Напишем мы про Якова, про Якова не всякого, про Якова Степанова, не сладко-марципанного. С душой неуспокоенной, по жизни шёл не воином, от умопомрачения в себе губил он гения...
Яков Михайлович Степанов, выборгский парнишка попал в кино случайно. В 1971 году, режиссёр Наум Бирман снимал фильм "Учитель пения". Снимал его в Выборге. Для фильма нужно было много фактурных мальчишек, и тринадцатилетний Яша пришёлся ко двору. Он был рыжеватый, с оттопыренными ушами, довольно упитанный. Режиссёры тогда в рыжих детях вообще души не чаяли. Обычных перекрашивали в рыжих. В фильме пол-хора педагога Соломатина рыжие. В общем роль у парня получилась хорошей. Вирус кино вошёл тогда в Якова прочно. Правда больше никто из дядек-режиссёров так и не зазвал его в детские годы ещё сниматься.
Зато парень вырос и поступил в ЛГИТМиК, на курс Зиновия Корогодского. Корогодский после окончания вуза в 1979 году забрал талантливого актёра к себе в знаменитый ленинградский ТЮЗ. В те годы ТЮЗ гремел и был на пике своей славы. На спектакли театра было не прорваться. И вот накануне гастролей ТЮЗа в Париж, Яшу Степанова забирают в армию. Хлебнул он лиха, покочевряжило его на карантинных-то харчах. Совсем он был неприспособленный к армейской жизни. Да, ещё попал в глухие архангелогородские леса. Тут, хоть караул кричи.
И крик Якова достиг до невских берегов. Приехала за ним во леса дремучие целая делегация, и каким-то неведомым образом уговорили послы культуры армейское начальство. И вот Яша прямо из лесов людоедских попал в сам город Париж, куда ТЮЗ приехал на долгие гастроли.
Зиновий Яковлевич Корогодский души в нём не чаял, и щедро осыпал ролями. При этом режиссёр понимал, что Степанова надо оберегать. Один раз он сказал о нём: "Из всего выпуска 1979 года Яков был самым тонким и ранимым, - талант, но который легко растоптать!". Но тут над режиссёром тучи сгустились, дело уголовное на него завели и пошёл он нары греть в тюрьме. Без него ТЮЗ был уже не тот. Якову поневоле пришлось обивать пороги "Ленфильма".
Ещё при Корогодском он сыграл в кино дважды: "Отряд" (1984) и "Подсудимый" (1985). Роль Кузьмина в "Отряде" была весьма значимая. Но впрочем, мало кто запомнил артиста Степанова по ней. А вот его Дронов в "Жизни Клима Самгина" это уже была роль солидная, принесшая артисту известность. И уже тут проявился его одержимый характер. Для погружения в роль он пошёл к стоматологу и тот по его просьбе надругался, натурально надругался, над его передними зубами, сделав их ужасными. Это было сделано для молодого Дронова в первых сериях фильма, когда носила его героя нелёгкая, и ввергала во всякие истории. А уже матёрому Дронову, который появляется в 13-14 сериях, испорченные зубы камуфлировали под хорошие.
Уже Виктор Титов, режиссёр "Самгина" понял, что актёра коска косит, и что его психическое здоровье подлежит пристальному призору. И хотя и восторгался талантам Степанова, но часто был вынужден вгонять его в собственные берега. А уж Юрий Мамин и того больше хлебнул от душевных вывертов Яши Степанова. Хоть он и отменно сыграл в его двух фильмам "Праздник Нептуна" и "Фонтан". Его Мишка в первом фильме - шикарен, а алкаш и любитель нетрадиционных методов потребления спиртосодержащих веществ и дихлофоса в "Фонтане" просто гениально натурален. Особенно когда пена пошла изо рта после третьего пшика в стакан...
А ещё была неприятная история, когда Яков Михайлович в порыве несогласия с режиссёрским решением Мамина бегал с петлёй на шее по киностудии и даже почти осуществил желаемое.
Одержимость актёра проявилась и на съёмках "Зеркала для героя". Степанов был утверждён на роль слепого и обожжённого Сашки-танкиста. Роль он сыграл великолепно. Но для большей натуральности, Яков плеснул себе в глаза какую-то вредную жидкость, чтобы глаза в кадре были более омертвевшие. А потом были его душевные переживания и страдания, когда его героя переозвучил Авангард Леонтьев. Он кричал: "Суки, вы суки! Вы сначала забрали у меня лицо, а потом лишили голоса!"...
Вот тут и парадокс. С одной стороны ради роли актёр готов пожертвовать здоровьем и жизнью, а с другой - не готов терпеть превратности судьбы ради кинопроцесса.
И тем не менее, всю перестроечную страду Яков Степанов продолжал сниматься, и снялся в 16 кинофильмах. Но ещё больше переживал о том где не снялся. Сильным ударом для него стал отказ В. Бортко, когда тот пробовал его на роль Шарикова, а потом не утвердил. Яков утверждал, что актёр Толоконников полностью скопировал его манеру игры, и все его приёмы и находки.
Конечно, это всё было сказано ради красного словца, от обиды. Актёр Толоконников приехал из Алма-Аты и не видел вообще никаких проб своих коллег, и сразу вошёл в кадр Шариковым, доведя до истерики всю съёмочную группу и даже редко смеющегося Бортко.
Очень сильные получились роли Я. Степанова в последние перестроечные годы. В фильме "Бумажные глаза Пришвина" он сыграл сразу три роли: осветителя, Сталина, Нечаева. Хорош его Жмых в трёхсерийном фильме "Кончина", поставленном по роману В. Тендрякова. А ещё был пионер Павлик в "Анекдотах" Виктора Титова.
Последние пару лет артист находился не в лучшем расположении духа. Интересно, что ныне известный Д. Нагиев, считал Якова Степанова своим учителем. Он дружил с ним, и вспоминал позже, что у Якова была какая-то безнадёжно-клиническая, непроходящая депрессия. В жизни Яши Степанова всё чаще стал появляться алкоголь, странные компании, застолья в чужих квартирах. Многие понимали, что он скатывается в яму. Но как помочь ему - никто не знал.
Перестройка в итоге не пустила Яшу в другую пост-советскую жизнь. Что произошло в белую ленинградскую ночь 16 июня 1991 года никто толком сказать не смог. Известно, что актёр вышел в окно одиннадцатого этажа. Подробности так никто и не узнал. По своей воле вышел, или помог кто - неизвестно. Милиция особо и копаться в этом не желала. Времена были суровые, дело закрыли и всё тут. Только и осталась запись - причина смерти не установлена.
Жаль, что не сыграл Степанов что-нибудь из Достоевского или Гоголя. Что не прибился в суровые для актёров годы к какому-нибудь театру. Перед глазами эпизод из "Зеркала для героя", где его Сашка сглатывает комок в горле, глядя незрячими глазами вслед уезжающим домой немцам. Очень пронзительный кадр.
