Как раз в то время, когда Конкордат переживал свой расцвет, молодой человек из богатой и уважаемой семьи среднего класса пришел в кабинет начальника полиции в П... и попросил его о помощи и совете, которые были ему немедленно обещаны.
- Мой отец грозится лишить меня наследства, - начал молодой человек, - хотя я никогда не преступал законов государства, морали или его отцовской власти, только потому, что я не разделяю его слепого почитания католической церкви и ее служителей. Из-за этого он считает меня не просто латифундистом, а совершенным атеистом, а один наш верный старик-слуга, который очень привязан ко мне и который случайно увидел завещание моего отца, сказал мне по секрету, что он оставил все свое имущество иезуитам. Мне это кажется крайне подозрительным, и я боюсь, что священники злоумышляют против меня перед моим отцом. Меньше года назад мы жили очень тихо и счастливо, но с тех пор, как он стал так много общаться с духовенством, нашему домашнему миру и счастью пришел конец.
- То, что вы мне рассказали, - ответил чиновник, - столь же вероятно, сколь и прискорбно, но я не вижу, как я могу вмешаться в это дело. Ваш отец полностью владеет своими умственными способностями и может распоряжаться всем своим имуществом так, как ему заблагорассудится. Я также считаю, что ваш протест преждевременен; вы должны дождаться, пока его завещание вступит в законную силу, и тогда вы сможете призвать на помощь правосудие; мне жаль говорить, что я ничего не могу для вас сделать.
- Думаю, вы сможете, - ответил молодой человек, - потому что я считаю, что здесь имеет место очень ловкий обман.
- Каким образом? Пожалуйста, объясните попонятнее.
- Вчера вечером, когда я с ним спорил, он упомянул о моей умершей матери и, наконец, заверил меня голосом глубочайшей убежденности, что она часто являлась ему и угрожала всеми муками проклятых, если он не лишит наследства своего сына, отпавшего от Бога, и не оставит все свое имущество церкви. Я не верю в призраков.
- Я тоже, - ответил начальник полиции, - но я не могу ничего предпринять на этой опасной почве, если у меня нет ничего, кроме суеверий. Вы знаете, как Церковь управляет всеми нашими делами после заключения Конкордата с Римом, и, если я проведу расследование и не получу никаких результатов, я рискую своей должностью. Совсем другое дело, если бы вы могли привести какие-либо доказательства своих подозрений. Не отрицаю, что мне хотелось бы, чтобы клерикальная партия, которая, боюсь, станет гибелью Австрии, получила сокрушительный удар; постарайтесь, однако, разобраться в этом деле, а потом мы еще раз все обсудим».
Около месяца о молодом латифундисте ничего не было слышно, но однажды вечером он вдруг пришел, очевидно, в сильном волнении, и сказал, что в состоянии разоблачить обман священников, о котором он говорил, если власти окажут ему содействие. Начальник полиции попросил предоставить ему дополнительную информацию.
- Я получил ряд важных сведений, - сказал молодой человек. - Во-первых, мой отец признался мне, что моя мать явилась ему не в нашем доме, а на церковном дворе, где она похоронена. Моя мать много лет болела, а за несколько недель до смерти отправилась в деревню С..., где умерла и была похоронена. Кроме того, от нашего лакея я узнал, что мой отец уже дважды уходил из дома поздно ночью в компании Х--, священника-иезуита, и оба раза возвращался только под утро. Каждый раз после возвращения он был очень неспокоен и малодушен и трижды отслужил мессу по моей умершей матери. Он также сказал мне только что, что сегодня вечером должен уйти из дома по делам, но сразу же после этого наш лакей видел, как иезуит выходил из дома. Поэтому мы можем предположить, что он намерен этим вечером снова обратиться к духу моей умершей матери, и это будет прекрасной возможностью выйти на след, если вы не возражаете против того, чтобы противостоять самой могущественной силе в империи ради такого незначительного человека, как я.
- Каждый гражданин имеет равное право на защиту государства, - ответил начальник полиции, - и я думаю, что достаточно часто показывал, что не лишен мужества выполнить свой долг, какими бы серьезными ни были последствия; но только очень молодые люди действуют без всяких перспектив на успех, поскольку увлекаются своими чувствами. Когда вы пришли ко мне в первый раз, я был вынужден отказать вам в просьбе о помощи, но сегодня ваши акции выросли в цене. Сейчас восемь часов, и через два часа я жду вас в своем офисе. Сейчас вам остается только держать язык за зубами, все остальное - мое дело.
Как только стемнело, четверо мужчин сели в закрытую карету во дворе полицейского управления и поехали в направлении деревни С...; карета, однако, не въехала в деревню, а остановилась на опушке небольшого леса, расположенного неподалеку. Здесь они все четверо вышли: начальник полиции в сопровождении молодого латифундиста, сержант полиции и рядовой полицейский, который, впрочем, был одет в штатское.
- Первым делом мы должны тщательно осмотреть местность, - сказал начальник полиции, - сейчас одиннадцать часов, а упражняющиеся в призраках прибудут не раньше полуночи, так что у нас есть время осмотреться и принять меры.
Все четверо отправились на церковный двор, который находился в конце деревни, возле небольшого леса. Все было тихо, как смерть, и не было видно ни души. Пономарь, очевидно, сидел в общественном доме, потому что дверь его домика оказалась запертой, как и дверь маленькой часовни, стоявшей посреди церковного двора.
- Где могила вашей матери? - спросил начальник полиции; но так как было видно всего несколько звезд, найти ее было нелегко, но наконец им это удалось, и начальник полиции осмотрел окрестности.
- Позиция для нас не очень благоприятная, - сказал он наконец, - здесь нет ничего, даже куста, за которым мы могли бы спрятаться.
Но тут полицейский рассказал, что он пытался проникнуть в хижину пономаря через дверь или окно и что наконец ему удалось это сделать, взломав квадрат в окне, заклеенный бумагой, открыть его и завладеть ключом, который он принес полицейскому директору.
Его планы были очень быстро реализованы. Он открыл часовню и вошел туда вместе с молодым латифундистом; затем велел сержанту полиции запереть за ним дверь, положить ключ на место и тщательно закрыть окно в домике пономаря. Наконец, он распорядился, что им делать в случае непредвиденных обстоятельств, после чего сержант и констебль покинули церковный двор и улеглись в канаве на некотором расстоянии от ворот, но напротив них.
Почти сразу после того, как часы пробили половину одиннадцатого, они услышали шаги возле часовни, и тогда начальник полиции и молодой латифундист подошли к окну, чтобы понаблюдать за началом экзорцизма, а поскольку в часовне царила полная темнота, они решили, что смогут видеть, не будучи замеченными; но все обернулось совсем не так, как они ожидали.
Внезапно в замке повернулся ключ, и они едва успели спрятаться за алтарем, как вошли двое мужчин, один из которых нес темный фонарь. Один из них был отец молодого человека, пожилой мужчина из среднего класса, выглядевший очень несчастным и подавленным, другой - отец-иезуит К..., высокий, худой, крупнокостный человек с худым, желчным лицом, на котором под кустистыми черными бровями беспокойно блестели два больших серых глаза. Он зажег лампады, стоявшие на алтаре, и начал читать заупокойную мессу, а старик стоял на коленях на ступеньках алтаря и прислуживал ему.
Когда все закончилось, иезуит взял книгу Евангелий и кропило со святой водой и медленно вышел из часовни, а старик последовал за ним, держа в одной руке тазик со святой водой, а в другой - огарок. Затем начальник полиции покинул свое укрытие и, пригнувшись, чтобы его не заметили, прокрался к окну часовни, где осторожно притаился, а молодой человек последовал его примеру. Теперь они смотрели прямо на могилу его матери.
Иезуит, за которым следовал суеверный старик, трижды обошел вокруг могилы, затем остался стоять перед ней и при свете лампады прочитал несколько отрывков из Евангелия; затем трижды окунул кропило в таз со святой водой и трижды окропил могилу; Затем оба вернулись в часовню, встали перед ней на колени лицом к могиле и начали вслух молиться, пока, наконец, иезуит не вскочил на ноги в диком экстазе и трижды пронзительным голосом воскликнул:
«Изыди! Изыди! Изыди!"
Едва отзвучали последние слова экзорциста, как из могилы поднялся густой сизый дым, который быстро превратился в облако и стал приобретать очертания человеческого тела, пока, наконец, за могилой не появилась высокая белая фигура и не поманила рукой.
- Кто ты? - торжественно спросил иезуит, в то время как старик начал плакать.
- Когда я была жива, меня звали Анна Мария Б..., - ответил призрак тихим голосом.
- Ответите ли вы на все мои вопросы? - продолжил священник.
- Насколько смогу.
- Разве вы еще не избавились от чистилища благодаря нашим молитвам и всем мессам за вашу душу, которые мы за вас совершали?
- Еще нет, но скоро, скоро я буду освобождена.
- Когда?
- Как только этот богохульник, мой сын, будет наказан.
- Разве это уже не произошло? Разве ваш муж не лишил наследства своего заблудшего сына и не сделал вместо него наследником Церковь?
- Этого недостаточно.
- Что он должен сделать еще?
- Он должен передать свое завещание в судебные органы в качестве последней воли и завещания и изгнать развратников из своего дома.
- Подумайте хорошенько над тем, что вы говорите; неужели это действительно так?
- Должен, иначе мне придется еще долго томиться в чистилище, - с глубоким вздохом ответил гробовой голос, но в следующий миг он в ужасе вскрикнул.
- О! Боже правый! - и призрак стал убегать так быстро, как только мог. Раздался пронзительный свисток, затем еще один, и начальник полиции положил руку на плечо экзорциста, сопроводив это замечанием: - «Вы арестованы».
Тем временем сержант полиции и полицейский, вошедшие в церковный двор, поймали призрака и потащили его вперед. Это был пономарь, который был одет в белое платье и носил восковую маску, поразительно похожую на его мать, как заявил сын.
Когда дело было рассмотрено, оказалось, что маска была очень искусно сделана с портрета покойной женщины. Правительство распорядилось, чтобы дело расследовалось как можно более тайно, и оставило наказание отца К... на усмотрение духовных властей, что было само собой разумеющимся в те времена, когда священники не подпадали под юрисдикцию гражданских властей; и нет нужды говорить, что ему было очень комфортно в заточении, в монастыре в той части страны, которая изобиловала дичью и форелью.
Единственным ценным результатом этой забавной истории с призраком стало то, что она привела к примирению между отцом и сыном, и первый, по сути, почувствовал такое глубокое уважение к священникам и их призракам в результате этого явления, что через некоторое время после того, как его жена в последний раз покинула чистилище, чтобы поговорить с ним, он стал протестантом.
Еще больше уникальной литературы в Телеграмм интернет-магазине @MyBodhi_bot (комиксы, романы, детективы, фантастика, ужасы...)