Голово-Калитвенская волость не далее как в 1898 году, по распоряжению правительства, была соединена с Талово-Калитвенской волостью, так что теперь её правильно было бы называть волостью Голово-Талово-Калитвенской. Обе эти волости, смежные между собой и небольшие как по территории своей, так и по числу народонаселения в большой степени обременились содержанием у себя волостных учреждений и администрации, почему и соединены в одну волость. Соединённые волости имеют в районе своём 3647 десятин крестьянской душевой надельной земли и 15945 десятин 800 квадратных саженей земли частных землевладельцев, а всего 19592 десятины 800 квадратных саженей. Частных землевладений считается здесь 65.
Из них крупнейшие:
жены генерала от кавалерии Екатерины Денисовны Кульгачевой в 3066 десятин,
наследников войскового старшины Александра Ефремова – 1299 десятин,
наследников сотника Ивана Степановича Пантелеева – 755 десятин,
врача Алексея Авдеевича Воинова – 672 десятины,
жены подполковника Евдокии Авдеевны Воиновой – 580 десятин,
сотника Ивана Алексеевича Полякова – 575 десятин.
Самые же мелкие из частных землевладений Голово-Калитвенской волости принадлежат:
крестьянину В. А. Коневскому – 600 квадратных саженей,
дьякону И. П. Соболеву – 800 квадратых саженей,
крестьянину А. Е. Алексеенкову – 1200 квадратных саженей,
крестьянину С. Ф. Грамоченкову – одна десятина,
крестьянину Е. О. Тимофееву – две десятины,
есаулу В. С. Мельникову – 2 десятины 600 квадратных саженей.
В настоящее время (к 1 января 1899 года) соединённые волости вместе имеют: 752 двора, 3111 жителей мужского пола и 3211 женского и домашних животных: 910 лошадей, 4142 головы рогатого скота, 2698 простых овец и 2356 тонкорунных, 24 верблюда и 975 свиней.
Соединение двух волостей в одну дало тот результат, что общественные повинности и денежные платежи для местного населения оказываются теперь значительно меньшими, несмотря на то, что служащие по волостному управлению получают в последнее время более обеспечивающее содержание. Так, в бывшей Талово-Калитвенской волости в прежнее время, до соединения с Голово-Калитвенской, население платило в год волостных сборов с души по 1 р. 20 к. – 1 р. 30 к., теперь же платит с души лишь 80 копеек. Но крестьяне посёлков Милеровки и Исаевки, составлявших прежнюю Талово-Калитвенскую волость, считают себя в большей степени обиженными закрытием у них волостного правления. Огромное стеснение для них состоит в том, что они теперь должны ездить в слободу Голову на суд, для засвидетельствования расписок, заключения условий и для всяких других надобностей своих, тогда как в прежнее время они всё это делали на месте, у себя дома. Кроме того, у бывших талово-калитвенцев возникли теперь большие нелады и распри с коренными голово-калитвенцами. Жесточайшая борьба возникает между той и другой стороной при решении разных общественных вопросов, а особенно при выборе волостного старшины и других должностных лиц.
Во время освобождения крестьян, в 1861 году, крепостными владельцами Голово-Калитвенской волости были главным образом два брата Иван и Василий Степановичи Пантелеевы. На дальнейшей судьбе этих помещиков и их семейств видно, какой поразительный и всесторонний кризис произвела крестьянская реформа в помещичьей жизни.
Иван Степанович Пантелеев перед самым освобождением крестьян начал строить в саду при своей усадьбе большой барский кирпичный дом со всеми надворными постройками. Саму постройку производили у него наёмные мастера, кирпич же делали, подвозили и исполняли все другие работы свои крестьяне. Как только была объявлена крестьянам воля, постройка разом остановилась. В доме успели выгнать только стены из кирпича, деревянных же работ не было произведено никаких. Некоторое время, недоведённые до конца постройки все стояли, а дальше Иван Степанович из всех их достроил только один небольшой флигелёк, начатый постройкой вместе с домом, в котором потом жил и умер. Что же касается дома и разных служб при нём, то они постепенно, в течение многих лет, были разобраны и материал, из которого они были построены (кирпич, оконные и дверные притолоки), распродавался хозяином крестьянам и кому попало. После смерти Ивана Степановича жена его продала усадьбу вместе с кирпичным флигелем и другими зданиями, а себе купила в слободе деревянный дом. Далее, она продала и этот дом и переехала на жительство в Каменскую станицу.
Другого из владельцев Голово-Калитвенской Василия Степановича Пантелеева крестьянская реформа застала душевнобольным; имением его, впрочем, заведовала, на правах опекунши, его жена Александра Ивановна (урождённая Калмыкова), известная в то время между помещиками на большую окружность, как женщина в высшей степени деловая по хозяйству, твёрдая и энергичная. Василий Степанович вскоре, по освобождении крестьян, умер, и Александра Ивановна осталась владелицей имения с двумя малолетними наследниками-сыновьями. Она несколько лет вела хозяйство по прежнему и упорно боролась с разными экономическими невзгодами, не пренебрегала, как говорят, никакими занятиями и работами, пускалась и в барышничество, и в разные виды торговли. В последние годы своего хозяйства она имела у себя в усадьбе мелочную лавочку, не переставая по возможности вести и землевозделывание. Но ни предприимчивость и изворотливость, ни разнообразие деятельности не спасли Александру Ивановну от краха в хозяйстве. Она нашла себя вынужденной продать всё: землю, усадьбу и всякое другое имение и переехать на жительство в Новочеркасск. По словам местных крестьян, Александра Ивановна здравствует и в настоящее время, и живёт в Новочеркасске при одном из сыновей.
Наследники первого из помещиков, сотника Ивана Степановича Пантелеева (две дочери), владеют и теперь в Голово-Калитвенской волости землёй в количестве 775 десятин, которую сдают в аренду крестьянам.
При слободской церкви здесь можно видеть две могилы, на которых лежат массивные и больших размеров (около трёх аршин в длину) чугунные плиты, обработанные весьма искусно. На каждой из них выпуклостью изображены: Дух Святой, крест с распятым на нём Христом, копьё, молоток и Адамова голова с костями. Плиты одних размеров и одной работы.
На одной подпись:
Здесь покоится прах генерал-майора Степана Ивановича Пантелеева, родившегося 1767 года 25 декабря, а умершего 1849 года 23 марта.
На другой плите надпись:
Здесь покоится прах генерал-майорской жены Прасковьи Алексеевой Пантелеевой, родившейся в 1790 году, а умершей в 1825 году 8 июля.
Волости Голово-Калитвенская и Талово-Калитвенская, между другими волостями Донской области, всегда отличались степенностью и благонравием своего населения. В то время, как с введением крестьянской реформы, другие многие волости выказывали дух беспокойства, не подчинялись во многом начальству, поднимали бунты (как, например, волости Большинская, Степановская и другие), в этих же волостях всегда царили тишина и порядок. Может быть происходило это оттого, что на первых порах как в Голово-Калитвенской, так и в Талово-Калитвенской волостях были избраны в волостные старшины люди весьма развитые и благонамеренные, служившие в своих должностях по нескольку трёхлетий и получившие за свои служебные заслуги от правительства, кроме письменных благодарностей, ещё и установленные для волостных начальников мундиры. Насколько известно, в Донецком округе из всех старшин 38 волостей, за всё время крестьянской свободы, такой почётной награды был удостоен ещё (кроме старшин этих двух волостей) один только старшина Курнаково-Липовской волости.
В Голово-Калитвенской волости старшинское обмундирование получил крестьянин Иван Михайлович Лебедев, служивший в должности старшины три трёхлетия. Должностной дарственный мундир его состоял из особого красивого кафтана и шляпы с позументами. Кафтан был суконный, тёмно-зелёного цвета; позади на нём висели две золотые кисти; рукава, талия и карманы были обложены золотым галуном. Точно такое же украшение было и на шляпе. Для местных крестьян этот старик-старшина, в своём раззолоченном мундире, казался чем-то выше генерала. Ивана Михайловича и похоронили в его должностном облачении.
Все 10 крестьянских обществ теперешней Голово-Калитвенской волости получили от своих помещиков полные наделы земли в три с половиной десятины. Из них 9 получили землю до 1883 года, а одно (именно Вясово-Титовское) только в этом году, когда, как известно, сделалось для крестьян обязательным получать землю на выкуп в собственность, вместо того, чтобы иметь её от помещиков за оброчную плату. Миллеровское крестьянское общество получило от своего помещика земельный надел со значительной уступкой против нормальной цены. На первых порах крестьяне этого общества платили за землю с души по 6 рублей, тогда как в других обществах за душу платилось по 6 р. 50 к.; теперь же миллеровцы платят по 5 рублей, а другие общества по пять с половиной рублей.
Надельной землёй своей здешние крестьяне пользуются без всякой системы. Большей частью делят её между собой клочками, какими пришлось: иногда больше, иногда меньше. Обычно клочок надела оставляют под попас скота, а остальную делят. Деляницы на душу достигают иногда до двух десятин и более. Случается и то (в особенности в небольших обществах), что крестьяне весь свой надел начисто делят между собой, и 3-4 года пашут его, а далее, на такой же период времени, оставляют землю под попасом скота. В последнем случае крестьяне производят посев хлеба из скопщины; на землях местных помещиков берут землю для посева хлеба с третьей копны, причём у некоторых землевладельцев полагаются ещё, кроме третьей копны, и отработки за землю. За каждую десятину посевщик-скопщинник должен бывает работать день при машине во время молотьбы хлеба, или на другой какой работе. Работают в таком случае только мужики, бабы же не принимаются.
Арендные цены на землю весьма разнообразны. В юрте казачьего общества Усть-Белокалитвенской станицы, лежащем невдалеке, крестьяне берут участки заполосной земли по 2 рубля за десятину; у местных же землевладельцев аренда повышается до двух с половиной, трёх и даже четырёх рублей; некоторые из землевладельцев отдают в аренду землю по 2 рубля 50 копеек, но при этом выговаривают с арендаторов ещё и продукты в таком количестве, что они обходятся тоже по 50 копеек или по рублю на каждую десятину.
Так, наследники Ивана Степановича Пантелеева сдают свои 775 десятин на таких условиях, что арендаторы платят им деньгами по два с половиной рубля за каждую десятину и, кроме того, поставляют им стог сена, 200 штук куриных яиц, некоторое количество коровьего масла, гусей, кур и всего прочего из съестного, как подробно и точно обозначено в договоре.
При найме земли подесятинно аренда всегда бывает по 4 рубля в таком случае, если помещик сдаёт так называемый «наволок», то есть землю, бывшую в прошлом году под посевом хлеба. Крестьяне в таком случае не распахивают арендуемую землю, а сеют на ней прямо по «стерням» рожь, иногда овёс и ячмень.
Огромное неудобство для местной крестьянской жизни заключается в том, что в земельных наделах крестьянских обществ почти нет земли, удобной сколько-нибудь для капустников, картофельников и конопляников. В жизни населения сохранилась ещё старинная незатейливость и простота нравов: как мужчины, так и женщины здесь ещё не брезгуют ходить в самотканых одеждах; между тем конопли для пряжи на своей земле не родятся и их приходится добывать с большими затруднениями. Дело в том, что под конопляники крестьянам невозможно арендовать земли ни за какие деньги. Поместные землевладельцы, пользуясь обстоятельствами, вовсе не сдают в аренду за деньги низинных земельных довольствий, удобных для конопляников, капустников и прочего, а требуют, чтобы крестьяне брали их только за весьма ценные работы. Берёт крестьянин под конопляники земли две сажени в ширину и 50-60 саженей в длину, и за них он должен в самое дорогое страдное время день косить с бабой. Некоторые из помещиков под конопляники не сдают земли и за работы, а делают так: все свои низинные места распахивают сами и засевают коноплёй, а когда конопля вырастет и созреет, раздают её частичками крестьянам на таких условиях: крестьянин берёт конопляника две сажени в ширину и 100-120 саженей в длину, выбирает на нём коноплю, молотит её и семена отдаёт помещику, а стебли берёт себе на пряжу. Кроме того, за те же стебли крестьянин убирает землевладельцу пол десятины хлеба по указанию и выбору хозяина.
Отработки иногда просто одолевают местного крестьянина на каждом шагу. За попас скота здесь существует плата обычно по два рубля от головы, но так как не все землевладельцы отдают попас за деньги, да и у крестьян не всегда есть во всякое время денежная наличность, то большинство крестьян-домохозяев отдают скот на попасы не за деньги, а за отработку. Работают за каждое поголовье скота мужики с бабой день и в самое нужное время. Иной крестьянин-домохозяин, как только придёт лето, только и знает, что отрабатывает свои долги. Работает иногда целые недели за разный свой домашний скот, за бахчу, картофельники, конопли и прочее.
Попасами для скота местные крестьянские общества крайне стеснены. Установилось, что крестьяне никогда не нанимают попасов сообща, а каждый из них имеет сделку с кем-либо из землевладельцев. Попасы большей частью оказываются не у самых поселений, а на некотором иногда значительном расстоянии от них. Крестьяне, поэтому, утром ведут коров версты за две, три и более в стадо на верёвках (так как места по пути бывают распаханы и засеяны хлебом), а вечером идут получать их, и доставляют домой таким же способом. Случается, впрочем, сгоняют вместе 10-20 коров, собираются 5-6 человек из домохозяев и гонят скот в стадо и из стада шайкой с большими хлопотами и предосторожностями. Земельных наделов в волости выкуплено окончательно 88, но вырезать их отдельными участками, между собственниками нет стремления. Не было ещё ни одного примера, чтобы выкупленная земля была выделена из общей массы в особый дворовый участок.
Относительно усадебных мест в волости существует особый порядок, не практикуемый, кажется, нигде в других волостях Донецкого округа. Усадьбы, вообще, не одинаковой величины. В последнее время стали их отводить размерами в 8 саженей шириной и от 30 до 60 сажень в длину (тут же зачастую полагается огород и сенник). Если позволяет место, то отводят полную нормальной величины усадьбу, то есть 8 и 60 сажень, если по местности такой усадьбы отвести невозможно, то ограничиваются шестью саженями в ширину и тридцатью в длину. Кто в семье имеет и оплачивает несколько земельных душ, тому, в случае отделения сына или брата, дают усадьбу даром; у кого же одна земельная душа, тот получает для отделяющегося семьянина усадьбу уже с вычетом навсегда из пахотной земли надела половину десятины. Вычеты полудесятины из надела делаются и в таком случае, если усадьба отводится самая маленькая, например, в 6 на 30 саженей, то есть, всего в 180 квадратных сажень.
В переселение в Сибирские губернии возымело желание и ушло из волости приблизительно около тридцати семейств. Большинство семейств ушло в 1894 году, а последние 4 семьи отправились только в 1898 году. Но из ушедших лишь небольшое число причислились в Сибири и получили земельные наделы, большинство же живёт по паспортам. Пишут сюда своим родичам, что в Сибири трудно стало получать приёмные приговоры, почему они и остаются не приписанными в местах своего жительства. Ушедшие в переселение домохозяева надельную землю свою или передали лично от себя своим родичам и однообщественникам, или оставили её в распоряжении общества.
Продают хлеб и другие продукты жители волости в Усть-Белокалитвенской станице на 35 вёрстном расстоянии от Головой и в Каменской станице на 60 вёрстом. В первый пункт провоз хлеба стоит от четверти 60-70 копеек, а во второй – рубль.
Между крестьянами хотя и существует стремление приобретать землю в собственность, но нет ещё ни одного случая, чтобы земля была приобретена с помощью крестьянского банка. Только 1 августа 1899 года в среде крестьянского населения слободы Головой образовалось товарищество из 42 домохозяев с целью покупки земли. Товарищи приторговали участок земли в 400 десятин у вдовы подъесаула Мельниковой по 81 рублю за десятину. Крестьянский банк обещает товариществу по 60 рублей на десятину, но крестьяне просят, чтобы им дано было на десятину по 65 рублей и чтобы рассрочка платежей по займу была сделана им на 51 год. В конце прошлого года ещё не было известно, увенчается ли успехом это предприятие.
Наплыв иногородних крестьян для покупки земли и поселения на ней в последние годы начался и здесь, как и в других волостях. Так, в районе бывшей Талово-Калитвенской волости товарищество крестьян Киевской губернии купило 350 десятин у помещиков Ерёминых. В одном месте купило участок земли (как говорят крестьяне у чиновника Апостолова) общество поляков, состоящее из 21 души мужского пола и 12 женского.
Иван Тимощенков.
Газета «Приазовский край» № 129 от 16 мая 1900 года.
Навигатор ← По округам донской области