Работа риэлтором в Санкт-Петербурге - это не просто профессия, это образ жизни. Каждый день приносит что-то новое, и за двадцать лет практики я научился различать людей по первому взгляду, по тому, как они держатся, говорят о своих предпочтениях в недвижимости. Но история, о которой я хочу рассказать, началась самым обычным утром в середине октября.
Звонок раздался около десяти часов. "Андрей Викторович? Мне нужна ваша помощь с особняком на Петроградской стороне", - голос звонившего был напряженным, но вежливым. Заказчик представился Дмитрием Сергеевичем Ковалевым, бизнесменом средней руки, судя по всему. Пригласил встретиться в кафе "Палкинъ" на Невском.
Когда мы встретились, меня поразило его состояние - под глазами темные круги, пальцы нервно теребили дорогие запонки. "Мне нужно продать дом моей покойной тети. Но там... есть некоторые сложности," - он сделал паузу, словно подбирая слова.
Особняк 1910 года постройки находился в переулках Петроградской стороны, один из тех старинных домов, где время будто остановилось. Три этажа, мраморные лестницы, лепнина на потолках - настоящая жемчужина архитектуры модерна. Но когда мы вошли внутрь, меня пробрала дрожь.
В воздухе стоял странный запах - смесь благовоний и чего-то затхлого. Мебель была накрыта белыми простынями, создавая иллюзию привидений. Дмитрий провел меня на второй этаж, в спальню. "Здесь все началось," - тихо произнес он.
Выяснилось, что его тетя, Екатерина Павловна, была известной в определенных кругах личностью. Коллекционерша антиквариата, она принимала участие в закрытых аукционах и имела связи в высших кругах города. Но последние годы ее жизни были окутаны тайной - она практически ни с кем не общалась, лишь иногда принимала гостей поздним вечером.
"После ее смерти я обнаружил... нечто," - Дмитрий открыл шкаф, внутри которого находился потайной сейф. Когда он достал содержимое, я едва сдержал удивление. Десятки видеокассет, аккуратно пронумерованных и датированных. На некоторых этикетках значились имена известных политиков, бизнесменов и даже нескольких поп-звезд.
"Я просмотрел несколько записей. Это... компромат высшего уровня," - его голос дрожал. "И самое страшное - я нашел договоренности о продаже этих материалов. Кому-то очень важному."
В этот момент внизу хлопнула входная дверь. Мы замерли. Шаги на лестнице эхом отдавались в старом доме. Дмитрий побледнел. "Они здесь," - прошептал он.
Через минуту в комнату вошли трое мужчин в строгих костюмах. Возглавлял их человек, которого я сразу узнал - известный городской чиновник, часто мелькающий в новостях. "Дмитрий Сергеевич, вы же понимаете, что эти материалы представляют государственную важность?" - спокойно произнес он.
То, что случилось дальше, до сих пор кажется мне сном. Дмитрий внезапно преобразился. Он достал из внутреннего кармана пиджака флешку и бросил ее мне: "Уходите. И сделайте так, чтобы это стало достоянием общественности."
Меня буквально вытолкали из дома через черный ход. Оглядываясь, я видел, как Дмитрий остается лицом к лицу с чиновником и его людьми. Последнее, что я услышал - звук захлопывающейся двери.
Вернувшись в офис, я скопировал содержимое флешки. Там оказались цифровые копии всех записей, подробные досье на десятки влиятельных персон, документы о коррупционных схемах в сфере недвижимости, включая информацию о незаконном сносе исторических зданий и махинациях с земельными участками.
Но самое шокирующее открытие ждало меня в конце просмотра. Среди документов оказался список тайных владельцев особняков в историческом центре города. И там, среди прочих, значилось имя моего собственного отца - человека, которого я считал простым преподавателем истории.
Сейчас, спустя полгода после этих событий, я сижу в маленькой квартире на окраине города. Особняк на Петроградской стороне официально числится выкупленным городом для реставрации. Дмитрий исчез без следа. А я пытаюсь понять, кто я такой на самом деле и какую роль играла моя семья во всех этих теневых схемах.
Информация с флешки частично просочилась в прессу, вызвав ряд громких расследований. Но основная часть материалов все еще ждет своего часа. Иногда я думаю о том, стоит ли продолжать раскрывать правду, ведь каждый новый шаг может привести к непредсказуемым последствиям.
Однако самое странное происходит со мной лично. После этой истории я начал замечать, что некоторые люди на улице странно на меня смотрят. В ресторанах официанты неожиданно меняют мое место за столиком. Друзья стали реже звонить. Создается ощущение, что вокруг меня образовалось некое поле, которое отпугивает людей.
И только сейчас я начинаю понимать - возможно, дело не в компромате и не в опасности, которую я могу представлять. Возможно, все гораздо глубже. Может быть, я случайно прикоснулся к какой-то древней тайне этого города, которая охраняется не только живыми, но и теми, кто давно покинул этот мир.
Ведь старые особняки Санкт-Петербурга хранят не только секреты современности. В их стенах живет память веков, и иногда эта память просыпается, выбирая себе новых хранителей. А может быть, и жертв.
P.S. Вчера я получил письмо без обратного адреса. В нем была только одна фотография - мой отец в молодости, стоящий на фоне того самого особняка на Петроградской стороне. На обороте корявым почерком было написано: "Не все тайны предназначены для раскрытия."