостаточным и не от чего не завися, Единое перетекает через Себя. Оно переполняется Собой и создает иное. Это эманация, которая длится вечно, хотя имеет начало.
В этой части объяснения все обычно сидели, затаив дыхание и пытаясь представить, как переполняется водой необозримое озеро с зеркальной гладкой поверхностью, как изливаются из него потоки, струятся водопады. А может, и еще что-то представляли. «Если ты хочешь что-то представить глазами, – предупреждал Плотин, – значит, душа твоя слаба. Она не готова для постижения Высшего. Учитесь видеть умом». Ясно было, что представить Единое невозможно, но можно ли понять?
Между тем, Плотин продолжал:
«Возникнув, это иное оборачивается к Родителю, наполняется Им и становится, благодаря взиранию на Единое, Умом. Его стояние, обращенное к Единому, создает сущее, а его взгляд на Единое — Ум. Поскольку оно останавливается, чтобы видеть, возникают сразу же Ум и сущее. Будучи подобен Единому, Ум точно так же творит устремляющуюся вперед множественную силу — свой эйдос и подобие, как и то, что было прежде него, излило его вперед. Эта энергия, исходящая из сущности Ума, есть Душа».
Единое рождает Ум. Из Ума – Душа. Душа – Логос Ума и одна из его энергий. Логос Души должен взирать на Ум, чтоб не стать более смутным. А Ум должен взирать на Единое. Но между Единым и Умом ничего нет, и между Умом и Душою ничего нет. Отделены они друг от друга только инаковостью.
Итак, Единое, эманирует
Ум
Ум – первая ипостась, первое творение, первое сущее, определившаяся форма и первая инаковость. Это сын своего Родителя. Как свет исходит от солнца, так Ум исходит из Единого. Покидает Его, но несет в себе память. Отделившись, обособив себя, он утратил долю совершенства, но не утратил связи.
Истинный ум – всегда умен. Это не тот ум, который иногда умен, а иногда нет. Ум подобен отпечатку Первоначала во множественности. А само Первоначало – едино. Ум – другое и лучшее, чем душа.
Ум возникает оттого, что от Единого неведомым путем отделяется бытие и осознает себя. Ум отделяет себя от небытия и тут же возвращается в себя. В Уме мысль и предмет мысли совпадают. Это совпадение и есть жизнь.
Ум – единственный Демиург, создающий жизнь. Он, подобно Единому, творит свое подобие. Он изливает себя вперед, эманирует, движется. Энергия движения, исходящая из его сущности – Душа.
Когда разговор заходил о Душе, слушатели словно выходили из оцепенения, оживали. Они знали, что человек – это душа и тело. Тело – вот оно. Оно понятное, ощутимое, его видно и дотронуться до него можно. Тело страдает от болезней, мучается страстями, ему всегда всего мало. А вот душа – что это такое? Её руками не пощупаешь.
Плотин объяснял:
Душа
находится в связи с Умом и творит дольние вещи. Она связующее звено между двумя Вселенными: умопостигаемой и чувственной. Душа входит в тела в результате неодолимого порыва, обусловленного всеобщим порядком, и делает Вселенную совершенной. Часть ее остается в Высшем, а часть отображается в телах. В этом процессе сразу и необходимость, и свобода. Да, это противоречие. Только научившись созерцать – чувствовать умом, – можно понять его.
Душа делима и неделима одновременно. Делима она, потому что присутствует в каждом из тел, в которое входит. А неделима, потому что остается причастна целому. Такое возможно, потому что Душа не имеет величины и меры. Когда-то Гераклит писал: «По какой бы дороге ты ни шел, не найдешь границ души: настолько глубока ее основа». Только не Душа содержит в себе Ум, а Ум, содержит Душу, а она постоянно оборачивается на него, зная о своем подчинении Высшему.
Мировая Душа творит материю
Материя – низшая граница умопостигаемого. От нее – все тела, поэтому каждое из них наделено душою. Это всё природа.
Природа покоится в созерцании себя, и возникающие из этого созерцания предметы суть в ней и вместе с ней, и она сама пребывает предметом своего созерцания. Способ рождения вещей и есть созерцание.
Творить для природы, значит быть тем, что она есть; ее творческая сила простирается не дальше того, что она есть.
Как это понимать? Природа не создает ничего нового, а лишь отражает то, что есть. Устремляя свой взор на саму себя, она постигает себя и находит в себе качества, перерастающие в число и меру. Это и есть вещи.
Материя, в которой нет души, творить не может. Посуда, мебель, одежда, золотые украшения, искусственный интеллект – всё это бездушная материя. Это зло, которое происходит от блага. Движение, которое само прекращается. Она есть великое, которое малО, большое, которое меньше всего, многое, которого мАло, и малое, которого много. Но отрицать, унижать материю нельзя, потому что она – последняя ступень познания Единого.
«Что такое искусственный интеллект?» – спрашивали Плотин. «Не знаю, - отвечал он. – Померещилось». Он не скрывал, что много не знает. Но даже то, чем он делился, было порой трудно понять.
Итак, лучшее, что в нас есть – это душа. Теперь вы видите, насколько высоко ваше происхождение. Люди – выше материальных тел. Тела – только многое, а люди и многое и единое, так как в них присутствует душа. Благодаря бытию души мы можем достигнуть Бога. На самом деле, говорит Плотин, от нас до Бога не так уж далеко.
Почему же тогда мы восхваляем низменные вещи, а не тянемся к Высшему и Совершенному? Души наши загрубели. Они забыли свою истинную природу. Они пожелали быть собой и наслаждаться самовластием, пренебрегая Всеобщим. Пора им вспомнить о своем божественном происхождении, увидеть свою истинную цель, свой путь.
А для этого надо совершить
Восхождение
Надо научиться оставлять чувства в стороне от своего внимания и обратить мысли не на многое, а на Единое, которое есть часть нашей Души. Научиться упрощать душу, очищать ее от всего временного, наносного.
«Если же ты станешь таким и увидишь это сам и пребудешь в чистоте с собой, не имея ничего мешающего быть тебе в этом, если не будешь иметь смешения с чем-нибудь внутри, но останешься лишь самим собою — истинным светом, неизмеримым [никакой] величиной, неочерченным формой в малости, невозрастающим беспредельным в величье, но останешься неизмеримым повсюду, большим всех мер, превосходящим любое качество — [итак,] став таковым, ты увидишь самого себя, становясь уже самим зреньем; с этого момента доверься себе, взошедшему так высоко, уже не нуждающемуся в показывающем, и смотри пристально, ибо лишь один глаз видит Великую Красоту».
Плотин рассказывал, как его душа достигала такого состояния – это был экстаз – вход души в себя саму, оставление иного. Интеллектуальное созерцание – состояние, в котором мы можем вместить в себя вечность. В экстазе душа переставала чувствовать и рассудочно мыслить, прерывала связь с конечным и множественным. Она начинала видеть Красоту, саму Истину. Плотин говорил, что его охватывало величайшее изумление, он становился тождественным с Божественным. Это было стояние в Божественном. Утвердившись в этом состоянии, он осознавал высшую действительность, понимал умопостигаемое. После этого начиналось схождение, возвращение в тело. Но как оно происходило, Плотин не мог рассказать.
Всё это касается непосредственного познания Единого. А чтобы понять, как возник и видит Ум, как и почему Единое рождает столь множество сущностей, которые должны к нему возвратиться, – чтобы понять все это, Плотин советовал приучать душу видеть красоту образа жизни, затем прекрасные дела, затем души тех, кто поступает прекрасно. Есть же люди, изначально предрасположенные к постижению Высшего. Это философы.
Но прежде всего, кем бы ты ни был, надо обратить молитву к Богу.
Этот путь познания вёл в религию. Плотин не был христианином. Он был эллином по своему способу мышления. Первая половина его жизни прошла в Александрии Египетской, где на тот момент уже была христианская церковь. Но он не вступил в неё, хотя из множества верований (а тогда в Александрии чего только не было – иудейские общины, египетское жречество, халдейские маги, учителя буддизма и индуизма) христианство ближе всего было к платонизму. Одной веры Плотину было мало. Он хотел знать, он мыслил, доказывал существование души, объяснял ее свойства, пытался понять Единое.
В Плотине удивительным образом соединилась вера и знание. Наверно поэтому он стал перекидным мостиком между античной философией и средневековой. Плотина считают основателем неоплатонизма. Он никогда никого не склонял в христианство. Но его тексты настолько проникновенны, буквально пронизаны благолепием, и одновременно насыщены мыслью, что они постепенно становились основой богословия, формировали умы. Известно, что Августин Блаженный обратил внимание на христианство, после того как прочитал труды Плотина.
А может быть, в этом заслуга не столько Плотина, сколько Аммония Саккаса, о котором ничего не известно, кроме прозвища. Несколько его учеников стали выдающимися людьми. Или дело тут не в человеке, а в истине, которая ведет всех разными дорогами, но приводит к одному?
Список литературы
- Античная философия: Энциклопедический словарь. - М.: Прогресс-Традиция, 2008. - 896 с.
- Муравьев А.Н. Курс истории философии, Античная философия. Эллинистическая философия. Неоплатоники. Плотин. Образовательный проект ФИЛОСОФ&Я, https://philosophiya.ru/
- Плотин «Эннеады» / Пер., вступ. ст., коммент. Т. Г. Сидаша, Р. В. Светлова. — СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2004. — 320 с. — (Серия «Plotiniana»)
- Порфирий, Жизнь Плотина https://plato.spbu.ru/TEXTS/diogenl/sources/txt13.htm 02.06.2024