Валентин Серов прожил короткую жизнь - в 46 лет он скончался от сердечного приступа. Она не была насыщена интересными событиями, и рассказывать о ней Серов, будучи молчуном и интровертом, не любил. Кое-что, впрочем, рассказал Игорю Грабарю, который писал о нем книгу, «авторизованную биографию» (она была близка к завершению, когда героя не стало); книга получилась скорее про путь художника, а не человека.
Он родился в семье известного композитора Александра Серова, которому благоволили Рихард Вагнер и император Александр II; последний дважды побывал на опере «Рогнеда» и «всемилостивейше повелеть соизволил» назначить автору пенсион в тысячу рублей. Но выплачивали его недолго: Серов-отец, как впоследствии и сын, умер скоропостижно, совсем не старым, в 51 год. Мать после этого решила сама заняться музыкой и вместе с сыном уехала за границу; мальчику там было очень скучно, он рос в одиночестве (Грабарь писал, что «постепенно он дичал и стал походить на волчонка. В нем развилась скрытность, угрюмость и подозрительность»). Но Валентин любил рисовать, особенно лошадок, и мать показала его Илье Репину, который и стал его учителем, возился с ним годами, а потом направил в Академию художеств. И уже «Девочка с персиками», написанная в 22 года, была работой настоящего мастера.
«Девочка с персиками» (1887)
«Портрет Веры Мамонтовой», больше известный как «Девочка с персиками» - первый «хит» Серова, написанный им в 22 года, так и оставшийся самой популярной в народе его картиной. Художник был близок к семье Мамонтовых, еще ребенком подолгу жил в Абрамцеве, про Елизавету Григорьевну, мать Веры, писал, что она и ему дорога как мать. (Серова в этой семье называли Антоном - впрочем, близкие его так называли постоянно: с детства к нему прилепилось уменьшительное имя Валентоша, которое потом сократили до Тоши, а уж оттуда неожиданно вырос Антон).
12-летнюю Веру уговорил позировать ее брат. Полотно, созданное летом 1887 года, мгновенно сделало Серова знаменитым. Художник Михаил Нестеров писал: «Рядом висящие портреты Репина и Васнецова кажутся безжизненными образами, хотя по-своему представляют совершенство». Грабарь, увидевший картину подростком на выставке, был потрясен: «Все здесь было до такой степени настоящим, что решительно сбивало с толку. Мы никогда не видели в картинах ни такого воздуха, ни света, ни этой трепещущей теплоты, почти осязательности жизни».
Как известно, история самой «девочки с персиками» оказалась короткой и грустной. Вера Мамонтова в 1903 году вышла замуж за дворянина Александра Самарина, родила ему троих детей и умерла в декабре 1907-го, в возрасте 32 лет. Ее внук Сергей Чернышев писал: «В сочельник, объезжая магазины Москвы для покупки бесчисленных рождественских подарков, она простудилась, заболела воспалением легких с высокой, высочайшей, температурой и 27 декабря скончалась. Внезапная кончина ее в праздник вызвала обвал страданий для близких».
«Девушка, освещенная солнцем» (1888)
Веру Мамонтову Серов писал в течение месяца и потом говорил: «Измучил [я] ее бедную, до смерти». Свою двоюродную сестру Марию Симонович он писал еще дольше - три месяца подряд (но она была как стойкий оловянный солдатик - только в начале четвертого месяца «почувствовала нетерпение» и сбежала в Петербург, утешая себя мыслью, что Валентин свою задачу уже выполнил).
Павел Третьяков немедленно купил «Девушку, освещенную солнцем» за 300 рублей (некоторые считают, что он заплатил очень мало - но и художник, в конце концов, был совсем юн). Находились те, кто злословил, - например, художник Владимир Маковский, ненавидевший многих своих коллег, усмотрел сходство между бликами солнца на лице Марии Симонович и отметинами, которые оставляет сифилис. Но в основном зрители восхищались и благоговели. Да и сам Серов впоследствии называл это полотно своей лучшей работой. Однажды они с Грабарем стояли в Третьяковке у «Девушки...», и Серов внезапно сказал: «Написал вот эту вещь, а потом всю жизнь как ни пыжился, ничего уже не вышло, тут весь выдохся». «Потом он подвел меня вплотную к картине, и мы стали подробно разглядывать все переливы цветов на кофточке, руках, лице. И он снова заговорил: «И самому мне чудно, что это я сделал, – до того на меня не похоже. Тогда я вроде как с ума спятил. Надо это временами: нет-нет, да малость и спятишь. A то ничего не выйдет». А еще Грабарь добавлял: «В последние годы жизни [Серов] признавался мне, что его гнетет мысль об утраченной им тайне красочной живописи, и он сознательно начал стремиться к тому, чтобы сбросить с себя «серость».
Другой портрет Марии Симонович он написал в 1895 году. К тому моменту она жила в Париже с мужем, психиатром Соломоном Львовым, а в России бывала наездами. Во Франции она и скончалась в 1955 году, когда ей было за 90. Портрет 1895 года остался у нее, она хотела, чтобы он был передан в Третьяковку, но в итоге сейчас изображение «Madame Lwoff» находится в музее Орсэ.
«Портрет Николая II» (1900)
Серов не раз писал портреты членов царской семьи. В начале 1890-х ему поступил заказ от харьковского дворянства: написать парадный портрет Александра III с семьей (именно в Харьковской губернии в 1888-м царский поезд попал в катастрофу, император и его близкие спаслись чудом, и местная знать хотела отметить это созданием большого полотна). Александра III, который ненавидел позировать для портретов, художнику просто показали в Гатчине - стоя у лестницы, Серов ждал, когда по ней пройдет царь. (Вспоминали, что при виде Серова на лице Александра появилось «выражение недоверия, страха, холода и враждебности. В это время вошел кто-то из свиты и объяснил царю, кто это, и тот любезно разговаривал с Серовым минут пять»). Кое-кого, например, великого князя Михаила Александровича и великих княжон Ольгу Александровну и Ксению Александровну, все-таки уговорили позировать по-человечески. Серов работал над картиной долго, император успел ее увидеть буквально за несколько месяцев до смерти (он скончался в октябре 1894-го) и в целом одобрить. (Сегодня ее никто уже не увидит, - она погибла во время Великой отечественной войны).
После этого Серова при дворе заметили и стали привечать. Во время коронации Николая II у него, наряду с Репиным, Васнецовым и прочими была возможность сделать множество эскизов в Успенском соборе (он написал для специального альбома акварель «Миропомазание Государя Императора»). А в 1900-м он сделал несколько портретов Николая II, и к модели относился без малейшего подобострастия. Однажды Николай попытался улизнуть от позирования (а работал Серов подолгу, - порой ему требовалось по сто сеансов - и молча, выносить это было тяжело) и подсунул вместо себя большую фотографию и парадный мундир, в котором его надо было написать. Серов холодно сказал «Прошу простить меня, но так работать мы не договаривались», повернулся и направился к выходу, намереваясь покинуть Зимний дворец. Флигель-адьютант в панике метнулся за государем и вскоре привел его лично.
Еще рассказывают, что при работе над одним из портретов присутствовала супруга Николая, императрица Александра Федоровна; она начала делать замечания, после чего Серов протянул ей кисть и сказал: «Так вы, Ваше Величество, лучше сами уж и пишите, если так хорошо умеете». Николаю пришлось извиняться за жену, но Серов, как считается, все равно обиделся - во всяком случае, больше императора не писал.
«Мика Морозов» (1901)
Серов сам про себя говорил: «Я ведь злой», настаивал, что недолюбливает людей («Скучные они, ужас до чего скучные, – звери лучше: и красивее, и веселее, и просто лучше»). Своим моделям он мысленно выставлял оценки по школьной шкале от пятерки до единицы, и обычно ставил тройки, двойки, а «колы» - чаще всего. Грабарь утверждал, что Серов на самом деле людей любил, хоть и не сознавал этого. Но сообщал: «ему представлялось необходимым, чтобы на полотне был не только внешний облик, но и внутренний мир человека. Недовольство заказчика не имело значения». В портрете Марии Морозовой, «матери крупнейших в России богачей: заводчиков, купцов, фабрикантов», Серову «наконец удалось передать свое неприязненное отношение к изображаемому лицу» - и, похоже, он был этому очень рад. Однако потом он продолжал писать членов семейства Морозовых в большом количестве (Михаил Абрамович, отец Мики, крупный промышленник и коллекционер живописи, ценил Серова чрезвычайно высоко).
Четырехлетнему Мике художник, похоже, поставил пятерку: это один из самых трогательных детских портретов в истории. Впрочем, к детям Серов вообще относился с большей симпатией, чем ко взрослым, и портрет писал, по словам матери Мики, будучи «очень хорошо и добродушно настроен». Мальчик уже в том нежном возрасте, в котором его запечатлел Серов, неплохо говорил по-английски, потом он учился в Великобритании, а вернувшись в Россию, стал известным шекспироведом.
Автор: Денис КОРСАКОВ