Уходят ветераны, уходят Герои — время, увы, неумолимо, и стрелки часов не останавливаются ни на секунду. Еще недавно их, Героев Советского Союза, получивших звание во время Великой Отечественной войны, было немало. Теперь остался один. Один, зато какой! 102-летний Борис Васильевич Кравцов — бывший прокурор РСФСР, экс-министр юстиции СССР, кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» I степени, старейший по возрасту и дате награждения живущий Герой Советского Союза и последний живущий Герой, родившийся до основания Советского Союза.
Драки с Васей Сталиным и мечты о море
Если быть точным, то Борис Кравцов появился на свет всего за два дня до рождения СССР — 28 декабря 1922 года, так что можно считать, что юбилеи у великой страны и ее Героя общие. Уникальный факт: первые годы домашний адрес семьи маленького Бори звучал совершенно фантастически: Москва, Кремль, Потешный дворец, квартира №7.
Да и детство Бори тоже было невероятным. Его отец, простой рабочий, прошедший империалистическую и Гражданскую войны, трудился истопником у самого Ленина, поддерживая в его кремлевской квартире довольно бодрую по нынешним временам температуру — +14°С. Сам же мальчик познавал окружающий мир вместе с детьми партийной элиты, играя за стенами Кремля, устраивая войнушки и веселые потасовки.
Иногда и не веселые — Борис Кравцов вспоминал, что однажды он сильно повздорил с сыном Сталина Василием. Сам Иосиф Виссарионович, живший во флигеле, обычно раньше никак не реагировал на ребячью возню. Лишь когда они особо сильно шумели, подходил к окну и стучал своей трубкой по стеклу. А в этот раз, увидев размазывающего слезы сына, вышел на улицу и молча увел хныкающего Васю.
Когда Боре исполнилось пять лет, семья получила обычную квартиру и переехала из Кремля. Пошел в школу, учился — всё как у всех.
— С самого детства я с моим другом Глебом болел морем. Столько специальной литературы прочитали! — рассказывал Борис Васильевич в интервью в 2022 году. — За наши мечты ходить в дальние плавания, путешествовать по Амазонке ребята в классе даже прозвали нас «амазонскими козлами», но мы совершенно не обижались.
Он готовил документы в Севастопольское мореходное училище, проходил подготовку на Останкинском пруду, получил значок с надписью «моряк». Но 22 июня 1941 года голос Молотова по радио разделил жизнь всего народа на «до» и «после».
Фронтовая судьба
Современники Кравцова — это поколение романтиков и идеалистов, верящих в будущее своей страны, ровесниками которой они были. Сразу из-за школьной парты они шагнули на фронт. Одноклассницей Бориса была Юля Друнина — будущая поэтесса, фронтовичка, замечательный человек. «Я ушла из детства в грязную теплушку, в эшелон пехоты, в санитарный взвод», — писала она не только о себе, а обо всем своем поколении.
О море Борису пришлось забыть — Белорусский вокзал, эшелон, учебный лагерь в Чебаркуле Челябинской области. Два месяца Кравцов был курсантом саперного батальона, а в конце сентября 1941-го его направили в Одесское артиллерийское училище, расквартированное в городе Сухой Лог Свердловской области.
Всю трехлетнюю программу нужно было освоить за семь месяцев — тяжело, но возможно. Все учились добросовестно, жадно. Понимали, что война не потерпит недоучек. И вот в апреле 1942-го 19-летнего лейтенанта Кравцова направляют на Юго-Западный фронт командиром взвода топографической разведки артиллерийского дивизиона.
Много событий было в фронтовой судьбе лейтенанта Кравцова — и оборона Харькова, и отступление по пыльным степным дорогам в сторону Волги, и ожесточенные бои за каждый дом, каждую улицу в лежащем в руинах Сталинграде. А еще было окружение 6-й немецкой армии Паулюса в районе Павлограда (за это дивизии Кравцова присвоили звание Павлоградской) и победное наступление на запад, когда вермахт катился назад черными волнами, теряя технику, людей и попадая в окружение.
Но главное событие в жизни Бориса Кравцова произошло в октябре 1943-го. Освобождение Запорожья и форсирование Днепра — именно за это он и получил звание Героя Советского Союза.
«Вызываю огонь на себя!»
В тяжелейших двухнедельных боях запорожский плацдарм врага был ликвидирован. Гитлеровцы отступили по плотине Днепрогэса и взорвали ее во второй раз. Теперь позиции советских войск и вермахта разделял широкий Днепр и остров Хортица посреди него, который враг превратил в неприступный рубеж обороны. Взять его первыми и выпало гвардейцам 185-го стрелкового полка, в котором служил Борис Кравцов.
Непосредственной задачей лейтенанта была корректировка нашего огня с левого берега по позициям гитлеровцев на Хортице. Переправлялись глубокой ночью под огнем противника, который стрелял с острова трассирующими пулями. Не об этих ли событиях писал Твардовский в «Василии Тёркине»: «И увиделось впервые, не забудется оно: люди теплые, живые шли на дно, на дно, на дно...»?
До Хортицы добралась половина понтонов. Как только ступили на берег, весь остров превратился в ад — стрекот пулеметов, разрывы снарядов и мин создали для десантников почти непроходимую огненную стену. Но они не отступили, не дрогнули, а отбили атаку и даже вынудили гитлеровцев отступить вглубь острова.
Целые сутки советский десант удерживал на Хортице крохотный плацдарм, отбивая одну за другой атаки немцев. И помогала им в этом наша артиллерия с левого берега, огонь которой корректировал Борис Кравцов. Но силы были не бесконечны. Вдобавок немцы засекли рацию и организовали новую атаку — уже на блиндаж, где находилась группа Кравцова. И вот уже смят наш правый фланг, убит командир роты Кузнецов, патроны на исходе, доносятся крики: «Рус, рус, сдавайс! Рус капут!»
Решение возникло мгновенно, и на его осмысление Кравцов не потратил ни секунды. «Вызываю огонь на себя! Цель — наш НП!», — прокричал он радисту. Тот передал команду в дивизион, а немец уже близко, вот уже рвутся гранаты у входа в блиндаж. Казалось всё — конец, Кравцов и его товарищи приготовились встретить врага лицом к лицу. Но тут раздался знакомый нарастающий свист. Два снаряда разорвались в нескольких метрах, третий попал в край наката. Поплыл, посыпался песок, рухнула крыша...
Он очнулся под завалами бревен, засыпанный землей. Прислушался — бой идет левее. Превозмогая боль, сумел выбраться. Рядом послышался стон — радист. Кое-как освободил его, перевязал раны, помог выбраться из-под обломков. Вдвоем они поползли к окопам пехотинцев. Гвардейцы, прижатые к воде, еще поддерживали проводную связь с левым берегом. Кравцов попросил вызвать «Фиалку». «Борис, жив?!» — не поверил командир, когда услышал в трубке знакомый голос. Но обмениваться эмоциями не было времени: «Данные для стрельбы те же. Открывайте заградительный огонь».
И опять часы ожесточенного огня, когда небо сливается с землей, от разрывов закладывает уши, от пыли и дыма нечем дышать, а враг наступает в попытках сбросить гвардейцев в воду. Последняя атака противника была особенно ожесточенной. Десантники давали подойти немцам чуть ли не вплотную к передней траншее и забрасывали гранатами. Офицеры, у кого еще были патроны, стреляли из пистолетов. В окопах оставалось менее трех десятков здоровых людей, многие получили тяжелые ранения. Атаку все-таки отбили.
А ночью на Хортицу выше по течению успешно высадился десант под командованием майора Чайки — основные силы операции по освобождению острова. Стало ясно, что десант, в котором участвовал лейтенант Кравцов, был брошен для отвлечения внимания противника. Что ж, у войны свои законы и свои правила игры.
Здоровья Герою!
Он закончил воевать в последний день 1943 года, 31 декабря — получил тяжелое ранение в бедро. Уже в госпитале узнал о присвоении Героя Советского Союза и очередного воинского звания. Долго лечился в госпиталях Украины, а в июне 1944-го Бориса Кравцова отправили домой по инвалидности.
Продолжал лечиться в Москве, попутно изучая юриспруденцию по учебникам. Вылечился, поступил во Всесоюзный юридический заочный институт, работая следователем на водном транспорте. Потом ступень за ступенью на юридическом поприще привели его в Министерство юстиции СССР, которое в 1984 году 62-летний Борис Васильевич Кравцов и возглавил.
В 1989-м он ушел на пенсию, но не потерял активной жизненной позиции, а организовал Клуб Героев Советского Союза и полных кавалеров ордена Славы. Издал десяток статей и монографий по вопросам юриспруденции. А главное — написал замечательную книгу «Записки прокурора республики», которая переиздавалась несколько раз и тем не менее стала библиографической редкостью.
Именно она и послужила основой для написания этой статьи.
Таких героев, как Борис Кравцов, остается все меньше и меньше. А сколько их безымянных, отдавших жизнь за Родину, лежит в земле — не счесть. Об одном из таких рассказано в пронзительном стихотворении Твардовского «Я убит подо Ржевом». Вот только немногие знают, что герой в нем вовсе не безымянный 👇: