Неудобная кровать (Ги Де Мопассан)

Однажды осенью я отправился на охотничий сезон к друзьям в замок в Пикардии.

Мои друзья любили шутить, как и все мои друзья. Я не желаю знакомиться с людьми другого сорта.

Когда я приехал, они устроили мне княжеский прием, который сразу же вызвал в моей груди недоверие. У нас было несколько капитальных перестрелок. Они обнимали меня, подначивали, как будто рассчитывали повеселиться за мой счет.

Я сказал про себя:

- Берегись, старый хорек! Они что-то готовят для тебя.

Во время ужина веселье было чрезмерным, даже слишком. Я подумал: «Вот люди, которые получают двойную долю удовольствия, и, видимо, без причины. Должно быть, они ищут в себе силы повеселиться. Уверен, что жертвой шутки стану я. Внимание!»

В течение всего вечера все преувеличенно смеялись. Я почувствовал в воздухе запах розыгрыша, как собака чует дичь. Но что это было? Я был настороже, беспокойный. От меня не ускользало ни одно слово, ни один смысл, ни один жест. Каждый человек казался мне объектом подозрения, и я даже недоверчиво всматривался в лица слуг.

Пробил час ложиться спать, и все домашние пришли проводить меня в мою комнату. Почему? Они пожелали мне: «Спокойной ночи». Я вошел в комнату, закрыл дверь и остался стоять, не двигаясь ни на шаг, держа в руке восковую свечу.

В коридоре слышался смех и шепот. Без сомнения, за мной шпионили. Я окинул взглядом стены, мебель, потолок, вешалки, пол. Я не увидел ничего, что могло бы оправдать подозрения. Я слышал, как за моей дверью двигались люди. Я не сомневался, что они подсматривают в замочную скважину.

В голову пришла мысль: «Моя свеча может внезапно погаснуть, и я останусь в темноте».

Тогда я подошел к каминной полке и зажег все стоявшие на ней восковые свечи. После этого я еще раз огляделся вокруг, но ничего не обнаружил. Я продвигался короткими шагами, тщательно осматривая комнату. Ничего. Я осмотрел один за другим все предметы. По-прежнему ничего. Я подошел к окну. Ставни, большие деревянные ставни, были открыты. Я закрыл их с большой осторожностью, затем задернул шторы, огромные бархатные шторы, и поставил перед ними стул, чтобы ничего не бояться извне.

Затем я осторожно сел. Кресло было твердым. Я не рискнул забраться в кровать. Однако время летело, и в конце концов я пришел к выводу, что поступил нелепо. Если они шпионили за мной, как я предполагал, то, ожидая успеха шутки, которую они готовили для меня, должны были безмерно смеяться над моим ужасом. Поэтому я решил лечь спать. Но кровать выглядела особенно подозрительно. Я потянул за шторы. Они казались надежными. Но все же опасность была. Возможно, меня ожидал холодный душ-ванна сверху, а возможно, как только я вытянусь, окажусь на полу вместе с матрасом. Я перебирал в памяти все розыгрыши, в которых мне доводилось участвовать. И я не хотел быть пойманным. Ах! Конечно, нет! Конечно, нет! Тогда я вдруг вспомнил об одной предосторожности, которую считаю чрезвычайно действенной: Я осторожно ухватился за край матраса и очень медленно потянул его к себе. Он отлетел в сторону, за ним последовали простыня и остальное постельное белье. Я перетащил все эти предметы на середину комнаты, лицом к входной двери. Я заново застелил постель, как мог, на некотором расстоянии от подозрительной кровати и угла, который вызывал у меня такое беспокойство. Затем я погасил все свечи и, нащупывая путь, пробрался под одеяло.

Еще по меньшей мере час я бодрствовал, вскакивая от малейшего звука. Казалось, в замке все тихо. Я заснул.

Должно быть, я долгое время пребывал в глубоком сне, но внезапно меня разбудило падение тяжелого тела прямо на меня, и в то же мгновение на лицо, шею и грудь попала жгучая жидкость, заставившая меня застонать от боли. А в уши ворвался жуткий шум, словно упал сервант, заставленный тарелками и блюдами.

Я почувствовал, что задыхаюсь под тяжестью, которая давила меня и не давала двигаться. Я протянул руку, чтобы узнать, какова природа этого предмета. Я нащупал лицо, нос и усы. Тогда я со всей силы ударил по этому лицу. Но тут же получил град подзатыльников, заставивших меня выскочить из промокших простыней и броситься в ночной рубашке в коридор, дверь которого оказалась открытой.

Оцепенение! Средь бела дня. На шум в комнату вбежали мои друзья, и мы обнаружили на моей импровизированной кровати распростертого камердинера, который, принося мне утреннюю чашку чая, споткнулся об это препятствие посреди пола и упал на живот, расплескав, мой завтрак по моему лицу.

Предосторожности, которые я предпринял, закрыв ставни и улегшись спать посреди комнаты, привели лишь к тому, чего я так стремился избежать.

Ах! Как они все смеялись в тот день!