Богдан стоял на лестничной клетке и никак не решался зайти в квартиру. Это была его квартира. Квартира, где его ждали жена и дети.
Пару дней назад он прилетел из долгой командировки. Командировки, что вытащила его из бытовухи и окунула в мир хаоса и разврата московской жизни. Там он встретил девчонку. Молодую, дерзкую и игривую. Она поддавалась порыву своих эмоций, словно огонь на ветру. Поддался ему и Богдан. Будто русалка, охмурившая свою жертву, она утащила его на дно. На дно, где было максимально хорошо.
Изящные формы этой молодой и горячей девчонки сводили его с ума. С ней он забыл обо всем. О ставшей привычкой жене. О детях. Богдан не мог ничего поделать с собой, когда смотрел, как она зажигает в клубе. А как она зажигала их ночи? Ух! Ох, Юленька, Юленька, что ж ты сделала-то? А девчонка разбудила спящий вулкан.
Каждый день он дежурно звонил жене, но каждую ночь возвращался к Юленьке. Богдан был влюблен. Влюблен по самые уши. Как юнец. Как самый настоящий юнец, встретивший свою первую любовь. Мир перестал существовать вокруг. Звонки жене стали все реже и реже. А свидания с Юленькой все чаще и чаще.
Сцена прощания. Слезы и объятия. Поцелуи и обещания. Как в самой настоящей мелодраме. Богдан летел домой, где его ждала нелюбимая и ничего не подозревающая жена. Как сказать ей об этом? Как сказать, что полюбил другую? А дети? Дети-то в чем виноваты? Как быть с ними? Они ж малые еще и не поймут? А если не говорить, то что? Тогда как жить дальше без нее? Без Юленьки. Богдан решил, что рассказать всю правду жене будет очень благородно, но как? Как подобрать нужные слова?
Богдан стоял на лестничной клетке и никак не решался зайти в квартиру.
– О, Богдан, здаров, – выпалил проходящий мимо сосед, – Чего стоишь-то? Ключи что ль забыл?
– Ага.
– Так ты позвони, чего тупишь-то?
– Дети спят.
– Жене позвони, дубина!
– Точно.
– Ладно, бывай!
За соседом захлопнулась дверь, а Богдан по-прежнему стоял перед дверью. Ключи у него были. Не было смелости. После всего, что было, зайти и играть роль счастливого мужа и отца семейства. Это было бы слишком подло по отношению к ним. Они точно этого не заслужили. Они достойны правды. Богдан выдохнул и вставил ключ в замочную скважину.
Встречать его вышла полусонная жена, которая сразу проснулась при виде любимого мужа.
– Есть будешь?
– Да, я бы выпил чего-нибудь.
– Не надоело пить?
– Два месяца там в своей Москве порол. Все деньги пропил. Лучше бы детям что-нибудь купили.
– Гель, не начинай.
– А че не начинай-то? Я тут одна с двумя детьми, а ты там упал в синюю яму и не вылез бы из нее, пока я Алексея Ростиславовича не попросила.
– А это он по твоей просьбе меня вернул?
– Да.
– Понятно.
– Чего тебе понятно? Жить-то мы как будем? Денег нет вообще. А до зарплаты ого-ого еще.
– Нам надо раз….развестись, – еле выдавил из себя Богдан.
– Что-о-о-о-о-о?
– Я так больше не могу. Нам надо развестись.
– Ты что обалдел? Я тут молодость потратила, подымая двоих детей, наших, между прочим, пока ты там живешь на своей работе, а ты сбежать решил?
– Вообще-то весь концерт был на мои деньги, так что не начинай, это, во-первых, а во-вторых, я полюбил другую, прости.
– Ты чего охренел что ль совсем? Берешь и вот так мне все это говоришь?
– Я решил поступить благородно и сказать тебе.
– Благородно? Бросить женщину с двумя детьми? Это ты называешь благородно? Да, пошел ты, понял?
Богдан молча налил рюмку водки и выпил. Затем повторил. Дважды. Вокруг разгоралась гражданская война, жертвой которой он не собирался становиться, поэтому решил ретироваться.
– Гель, я пошел. За вещами потом заеду.
– Куда ты пошел, на ночь глядя? К марамойке своей?
– У Макса пока остановлюсь.
– Да, ты точно к ней поехал.
– Пока, Гель.
– Ну и вали отсюда, козлина.
Обрубив мосты, Богдан нашел себе квартирку, недалеко от работы. Отличное уютное гнездышко для влюбленной парочки, однако все пошло не по плану. Юленька пропала. А когда объявилась, то заявила, что их роман был легким романтическим приключением, подошедшим к концу. Да и из Москвы ни в какой Пердянск она не поедет.
Богдан открыл бутылку водки и лупанул из горла. Эмоции просто переполняли его. Водка зашла, как вода.
Что теперь делать? Какая же она, слов нет. А может Гелька простит? Да, какой там. Не простит. Да он сам себя не мог простить. Это приключение действительно подошло к концу, ураганом уничтожив и его семейную жизнь, надежды на счастливое завтра и мечты.